– Пусть дарует тебе господь все свои райские кущи, а ты внемли голосу моей души! Считай меня самым преданным своим рабом – ведь дом моего сердца разрушен!

Мургый опять разгневалась, когда услыхала такие речи, но и в ее душе зажегся огонь любви, хотя по виду она пылала от гнева.

– Брат мой, Мирос,- говорит она.- Не поминал бы ты лучше бога! Да как ты решился вести передо мной эти позорные, недостойные речи? Вот возьму сейчас острую саблю и разделаюсь с тобой! Если же попытаешься посягнуть на мою честь, знай, что найдешь гибель от кинжала! Ты, верно, возомнил себя соловьем, но где ж это видано, чтобы соловей похитил цветок нарцисса? Есть у меня три брата, все трое – смелые и отважные богатыри. Никто не может их одолеть, никого на свете они не боятся, даже самой полиции!

От этих суровых слов Мургый Мирос впал в отчаяние. Горестно воскликнул он:

– Имя бога я помянул от радости встречи с тобой! Столько несчастий принесла мне любовь, что я готов рвать свое тело зубами. Западней оказались твои черные кудри, о белолицая! Похитила ты мое сердце. Никто теперь не излечит раненую душу, ни одна девушка! Я смиренный влюбленный, ничего не требую от тебя – ведь я твой преданный раб. Коли хочешь, убей меня,отруби мне голову!

После таких слов сжалилась Мургый над Миросом, простила ему дерзость.

– Могла бы я тебя покарать, да видно уж такова воля божья!

Поцеловала она Мироса сочными, как виноград, губами и затем сказала:

– Теперь мы с тобой неразлучны, теперь ты меня не покинешь- ведь столько страданий ты перенес! За муки тебя вознаградят наши свидания: будешь ко мне приходить, я к тебе буду заглядывать ночной порой, когда братья уснут.

Так и сблизились Мирос и Мургый. Но сплетня не дремлет, тут как тут. А рядом с нею – злой рок. Увидел влюбленных и не терпится ему нанести удар по любящим сердцам.

О встречах Мироса с Мургый стало известно всем в округе. Пошли повсюду разговоры, что парень влюбился в Мургый, в каждом доме болтают. Наконец, дошел слух и до брата Мургый, храброго Бабур-хана. Собрал он братьев и говорит:

– Эта девчонка и Мирос опозорили нас перед людьми.

Стало известно об этой истории в других селениях, прослышали обо всем и в Шаре. Жена Мироса, когда услыхала, замертво упала. Потом вызвала к себе гонца и наказала ему:

– Слушай меня, поспеши к моим братьям, скажи им всем, что пуштунскую честь Мирос не просто запятнал, а совсем растоптал ее.

Отправился гонец на рассвете, когда пропел первый петух, а с восходом солнца он был уже в Кало-хане. Разыскал он там всех братьев, поведал им, что случилось. Услышали они эту новость, от горя себе места не находят. Встал перед ними с Кораном в руках дядя, Таус-хан, человек почтенный и уважаемый. Говорит:

– Дети мои, пойдем вместе к Миросу в Наринджи. Ведь никто не должен отступать перед тигром, если даже в мыслях отступишь, не миновать расплаты!

Пришли они в Наринджи. Однако Мирос стоит на своем:

– Я поклялся богу и отсюда не уйду. Здесь мое место! Опечалился дядя, огорчились братья. Так и расстались они, словно чужие. Остался Мирос один дома, а в мыслях у него опять Мургый. Только и думает, что злодейка-судьба их разлучила, мечтает о встрече с любимой.

Послушай, что было дальше! Помни, это история правдивая.

Возле Наринджи возвышалась скала, оттуда землю носили. Как-то направилась Мургый к той скале. Шла она кокетливо, с улыбкой – это девушки умеют! – а на голове несла пустую корзину для земли. Случайно оказался Мирос на той дороге, увидел вдали Мургый. Прибавил он шагу – и Мургый шаги ускорила, как куропатка порхает. У самой скалы поравнялись – Мирос молчит, запыхался от бега, а Мургый землю копает. Отдышался Мирос, промолвил с упреком:

– Дорогая Мургый, ты совсем как чужая. А ведь я ради тебя, любимая, готов все на свете сделать, только скажи! Знай, что сердце мое совсем разбито.

– Мирос, не отчаивайся,- сказала в ответ Мургый.- Я тебе обещала доверие и дружбу – верь мне, немного потерпи! Вот что я придумала: братья мои теперь рядом с лесом работают, я каждый день им обед ношу. В том лесу и будет место наших свиданий.

