Всю неделю она боролась с плохим настроением, а в пятницу немного полегчало. Позвонила Тома и сообщила о своем вечернем приезде вместе с сынишкой. Осталось продержаться до вечера, а потом на время забыть о работе под несмолкающий щебет подруги.

Санитара Маша отпустила с обеда, как сама вернулась с комбината. Полдня она брала у подопечных кровь на анализы. Оставшуюся половину решила посвятить бумажной работе. Именно так — в тишине, когда никто не мельтешит рядом, а из коридора доносятся приглушенные звуки будней. А еще птичий щебет, проникающий в открытое окно, как неизменный атрибут лета — самого любимого времени года.

— Угостишь кофе? — В кабинет заглянула курчавая голова Глеба, нарушив установившуюся идиллию.

— Конечно! — бодро ответила Маша, хоть и испытала легкое неудовольствие от вторжения. — Заходи.

Глеб устроился за небольшим обеденным столом, и Маше ничего не оставалось, как присоединиться к нему и взять на себя роль хозяйки. Она вскипятила чайник, налила им по чашке кофе, выдвинула на середину стола вазочку с печеньем и конфетами. Все это время Глеб молча наблюдал за ее руками, чем тоже выводил Машу из состояния душевного равновесия. И это чувство стало новым, потому что раньше она так легко не раздражалась по пустякам.

— Слушай, а этот врач, что работал у нас, он твой знакомый что ли? — внезапно спросил Глеб.

— А ты откуда знаешь про него?

Вроде она не рассказывала Глебу про Ивана, и точно он их не видел вместе.

— Да, он приходил сюда… В тот день, когда ты отпросилась, помнишь?

И он молчал всю неделю?! Маша была шокирована. Она разглядывала спокойное лицо Глеба, жующего печенье и шумно прихлебывающего кофе, и не могла не возмущаться в душе. Как мог он скрыть, что Иван искал ее на работе?

— А почему ты молчал?

Как ни старалась, Маша не могла скрыть обиды и разочарования. Это отчетливо прозвучало в вопросе.

— Ну, ты же не спрашивала…

Она внимательнее пригляделась к Глебу, к тому, как он старается выглядеть равнодушным и незаинтересованным, при этом старательно избегает ее взгляда.

— Глеб, — позвала Маша. — Посмотри на меня, пожалуйста.

Он нехотя перевел на нее взгляд.

— Почему ты не сказал, что меня искали?

— А чего ты так раскипятилась? Это для тебя так важно? — Глеб нахмурился, и во взгляде его появилась злость.

И тут Маша поняла, что Глеб это не просто Глеб — хороший друг. Он имеет на нее виды, как мужчина. Поражало только, что раньше она этого не замечала или не хотела замечать. А может, он до поры до времени сдерживал свои чувства. В любом случае теперь уже поздно что-то менять. Дело сделано, и, наверное, так лучше и проще для всех. Не чувствовала она, что отношения с Иваном могут продолжиться. Несмотря на тоску и постоянные мысли о нем, Маша понимала простую вещь — он мелькнул в ее жизни, как эпизод, хоть и очень приятный.

Она хотела спросить, что Глеб сказал ему? А потом решила, что теперь это неважно, нужно просто научиться с этим жить.

— Ладно, проехали, — тряхнула она головой.

Глеб удовлетворенно хмыкнул, и Маша почувствовала новый приступ раздражения. Он еще и радуется, что поступил подло!

— Ты извини, мне нужно работать, — твердо произнесла она. — Закончишь тут без меня? — И не дожидаясь ответа, направилась к рабочему столу, так и не притронувшись к кофе.

Глеб понял ее правильно, потому что молча отодвинул чашку, встал из-за стола и покинул кабинет. Вот и ладненько! Так лучше для всех. Иначе, дальнейший разговор мог привести к ссоре, и ничего хорошего из нее не вытекло бы.

Ветерок уютно шелестел в камышах, с озера тянуло прохладой и запахом водорослей. Солнце палило нещадно, пришлось накрыть лицо кепкой, чтоб оно не обгорело. Колька рядом играл в песке, роя его лопаткой и поливая водой из ведерка.

— Ляпотаааа, — протянула Тома, переворачиваясь на живот. — Не хуже моря, хоть и болото.

