[Вторая половина 1824 г.]
В АЛЬБОМ ЛЮДВИКЕ МАЦКЕВИЧ
Неведомой, дальней – безвестный и дальний,
Пока нас уводит по разным дорогам,
Два вечные знака разлук и свиданий
Я шлю тебе разом: и «Здравствуй» и «С богом».
Так путник альпийский, бредя по отрогу,
Когда что ни шаг, то пустынней округа,
И не о ком петь, чтобы скрасить дорогу,
Поет, вспоминая любимую друга.
И, может, домчится к ней эхо по кручам,
Когда заметет его снегом сыпучим.
[22 октября 1824 г.]
Людвике, будущей Ходзько, я написая эти стихи через час после получения приказа о высылке.
В АЛЬБОМ С. Б
Ушли счастливые мгновенья лета,
Когда легко так было на лугу
Нарвать цветы для целого букета,
Теперь цветка найти там не могу.
Завыли бури, мрак на небосклоне,
И там, где золотился пестрый луг,
Хотя б листочек для твоих ладоней,
Увы, так трудно отыскать, мой друг.
Нашел листок, несу его с приветом.
Пусть оттого тебе он будет мил,
Что дружеской моей рукой согрет он
Последний дар, что я тебе вручил.
22 октября 1824 г., через несколько часов после получения приказа покинуть Литву.
СТИХОТВОРЕНИЯ 1825 – 1829
В АЛЬБОМ К. Р
Носясь, как две ладьи, в житейском бурном море,
Мы встретились с тобой в лазоревом просторе!
Твоя ладья в броне, сверкает краской свежей,
Вздувает паруса и грудью волны режет.
Моя же после бурь и ужасов уныло
С поломанным рулем скользит, почти бескрыла.
И грудь ейточит червь, и туч зловещих стаи
Скрывают звезды все, и компас я бросаю.
Мы разошлись. И вновь не встретимся. Свиданья
Искать не будешь ты, а я – не в состоянье.
13 января 1825 г.
С.-Петербург
ВОСТОК И СЕВЕР
В альбом госпоже М. Сенковской
В краю, где мы живем, владычествует вьюга.
Завидовать ли тем, кто ближе к солнцу юга?
Ковром кашмирским ширь без края и конца,
Цветы в шелках зари, из пламени сердца,
Но там бюльбюль, запев, уже смежает очи,
Цветенье розы там мгновения короче,
Наш материк суров, но память он хранит
О тех, кто сотни лет в его могилах спит.
А там, где чтит земля тех, кто лежит в могилах,
Живые о живых вовек забыть не в силах!
24 января 1825 г.
С.-Петербург
Бюльбюль – по-арабски соловей.
ПУТНИКИ
В альбом Э. Головинской
Меж двух седых пучин жизнь пролегла тропой
Для нас, в теснине дней блуждающих толпой:
В пучину мрачную несемся из пучины.
Одни – летят стремглав, торопят час кончины,
Других земная ложь порою отвлечет,
Цветущий сад любви, богатство и почет.
Блажен, кто разогнал иллюзии сурово
И дружбой освятил конец пути земного!
1825 [10 февраля]
Стеблево
ПЛОВЕЦ
(Из альбома 3.)
Когда увидишь челн убогий,
Гонимый грозною волной,
Ты сердце не томи тревогой,
Не застилай глаза слезой!
Давно исчез корабль в тумане,
И уплыла надежда с ним;
Что толку в немощном рыданье,
Когда конец неотвратим?
Нет, лучше, с грозной бурей споря,
Последний миг борьбе отдать,
Чем с отмели глядеть на море
И раны горестно считать.
14 апреля 1825 г., Одесса
В АЛЬБОМ АПОЛЛОНУ СКАЛЬКОВСКОМУ
Искусно нежностью добыл ты сувениры
От русских женщин, – пуд набрал ты, говорят.
Пускай же наконец и дружеская лира
В сентиментальный твой сундук внесет свой
вклад.
В какие бы края ни увлекли скитанья,
Пусть компас стрелкою укажет путь твой вдаль,
Пусть будет на одном ее конце – желанье,
Всегда влекущее, а на другом – печаль.
Москва, 1826, июнь
М. Ш
В каких краях ты б ни блистала мира,
Повсюду видели в тебе кумира.
Певцы, которых всюду лаврами венчали,
Напевом сотен арф тебя встречали.
Вдруг слышишь ты, смущением объята:
В хор ангелов, в ликующие клики
Ворвался голос незнакомый, дикий,
Как будто селянин попал в палаты,
Всех растолкал, спеша к тебе навстречу,
Приблизился, обнял бесцеремонно,
Но будь, царица звуков, благосклонна:
Ведь то твой старый друг – звук польской
речи.
Москва, 1827 [12 декабря]
* * *
Когда пролетных птиц несутся вереницы
От зимних бурь и вьюг и стонут в вышине,
Не осуждай их, друг! Весной вернутся птицы
Знакомым им путем к желанной стороне.
Но, слыша голос их печальный, вспомни друга!
Едва надежда вновь блеснет моей судьбе,
На крыльях радости помчусь я быстро с юга
Опять на север, вновь к тебе!
6 апреля 1829 г.
В АЛЬБОМ ЦЕЛИНЕ Ш…
Набор уж начался. Вот движется колонна
Пехота, конница, гусары и уланы
Идут на твой альбом, воинственны и рьяны,
Вздымая имена, как грозные знамена.
В дни старости, – бог весть в каком я буду
ранге, – Вернувшись к прошлому, гордясь былым
примером,
Я расскажу друзьям, что первым гренадером
Я в армии твоей стоял на правом фланге.