За несколько месяцев команда «Наутилуса» заготовила пять тысяч шкур и триста пятьдесят галлонов жира. Вскоре не стало хватать продуктов, поэтому Бишоп отправился в Сидней, чтобы пополнить запасы продовольствия. К началу 1799 года его люди собрали еще семь с половиной тысяч шкур и триста галлонов жира.
Тогда Ч. Бишоп со своими людьми и с большим грузом отправился в Порт-Джексон. Он сбыл весь товар и, совершив еще несколько заходов на острова Тихого океана, вместе с Джорджем Бассом отправился в Кантон. Там он продал товар и свой корабль, старый отважный «Наутилус», и после шестилетнего отсутствия вернулся в Лондон к своему нанимателю и финансисту.
Двадцать пять человек с «Наутилуса» уничтожили 12 500 тюленей, то есть в среднем по пятьсот животных на человека. Охотники на тюленей известны своей жестокостью. К 1804 году разбой дошел до такой степени, что губернатор Кинг стал просить быстроходные и хорошо вооруженные суда «для борьбы с американскими пиратами», которые, как он считал, разбойничали в Бассовом проливе. Поступило сообщение, что Амасо Делано избил английского капитана за «злостное подстрекательство», но к моменту прибытия Кинга на место-преступления «практичный парень» успел улизнуть, прихватив с собой тринадцать британских каторжан-охотников Торговля шкурами считалась делом прибыльным, и в 1800 году в районе Бассова пролива действовало около двухсот охотничьих шхун. На сиднейском рынке за тюленью шкуру давали от восемнадцати до двадцати пяти шиллингов. В «Сидней Газетт» можно найти сообщения о том, что за период с 9 марта 1803 по 28 мая 1804 года шхуна «Индевр» доставила из Бассова пролива 9514 шкур, шхуна «Сэрпрайз» с марта по сентябрь 1803 года вывезла в Сидней 15 840 шкур, а в сентябре того же года на шхуне, чье название не указано, привезено 11 000 шкур.
Охотники за тюленьими шкурами, нисколько не заботясь о последствиях, обрекали молодняк на гибель. 10 октября 1871 года, выступая в Королевском обществе Тасмании, К. Гулд привел в качестве примера случай, когда на лежбище оставалось не менее трехсот детенышей. Их ждала неминуемая смерть, ведь их матери были убиты. Шкуры детенышей никакой ценности не представляли.
Об этом инциденте рассказывалось также и на страницах «Хобарт Таун Газетт» в 1826 году, о нем же поведал некто Скотт, «проживавший на одном из островов с аборигенкой, от которой у него родилось трое детей».
В 1815 году «Хобарт Таун Газетт» обратилась с призывом прекратить охоту. Мировой рынок был завален тюленьими шкурами, цена на них упала до пяти шиллингов за штуку.
Владельцы крупных шхун вели промышленный отлов тюленей и почти прекратили охоту, когда тюленей осталось мало. Однако отдельные группы и охотники-одиночки продолжали промысел. За ними укрепилась недобрая слава, их называли «насильниками, грабителями, флибустьерами, рабовладельцами, убийцами, пропойцами, морскими волками и морскими крысами».
По отношению1 к первым европейским поселенцам на островах это было правдой. Рассказывали, что они доходили до того, что наливали ром в каждую выбоину в полу, для того чтобы было удобнее пить, когда ноги уже не держат. Конечно, в этих рассказах многое преувеличено, но доля правды в них все-таки есть. Они воровали женщин. Известны имена двенадцати человек, которые стали родоначальниками своеобразной общины, известной под названием «кейп-барренские островитяне». Многие до сих пор носят их фамилии. Они выкрали из племен четырех тасманиек, четырёх австралиек и одну маорийку. Островитяне знают их имена, и если некоторые уже забыты, то их можно выяснить.
Первые европейцы, попавшие на Землю Ван Димена, еще застали там тасманийцев. В 1800 году их насчитывалось около двух тысяч, а к 1876 году они уже были полностью истреблены.