Маша с Томой уже час, как загорали, обмазавшись защитным кремом. К тому времени подруга успела обгореть и облезть на морском побережье, откуда недавно вернулась. Маша взглянула на Колю. Вот кому все нипочем, черный, как негритенок. Он унаследовал смуглую кожу отца, а на морском солнце она и вовсе стала темно-бронзовой. Белокожей Тамаре повезло меньше, она моментально обгорала, потом вечер отлеживалась с температурой, а чуть позже начинала облезать крупными лохмотьями.

— Наверное, опять сгорю, — философски протянула подруга, подставляя солнцу правый бок, словно хотела и его спалить непременно.

— Так давай откроем зонт, — предложила Маша, кивнув на это приспособление от солнца, валяющееся рядом.

— Вот еще! — возмутилась Тома. — Загорать под зонтом? Я так не умею.

— Железная логика! — рассмеялась Маша. В этом была вся Тома — в противоречивости и нелогичности, но при этом жутко любящая близких людей и добрая. Маше подруга тоже была по-настоящему дорога, она ценила их дружбу.

— Слушай меня внимательно, — Тома облокотилась не покрывало и нависла над Машей. — В следующую пятницу в филармонии состоится конференция врачей. Я хочу, чтобы ты тоже там поприсутствовала.

— Зачем? Я же ветеринар.

Чего это ей взбрело в голову звать Машу на профессиональную конференцию.

— Да я тебе не лекции предлагаю слушать, а пойти на торжественный банкет по окончании конференции.

— Зачем?

— Чего заладила, зачем, зачем… — возмутилась Тома. — Надо! Надоело мне смотреть, как ты киснешь. Хочу познакомить тебя с потрясающим мужчиной и завидным холостяком.

— Томик, прекрати, а? — притворно — ласково произнесла Маша. — Не нужно меня ни с кем знакомить.

— Откуда ты можешь знать, нужно или нет? Ты же прокисаешь тут в одиночестве, как… как тина в этом болоте. — Она кивнула на озеро. — В общем, я даже не спрашиваю, хочешь ты или нет. Есть такое слово «надо»! Пригласительный лишний у меня есть. От тебя требуется только одеться поприличнее и явиться в филармонию к семи часам. Я тебя там встречу. А ночевать останешься у меня, даже не думай ехать на ночь глядя в свою тьмутаракань.

Ну, что тут скажешь? Если Тома вбила себе в голову, что пора Машу с кем-то свести, и даже нашла подходящую кандидатуру, то теперь ее не переубедить, легче подчиниться. Кроме того, Маша поняла, что ей нужно развеяться, мысли об Иване не давали покоя. А, как известно, клин клином вышибают. Так что, может Тома права, и ей пора с кем-нибудь познакомиться.

С тяжелым сердцем Иван покидал поселок. После того, как не застал Машу на работе, а познакомился со злобной обезьяной с голосом Левитана, как окрестил про себя Глеба, он направился к ее коттеджу. С полчаса топтался возле двери, периодически втапливая кнопку звонка и прислушиваясь, как по дому разносится мелодичная трель. Звонка после десятого, понял, что открывать ему не собираются. Ничего не оставалось, как вернуться в гостиницу, собрать вещи и своего златокудрого друга и отправляться восвояси.

Еще прошлой ночью, покидая ее дом, он понял, что завоевать эту женщину будет не так-то просто. Но он даже не предполагал, что она элементарно не захочет видеть его на следующий день. И это было не поражение, сдаваться так просто Иван не собирался. Он планировал завоевать свою Марью, оставалось определиться, как именно это сделать?

Уже на середине обратного пути он понял, что даже не взял у нее номер телефона. Хотя, разве можно решать такие вопросы по телефону. Нужно видеть ее глаза, читать эмоции, чтобы найти те самые слова. Она должна узнать о его чувствах не на расстоянии, слушая голос, искажаемый аппаратом связи. Она тоже должна видеть его глаза, через которые сможет заглянуть в сердце и понять всю силу его любви.

Иван решил, что поедет к ней завтра, после работы. Если записавшихся на прием будет не много, то можно раньше уйти, не дожидаться вечера. Приехать к ней, позвать на прогулку с Лордом и поговорить. Он даже себе не признавался, как боится увидеть в ее глазах отчуждение. Надеялся, что присутствие Лорда смягчит недоверие. Хотя, представив себе, как встречает ее после работы, не мог придумать, что скажет первым. Сомнения вдруг одолели, а правильно ли он делает, что так торопит события? Не нужно ли им обоим время, чтобы подумать? Он знал, что эта женщина нужна ему, но не ошибался ли в характере желаемых отношений? Готов ли он связать с кем-то свою жизнь?