Сели они рядом, прижались друг к другу и не видали, что шел мимо мусорщик, а он-то их видел. Побежал он в селение, примчался в худжру и, поклявшись Аллахом, рассказал односельчанам, что видел Мургый в объятиях Мироса. Все в ярости повскакали с мест, схватили сабли, ножи, кинжалы. На улицу выбежали, каждый хочет убить Мироса собственноручно. Ведь опозорил он всех в Наринджи! Не миновать ему суровой кары. Но на этот раз бог их пощадил. Ушла домой Мургый, Мирос в свой дом возвратился задолго до того, как поднялся переполох.

Решил в ту же ночь Мирос наведаться к родным. Вот обрадовались в Шаре, когда увидели Мироса! А мать от волнения и счастья даже расплакалась, запричитала:

– Пусть проклято будет Наринджи, да сгинет само название! Спасибо, сынок, что пришел, спасибо, что домой заявился.

Мать довольна и счастлива – сын в доме! – и невдомек старой, как тяжело ему в разлуке с любимой.

Не дремли, пробудись, мой калам *, расскажи о Миросе подробней! Слушай дальше. Две ночи он провел в Шаре, а показалось ему, будто целый год миновал! Когда подошла третья ночь, стал он собираться в дорогу. Подошел Мирос к брату Малику:

– Вставай, брат, ради бога! Пойдем на встречу с любимой, не суди меня строго! Знай, что мы с Мургый условились и я уговора не нарушу. Назначили мы друг другу свидание в лесу около Наринджи. Пришла уж, верно, Мургый, ждет в нетерпении, а Мироса все нет! Малик отвечал:

– Не пойду с тобой! Лучше и не проси меня. Разозлился Мирос, снял с плеча ружье и промолвил:

– Себя убью, но прежде с тобой покончу!

Схватились два брата-богатыря – началась меж ними драка. Весь дом проснулся. Встала и мать, посмотрела сурово, но ни слова не проронила.

Тогда Мирос обратился к жене:

– Подойди ко мне, жена! Много на тебе драгоценных украшений, я рад за тебя! На шее твоей висит талисман, серьги сверкают, монеты звенят в ожерелье. Вот это и это дарю тебе, а это подари мне! Возьму с собой и, коли суждено мне умереть, заберу в могилу. Если же останусь в живых, клянусь снова вернуться домой, коли в тюрьму не попаду. Я все сказал, прощайте все!

Речь Мироса запала всем в душу, даже Малик согласился быть его попутчиком. Два дня погостил Мирос в родном доме, а на третий отправился в обитель смерти.

Оставим в пути Мироса, заглянем теперь к Мургый!

Едва занялась заря на востоке, только раздался призыв к молитве, проснулась Мургый. Ночь спала неспокойно, металась во сне, наутро встала в тревоге. Чует материнское сердце беду! Мать Мургый слышала ночью стоны и вздохи, вот она утром и спрашивает:

– Расскажи мне правду, доченька! Расскажи, что случилось, отчего у тебя на лице ни кровинки?

Отвечает Мургый:

– Ох, матушка! Сил нет дышать по ночам, будто в огне горю. Верно, придет скоро мой смертный час, настал мой черед!

Рассердилась мать:

– Что за речи о смерти! Уж лучше молчи, чем такое болтать!

Сняла Мургый муслиновую рубашку, вымыла руки и ноги. До чего же красива она была, будто светлая луна! Потом подвела сурьмой глаза, начистила зубы, накрасила губы. Надела нарядное платье, к нему украшения. Смотрит мать на нее, понять не может:

– Дочь моя, в чем дело? Сегодня не пятница, никто вроде свадьбы не справляет, суннат * никто не празднует. Чего это ты нарядилась? Сними-ка все, да поскорее! Последняя ты у меня дочка, до чего же непутевая! Ведь ты позоришь имя отца, коли без повода, без причины готова в будний день наряжаться да глаза сурьмить. Слушай, что тебе мать говорит!

Но Мургый возразила:

– Я пойду к мадахейлям *, там проведу ночь, а потом вернусь.

Пока мать и дочь препирались, солнце поднялось высоко. Заторопилась Мургый: нужно ведь обед сварить, отнести его братьям, их накормить. Не знала она, бедная, что готовит тот обед в последний раз! Вот уже время ей идти. Мургый говорит матери: