Когда мы проходим массивные раздвижные двери терминала, то попадаем в пригород. Космопорт расположен на горе, с которой видно все остальное поселение, и благодаря ясному дню видимость составляет несколько километров во всех направлениях.

От космопорта лучами расходятся широкие бульвары, по сторонам стоят высокие здания таких форм, которые вы только можете себе представить. Некоторые куполообразные, некоторые похожие на иглу башни, в то время как большинство имеют выходящие на улицу плоские фасады, которые мягко переходят в сферические формы или пирамиды с закругленными углами.

Большинство зданий белые, но, через достаточно правильные интервалы встречаются цвета со странной примесью бледно‑серого, желтого или синего. Эта совокупность дает ощущение, что тут все расположено по тщательно продуманной схеме. Многочисленные проходы и поднятые пересекающиеся дороги меж зданий придают городу занятой вид, хотя тут нет нагромождения и ощущается спокойствие, которое я не испытывал ни в одном из городов Империума. Небо над головами бледно‑синее, мимо проплывают разбросанные пушистые облака, а солнце Ме'лека – огромный, яркий шар чуть ниже зенита. Прохладному Ветру хватает ума позволить нам несколько минут полюбоваться пейзажем и насладиться видом.

И только затем до меня доходит. Если на корабле тау мы были только по щиколотку в дерьме, то сейчас мы по самую шею. Господь Император, да это долбаная планета тау! Нас тут малюсенькая группа, а их огромная армия. Подозревая, что только приданного отделения для нашей встречи достаточно, чтобы уже несколько раз стереть нас с лица земли. И если мы думаем, что вели себя на корабле осторожно, то тут вообще придется ходить на цыпочках. Чем дальше все заходит, тем все меньше и меньше мне нравится наше задание. Это вынюхивание здесь напомнило мне несколько будоражащих моментов в Коританоруме, когда нас почти что поймали. Ну, и, конечно же, всех этих невинных людей, которых нам пришлось убить просто потому, что существовала опасность выдать врагу расположение наших сил.

С другой стороны здесь с этим проблем нет – в конце концов, тут всего лишь чужаки. Галактика явно не будет тосковать без них, а я уж и подавно.

– А они любят разбредаться, не так ли? – комментирует Стрелли, прикрыв глаза рукой от солнечного света.

– Вам не кажется, что тут все немного какое‑то бездушное? – спрашиваю я остальных так тихо, чтобы не услышал Прохладный Ветер.

– Не понимаю, – говорит Таня, разворачиваясь ко мне.

– Куда не взгляни, везде все одинаковое, – жалуюсь я, взмахом руки охватывая весь город, – он ни растет, ни меняется, с ним ничего не происходит. Возможно, он выглядит именно так, как они хотят. Тут нет никакой индивидуальности, нет никаких различий меж разными районами.

– А я полагаю, ты не привык к такому, да? – встревает Трост. – Да ты просто ульевая крыса. Что ты вообще знаешь о строительстве городов?

– В улье хотя бы можно понять, где ты находишься, – отвечаю я ему с улыбкой, вспоминая сырые и вызывающие клаустрофобию коридоры моей юности, – повсюду различное освещение, различные запахи. Можно понять какой уровень старее, какой жилой квартал какому клану принадлежит. Там были граффити и тотемы для разграничения территорий, на полу и на стенах были нарисованы эмблемы банд. Там все кипело жизнью. А это место мертво.

– Понимаю о чем ты, – к моему огромному удивлению Морк соглашается со мной, – не думаю, что у этих тау есть история или традиции. Они, кажется, так озабочены своим высшим благом и строительством империи, что игнорируют свое прошлое.

– Может быть, у них есть причины забыть, – бормочет Таня, снова глядя на город, – может быть, для них это новое начало.

