Опираясь на трость и уставившись в одну точку, инспектор сказал:

– Осмелюсь доложить, что… Лучше сразу же начать розыск. Ханум, прошу вас, проводите меня на место преступления.

– Пожалуйста, пожалуйста, вот сюда.

Но отец не собирался так просто отпускать сыщика:

– Если вы мне позволите, инспектор, я хотел бы разъяснить вам некоторые обстоятельства…

Теймур-хан сухо прервал: его:

– Осмелюсь доложить, что… Никаких разъяснений мне не надо!.. Если понадобится, я расспрошу вас позже, – и следом за Азиз ос-Салтане двинулся к дому дядюшки.

Я и Гамар пошли за ними. Будь что будет, решил я, но надо узнать все до конца, даже если это и вызовет недовольство дядюшки. А кроме того, я надеялся, что хоть мельком снова увижу Лейли.

Маш-Касем осторожно приоткрыл входную дверь. Азиз ос-Салтане оттолкнула его:

– Пошел вон! Это господин сыщик из уголовной полиции!

Не оказав ни малейшего сопротивления, Маш-Касем отступил в сторону. В те времена люди, не только подобные Маш-Касему, но и занимавшие куда более высокое положение, были очень почтительны с полицией. Инспектор Теймур-хан, Азиз ос-Салтане, а за ними Гамар и я вошли в дом дядюшки. Дядюшка, видно, поджидал прихода сыщика, потому что вырядился в военный мундир и «наполеоновские» трикотажные рейтузы, а поверх всего этого накинул на плечи абу. Рядом с ним был и Шамсали-мирза. Я понял, что, узнав о возможном визите инспектора, дядюшка, чтобы не остаться в одиночестве, немедленно призвал к себе Шамсали-мирзу, который, как известно, некогда служил в Хамадане следователем, а теперь вот уж сколько времени ожидал нового назначения. Едва сыщик вошел, дядюшка представил ему Шамсали-мирзу, назвав его «следователем из Хамадана». Теймур-хан поздоровался, но особого уважения не проявил. Увидев меня, дядюшка указал пальцем на дверь:

– А вы вон отсюда!

Но не успел я сделать и шагу, как сыщик запротестовал:

– Нет, нет… пусть останется! – И немедленно приступил к следствию: – Осмелюсь доложить… Скажите, в какой комнате убитый провел последнюю ночь в своей жизни?

Дядюшка и Шамсали-мирза хором изумились:

– Убитый?! Дустали-хан?!

Сыщик тоном человека, поймавшего вора за руку, завопил:

– А откуда вы знаете, что, сказав «убитый», я имел в виду Дустали-хана?.. Ну ладно. – И стремительно повернувшись к Азиз ос-Салтане, попросил: – Покажите мне комнату убитого.

Дядюшка попытался возразить:

– Но, инспектор…

Сыщик оборвал его:

– Молчать!.. Вмешиваться в расследование запрещается!

Азиз ос-Салтане со скорбной миной ответила:

– Да откуда ж мне знать, господин инспектор?! Если б я, несчастная, знала, куда моего мужа ночевать отправили, небось и не горевала бы сейчас… Может, Маш-Касем… Сыщик резко перебил ее:

– Кто тут Маш-Касем?

Маш-Касем смиренно опустил голову:

– Э-э, зачем мне врать?! До могилы-то… Я и есть Маш-Касем. Рад буду услужить.

Теймур-хан смерил его подозрительным взглядом:

– Осмелюсь доложить… Кто тебе сказал, что ты врешь?! Может, и на самом деле соврать собрался?.. Отвечай! Отвечай!.. Говори! Не молчи! Может, тебя подучили, чтоб ты врал? А ну отвечай! Быстро, немедленно, срочно!

– Да, ей – богу, зачем мне врать?! Вы у меня еще ничего и не спросили.

– Тогда зачем врать?

– А зачем мне врать?! До могилы-то… ать, ать… Всего четыре пальца!.. Почему ж это я соврал?

– Я не спрашиваю, почему ты соврал, а спрашиваю, почему сказал «зачем врать»?

Азиз ос-Салтане вмешалась:

– Извините, господин инспектор… У него привычка такая. Что его ни спроси, он всегда в ответ говорит: «Зачем мне врать?!»

– Ладно. Итак, Маш-Касем, где провел последнюю ночь убитый?

– Зачем мне врать?! Убитый в ту ночь в этой самой комнате…

Сыщик поверх пенсне уставился в глаза Маш-Касему:

– Так, значит, ты признаешь, что он убит… что произошло убийство?..

Дядюшка Наполеон сердито крикнул:

– Не ловите моего слугу на слове!

– А вы… молчать! Этот господин сейчас не ваш слуга, а свидетель.