Тасманийцы вели примитивный образ жизни. Благодаря им нам стали известны условия, в которых жили ранние доисторические племена. Грубо сделанные скребки, которыми они пользовались, дают возможность предположить, что они, видимо, стояли на более низкой ступени развития, чем европейцы эпохи палеолита. Было найдено лишь несколько образцов крайне примитивной резьбы по дереву, выполненных тасманийцами. Они не пользовались иголками и нитками и даже во время суровой зимы не носили ничего, кроме шкур, наброшенных на плечи.
Один французский путешественник на вопрос парижской дамы, что носят аборигены Тасмании, ответил:
— Мадам, одной пары ваших перчаток хватит, чтобы одеть шестерых аборигенов.
Никто не знает, откуда они пришли. Одни предполагают, что они — выходцы из Меланезии, в более позднее время перебравшиеся на Австралийский континент, откуда их вытеснили предки теперешних австралийских аборигенов (тасманийцы и аборигены Австралии в расовом отношении далеки друг от друга). Другие считают их исконными жителями Тасмании.
Отметим, что, по некоторым предположениям, австралийские аборигены поселились в этих местах тридцать-сорок тысяч лет назад, а семнадцать тысяч лет назад некоторые части Бассова пролива, видимо, были сушей. Ученые полагают, что потоп, о котором говорится в Книге бытия и во многих сказаниях древних народов, скорее всего был вызван не ливнями, а подъемом Мирового океана, что привело к затоплению прибрежных земель шесть тысяч лет назад.
Уровень воды стал подниматься семнадцать тысяч лет назад и прекратился шесть тысяч лет назад, повысившись в среднем на триста футов. Поскольку самое глубокое место в Бассовом проливе составляет триста футов, то весьма вероятно, что первобытные люди прошли через пролив пешком. В качестве одного из доводов против теории, согласно которой аборигены могли потерпеть кораблекрушение или приплыли из Тихого океана на лодках или плотах, приводят тот факт, что они не проявляли никакого интереса к кораблестроению.
Первые европейские поселенцы и путешественники давали довольно нелестные оценки обычаям аборигенов, их внешнему виду «морали. Однако многое объяснялось взаимной антипатией.
В дневниках французского мореплавателя Перона многие страницы посвящены их привлекательным качествам. С особым восторгом описывает он некую Ур-Ур: «Она миловидна, а приветливое и одухотворенное выражение ее лица полно очарования, живости и страсти». Лабилардье писал, как они подарили Ур-Ур панталоны: «Мы показали ей, как их надо носить, и нам пришлось помочь ей надеть их. Она повиновалась с непередаваемым изяществом».
Племена аборигенов были обречены с того самого дня, как в этом штате, окруженном со всех сторон морем, появился первый белый поселенец. Белые люди стали продвигаться в глубь острова, расчищая участки под фермы. Аборигенов сгоняли с их племенных земель, и укрыться им было негде. На острове вспыхнули войны. Беглые каторжники, как и большинство поселенцев, обращались с аборигенами жестоко. Комитет, который занимался разбором жалоб на проявление жестокости, объявил виновными белых: «Они не утруждали себя поисками путей примирения, а совершаемые ими жестокости противоречат человечности и позорят англичан».
Два бушрейнджера (разбойники), Лемон и Браун, Сажали аборигенов на кол и использовали их в качестве живых мишеней для тренировки.
Такое отношение озлобляло аборигенов. Белые уничтожали их без разбору, но они, в свою очередь, стали убивать и женщин, и детей, и даже тех европейцев, которые пытались с ними подружиться. Одного белого (заступника аборигенов), Томаса из Порт-Соррела, нашли пригвожденным к земле пятнадцатью копьями. Многих белых избивали так, что узнать их было невозможно.
«Если подобные злодеяния черных не будут пресечены, — негодовала „Колониэл Таймс" от 10 ноября 1830 года, — нам придется оставить этот остров и искать спасения на кораблях, которые увезут нас на другой берег». Однако белые отлично знали, кому придется уступить. В редакционной статье «Колониэл Таймс» от 1 сентября 1831 года можно прочесть следующие строки: «Правительство обязано убрать туземцев. Если это не будет сделано, их будут травить и уничтожать, как диких зверей».
Известно, чем кончилась эта история. Была организована облава на оставшихся в живых к тому времени тасманийцев, и большинство из них было убито.