Ориель кашляет, чтобы привлечь наше внимание, и кивает головой в направлении широкой рампы, ведущей вниз с площади, где мы стоим. Мы идем за ним и Прохладным Ветром вниз к улицам, где нас ожидает транспорт. Он похож на корабельную машину, парит над землей, хотя и всего лишь в полуметре. Произведен все из того же серебристого материала, но намного уже. Его тупой нос закруглен по углам, изогнут, незаметно и без швов переходит в прозрачное ветровое стекло, которое простирается над сидениями внутри еще на метр выше. Задняя часть открыта всем ветрам, внутри кузов – примерно овальное углубление, по краям уставлены подбитые сидения, в которые мы плюхаемся, когда боковая секция падает на землю, формируя рампу.

Как только мы устраиваемся, у носа садится Прохладный Ветер и что‑то громко говорит на тау. Машина поднимается еще на полметра над землей и медленно начинает разгоняться. Заглядываю вперед, но не вижу водителя. Квидлон тут же задает очевидный вопрос. В этом деле на него всегда можно положиться.

– Э, простите посол, но кто управляет этой машиной, я имею в виду, кто контролирует ее? – спешно произносит он, разрываясь между Прохладным Ветром и видом на проносящиеся мимо здания.

– Спасибо за вопрос, – слегка кивнув, отвечает Прохладный Ветер. Кажется, я начинаю осознавать, что это на самом деле не знак уважения, а выражение удовольствия, вроде улыбки.

– Эта наземная машина, как вы называете их, заключает в себе небольшой искусственный разум, как у дронов, которых вы видели. На самом деле он не столь разумен, но знает план города Ме'лек и может реагировать на простые речевые команды.

– Вы просто говорите ему куда ехать, и он вас отвозит туда? – спрашивает Таня, проверяя, правильно ли она поняла, при этом беспокойно ерзая на своем сидении. Они действительно немного низкие, и мы вынуждены слегка сутулиться. Полагаю, что они более удобны для членов касты Воды и воинов Огня, которых мы видели в космопорту, ведь они ниже нас ростом. Затем до меня доходит, что ее беспокоит не сидение, а сама мысль о том, что какой‑то инопланетный искусственный разум везет нас по городу, причем неизвестно куда.

– Верно, – подтверждает Прохладный Ветер, – должен уверить вас, это полностью безопасно. По правде говоря, полагаю, что это даже безопаснее, чем если бы нас вез разумный водитель. Его невозможно отвлечь, он не блуждает мыслями где‑то и не мечтает. Его сенсоры намного точнее и покрывают гораздо больший спектр, чем доступен любому живому существу.

– Вы не расскажете нам немного об этих зданиях? – спрашивает Полковник, после того как Ориель что‑то ему нашептал.

– Конечно же, главный советник, – отвечает Прохладный Ветер, глядя своими темными глазами на Полковника, – только что мы покинули космопорт Ме'лека, один из двух таких комплексов на этой планете.

– Геодезическая структура справа от нас, – он указывает на фасетчатый серебристый купол, который отражает свет сотнями солнечных зайчиков, и те пятнами блестят на соседних зданиях, – содержит наземные жилища для членов кор, которые известны вам как каста Воздуха. В настоящее время только некоторые из них могут жить на планетах из‑за атрофии мышц и скелета, вызванной длительными космическими полетами на протяжении множества поколений. Внутри поддерживается более низкая гравитация, чем во всем городе.

– А вы очень общительны, посол, – комментирует Ориель, внезапно выпрямляясь на месте, – есть на то какая‑то особая причина?

– Две причины, командующий Империума, – вежливо отвечает Прохладный Ветер, – для начала, я высшее должностное лицо пор, касты Воды, на вашем языке, и это моя обязанность – всецело сотрудничать с такими важными и достопочтенными гостями. Ну и второе – я буду снабжать вас и ваш отряд конфиденциальной информацией перед вашей отправкой в Эс'тау.

Значит он наш контакт, с триумфом думаю я. Кажется, никто не удивлен, в особенности Ориель. Хотя хорошо, что он сам об этом сказал.

– Я полагаю, мы можем тут разговаривать без опаски? – спрашивает Ориель, твердо глядя на Прохладного Ветра.

– Эта машина надежно защищена от любых видов наблюдений, – искренне заверяет его Прохладный Ветер.

– Вы точно уверенны? – настаивает инквизитор.

– Я определенно не начал бы эту беседу, если бы не удостоверился, командующий Империума, – подчеркивает посол.