Для королевы эта красивая победа была лишь звеном кампании, и не потери Соденейского Лего радовали ее, а те полтора темпа (остаток дня и следующее утро), которые подарил ей Хеллие.

Размен:

Одновременно взяты обе столицы (разница в том, что королева предвидела такое развитие событий, а для пафликян потеря города обернулась трагедией).

Еленка уничтожила город.

Это была не война против врагов-людей. Массовая резня — всего лишь информационный сигнал, призванный заставить Окнера форсированным маршем двинуться домой, пока дианейская армия будет отдыхать. Решающее сражение должно быть дано где-нибудь на территории, покоренной Пафликэном: там, где Окнера любят не больше, чем королеву в Дастесте.

И армия Еленки маневром беотийского полководца Эпаминонда поворачивает на Хантанел, двигаясь почти под прямым углом к направлению на Дианею.

Неудача. Случайная встреча с Эилинн задержала Окнера, фланговый удар сорвался, и дальнейший размен стал неизбежным. Первоначальное превосходство коалиции было настолько велико, что даже в созданных королевой благоприятных условиях оно было связано для дианейцев со смертельным риском.

Но Еленка осуществила «удар по центру обходящего противника» — знаменитую схему Аустерлица, — а стрела лингского самострела превратила поражение пафликян в разгром.

И заключительный акт войны: «обесцененные» осадные колеса берут столицу Дианеи, город-ловушку, последнюю крепость, оставшуюся в руках коалиции.

Сунь-бин и Велизарий, Наполеон, Нарзес и Роммель гордились бы подобной операцией.

«Королева пошевелила ногой вывалившиеся внутренности».

«Путь обмана» связывает воедино войну интеллектуала с войной мясника. Две стороны одной медали, они так же не могут существовать друг без друга, как сознание не существует без инстинктов.

«Путь обмана» был написан, когда разворачивались боевые действия в Афганистане, а глобальная информационная война сверхдержав вступала в последнюю стадию.

Пацифизм был запрещен и не моден. За значок «лапка» не сажали, но могли избить.

Сейчас кажется, что Н. Ютанов ломится в открытую дверь или доказывает очевидное. Однако качание маятника, замена шовинизма на «как бы пацифизм» — обычное дело в проигравшем войну государстве. Потом подрастут дети, и маятник качнется обратно. И не может быть иначе, когда пацифисты начинают делить людей на «своих» и «чужих», пока боевые генералы игнорируют интеллектуальную сторону военного искусства точно так же, как кабинетный стратег воротит нос от запаха крови и конкретных бедствий живых людей на войне.

Действие «Пути обмана» происходит в двух различных эпохах.

В одной существуют Дастест, Пафликэн, Дианея и происходят все события текста. В другой живет заблудившаяся «гостья из будущего», ставшая повелительницей варварского военно-паразитического государства.

По способу организации мышления, по остроте и глубине чувств, по быстроте реакции психики, по эмоциональной восприимчивости Еленка не соответствует миру Средневековья. В этом причина ее непобедимости, в этом суть ее трагедии.

Натуралистические сцены повести — не эпатаж и не антивоенная пропаганда. Просто «нормальный уровень средневекового зверства»(10), modus vivendi людей той эпохи. Чтобы выжить, им была необходима устойчивая до примитивизма психика: не размышляй, урви и наслаждайся, — либо опора на внешнюю силу: идею Бога, пронизывающую все структурные этажи бытия.

У Еленки нет ни того, ни другого. Она — словно современная девчонка, забытая в Средневековье и лишенная надежды вернуться. Убийца, палач Теля, Пафликэна и Дианеи, она беззащитна перед собственным сердцем. Ребенок, попавший в жернова истории, она в одиночку сражается со всей Ольеной: эпохой, временем. Побеждает или, по крайней мере, не сдается.

Эилинн, умная, гордая, бесстрашная, сломленная безнадежностью истории. Равная. Отражение, проекция Еленки на десять веков назад.

Две стороны, две формы существования времени: измеримая и понимаемая — непрерывно проникают друг в друга, образуя сложную, неоднородную среду, в которой живут люди и действуют иллюзии, рожденные их мыслями и чувствами. Любой объект содержит в себе противостояние времен.

Десинхронизация системы подразумевает одновременное развитие в ней структур, принадлежащих разным моментам измеримого времени, структур, разделенных промежутком истории. Они оказываются несовместимыми и вступают в ожесточенную борьбу за подчинение системы себе: своим императивам, своей эпохе.

Бытие в потоке размытого времени выводит человека из покоя-равновесия, заставляет его искать способы преодолеть разрыв. Но когда рассогласование велико, оно, как правило, убивает.

Штурм столицы, Еленкино безрассудство — это просто неосознанная попытка самоубийства, вызванная нестерпимым напряжением психики, разрываемой противоборством времен.

Еленка бросила в огонь войны не только женщину Средневековья, но и ту девчонку из будущего. Из будущего — стратегические шедевры. Из будущего — любовь. Из будущего — цветные туманы и ядерный взрыв над эниесзой…

Чем сложнее система, тем масштабнее проявляется в ней конфликт времен и тем печальнее последствия. В своем мире Еленка была одна. А если их много — заблудившихся между эпохами, если они составили группу, клику, социальный строй?

В повести С. Иванова огрский десант пробуждает древние инстинкты тысячелетнего Леса. Диланы, разум и совесть системы, содержание этого этапа ее развития, оказываются выброшенными из настоящего, из реальности. Образ карающего времени — Псы, отребье огрской армии, палачи и жертвы, неспособные увидеть в убитом себя… Наше счастье, что эта война показана глазами огров, лишенных утонченного воображения. Впрочем, автор дал нам достаточно намеков, чтобы почувствовать трагедию диланов и понять обреченность Леса, гомеостатической системы, вынужденной разрушить собственный гомеостаз.

«Волна времени» сокрушает огрскую метрополию. «Волна времени» обрушивается на второй материк. Чем бы ни кончился контакт огров и диланов, прежним этот мир уже не станет никогда. Колебания системы между прошлым и будущим будут нарастать и в Огранде, и в землях диланов… материализуясь в виде войны. И хороший финал — это всего лишь короткая остановка на пути неизбежного разрушения.

Тексты «Аманжола» были созданы тогда, когда начали быстро нарастать колебания нашей социальной системы и — из будущего — материализовалось предчувствие ее скорой гибели. Рассогласование достигло тысячи лет, в стране сцепились в беспорядочной схватке информационные структуры многих эпох.

Сколь ни чуждо нам мироощущение диланов, в этом-то они правы: любая война — сначала с собой (прошлым или будущим).

Прошлое, как правило, побеждает. Оно реальнее будущего: пребывает не только в информационном пространстве, но и в действительности.

Поэтому столь безжалостен прогресс: привнося в мир элементы будущего, ты увеличиваешь рассогласование времен и, значит, создаешь «волну прошлого». Ты, гуманист и гений прогресса, провоцируешь войну.

Архитекторов социализма обвиняют в кровожадности, властолюбии, мракобесии и глупости. Между тем, они были всего лишь «учениками чародея», не способными оценить могущество сил, вызванных ими из небытия.

Воздействие будущего на настоящее не может осуществляться непосредственно в реальном мире. Оно совершается через посредника, созданного в мире информационном.

Эти два мира пересекаются в разуме человека.

Мы привыкли считать информационное пространство подвластным себе. Эта прекрасная уверенность сильных людей имеет свою грань несбывшегося.