– Но вы же беднягу…

– Молчать!.. Маш-Касем, проводи меня в комнату убитого!

Маш-Касем обалдело поглядел на дядюшку и направился к одной из дальних комнат. За ним двинулись Азиз ос-Салтане, дядюшка и насупленный Шамсали-мирза. Замыкали шествие мы с Гамар.

Войдя в комнату, инспектор Теймур-хан воздел руки кверху, призывая всех замереть на месте и молчать.

– Осмелюсь доложить… Сейчас посмотрим! Где постель убитого?

Маш-Касем ответил:

– Зачем мне врать?! Я утром, как увидел, что господина Дустали-хана здесь нет, так постель и собрал.

Сыщик минуту помолчал. Потом неожиданно схватил Маш-Касема двумя пальцами за подбородок и закричал:

– Кто тебе приказал убрать постель убитого, а? А? Кто? Кто? Отвечай! Быстро!

Совершенно растерявшись, Маш-Касем пробормотал:

– Ей – богу, зачем врать?! До моги…

– Опять врать? Кто тебе приказал врать? А? Отвечай! Быстро, немедленно, срочно, точно!

Шамсали-мирза возмущенно воскликнул:

– Господин инспектор! Этот метод допроса несколько необычен! Вы хотите, сбивая людей с толка, заставить их говорить то, что вам нужно.

– Осмелюсь доложить, что… Прошу не вмешиваться! Завтра можете навести справки об инспекторе Теймур-хане! Нет на свете такого убийцы, который устоял бы под натиском моей всемирно известной системы мгновенного ошарашивания!.. Господин Маш-Касем, вы не ответили на вопрос! Кто приказал тебе убрать постель убитого?!

– Да зачем же мне врать?! До могилы-то… По утрам мы с матушкой Билкис все постели убираем. Вчера, стало быть, и постель господина Дустали-хана убрали,

– Постель убитого?

– Я и говорю…

– Так, так… Осмелюсь доложить, что… Ты уже второй раз признал, что убитый, о котором я говорю, и есть тот самый Дустали-хан. Осмелюсь доложить… Это уже шаг вперед, серьезный шаг вперед: факт убийства установлен, но убийца…

Дядюшка запротестовал:

– Инспектор, это же вздор!..

– Осмелюсь доложить, что… Молчать! Маш-Касем, ты заявил, что по утрам убираешь в доме постели. Кто приказал тебе это делать? Твой хозяин? Его жена? Этот господин? Или этот? Кто? Молчать! Можешь не отвечать! Кто последним видел убитого? Ты, Маш-Касем?.. Отвечай! Быстро! Быстро! Ты видел Дустали-хана перед тем, как его убили? Можешь не отвечать!.. Осмелюсь доложить… А почему вообще Дустали-хан здесь ночевал? У него что, своего дома, своей семьи, не было?

– Да я… зачем мне врать…

Дядюшка Наполеон поспешно вмешался в разговор:

– Дустали-хан вчера здесь допоздна…

– А вы… молчать! Маш-Касем, отвечай на мой вопрос!

Маш-Касем оказался в опасном тупике.

– Что вы спросили?

– Я спрашиваю, почему убитый, вместо того чтобы вернуться к себе домой, остался ночевать здесь? Отвечай! Быстро, немедленно, срочно!

– Зачем же врать?! Здесь вчера все были. И господин Асадолла-мирза, и…

– Кто такой Асадолла-мирза? Отвечай! Быстро!

– Он родственник нашего аги…

– К убитому он также имел отношение?

– Да, с убитым они тоже в родстве…

Дядюшка Наполеон заскрежетал зубами:

– Какой еще, к черту, убитый?! Болван безмозглый! Понимаешь хоть, что говоришь?!

Маш-Касем в отчаянии сказал:

– Ей – богу, ага, не виноватый я. Это меня господин сыщик с толку сбивает. Я хотел сказать, что господин Асадолла-мирза…

Инспектор, пристально глядевший в глаза Маш-Касему, оборвал его:

– А ну-ка расскажи мне про этого Асадолла-мирзу!

–. Да господин сыщик, тут никакой вины Асадолла-мирзы нету!..

– Осмелюсь доложить, что… Когда происходит убийство, я подозреваю всех!.. Убийцей может оказаться любой – вы… он… он… этот мальчик… даже ты сам! Может, ты и убил Дустали-хана?! Да, это ты! Ты!.. Сознавайся!.. Даю слово, что приговор тебе будет смягчен… Ну!.. Быстро, быстро! А?..

Оторопев, но в то же время и обозлившись, Маш-Касем закричал:

– Это я-то убийца?! Господи помилуй! Почему ж это другие ни при чем, а я убийца?