Его проделки оправдывает только то, что его постоянный антагонист жадный, свирепый, жестокий и тупой Буки.

В сенегальском фольклоре почти во всех сказках Буки это гиена-самец. Он муж, идущий за украшениями жене, он брат, продающий сестру, он отец семейства, Бейе-коза называет его дядюшкой (Бесполезные истины) и так далее. Лишь в некоторых сказках (Буки в раю зверей и Как Буки воскресла) Буки мать семейства. Все это создает известные трудности для читателя, для которого гиена по-русски слово женского рода.

Среди сказок о животных есть и чисто развлекательные. Таких сравнительно немного. Большинство же сенегальских сказок о зверях поучительные, назидательные. К ним в гораздо большей степени, чем к европейским сказкам, применимы слова Пушкина: Сказка ложь, да в ней намек. Потому что африканец ждет от сказок не только и не столько развлечения, сколько поучения. Для него сказка прежде всего мудрость народа. И он впитывает эту мудрость доверчиво и жадно. Добрым молодцам урок прочтем мы и улыбнемся. Африканец сперва улыбнется, по потом задумается. Для него важнее всего урок, поучение, мораль. Африканские сказки издавна были своеобразным изустным морально-этическим кодексом.

Это в равной степени относится и к волшебным сказкам, назовем их так условно. Самба-храбрец убивает тех, кто издевается над немощью и старостью, и благородство его вознаграждается сторицей.

Скромный рыбак берет маленький тамтам (Волшебные тамтамы), щедро одаривает односельчан и становится вождем. Вежливый Лёк выбирает маленький калебас и получает сокровища. Жадная, грубая Буки хватает большой калебас и едва не погибает.

Таковы моральные уроки. Сенегальцы чтят скромность, уважают старших, воспевают храбрость, щедрость, бескорыстие и благородство. Вежливый, послушный юноша или девушка всегда бывают вознаграждены. Злого же, грубого и заносчивого ждет обязательная и порой жестокая кара. Всеобщее презрение ожидает того, кто откажет путнику в гостеприимстве. А тот, кто нарушает древние обычаи и не чтит память предков, лишается даже права называть свое родовое имя. Так в сказках раскрываются характерные черты народа.

В этом сборнике нет, по сути говоря, исторических легенд. Лишь отдельные вставки о бурном прошлом Сенегала в сказках Мамаша-крокодилиха и М'Бам-осел и Буки в школе, да еще кое-где.

Особняком стоит философская сказка про Правду и Ложь с иронической моралью: не всегда правда хороша, а ложь плоха. И сказка-притча Бесполезные истины. Заключение ее аналогично: необходимость сильнее всех истин! И в этом жестокий реализм жизни.

Следовало бы также выделить рассказы-легенды о марабутах, чем-то напоминающие рассказы о мулле Насреддине. Это Мудрость Мадиакате Калы и Дурачок марабута. Очень любопытно, что если в первом случае сам марабут проявляет прозорливость и мудрость, то во втором лишь дурачок Даффу-серинь спасает своего марабута от конфуза. Не так уж безоглядно набожны были обращенные в ислам сенегальцы! Еще одна примечательная, характерная черта.

Таким образом, сенегальские сказки трудно поддаются обычным подразделениям: среди них можно выделить лишь отдельные группы по чисто внешним признакам. Это и обусловило структуру сборника: в первом разделе сказки о животных вообще. Во втором разделе цикл о Буки и Лёке. В третьем если так можно выразиться, человеческие сказки, где главные герои люди. Поскольку принцип такого деления чисто формальный, некоторые сказки о Буки попали в первый раздел, потому что главный герой все же Лёк или другое животное.

В заключение несколько слов о стиле сенегальских сказок. Основой для нашего сборника послужили книги Бираго Диопа и Андре Террисса. И тот и другой, разумеется, подвергли сказки обработке. Но подход был разный. Андре Террисс признается: Я хотел сделать сказки Сенегала понятными для французского подростка. Этим сказано все. Убраны натуралистические подробности, излишняя жестокость, сглажены несуразицы и сведены все концы с концами.

Бираго Диопа все это не смущало: он любит сочные выражения, соленые остроты, варварски красочные образы: Ружья начали кашлять порохом и отхаркивать пули. Мало того: если Андре Террисс все же сохраняет целостность сказок, то Бираго Диоп оперирует сюжетами совершенно свободно и иной раз создает из нескольких сказок одну сказку-цикл, связанную лишь единым героем. Самый яркий пример Буки-сирота. В ней отчетливо просматривается несколько самостоятельных сказок. Первая: Буки делит мясо жертвенного быка: Эта куча мяса духу покойного Н'Джура, эта мне, а эта тому, кто первый ее коснется, а я уже наложила на нее лапу. Вторая: Буки, которой запрещено носить свое родовое имя, называет себя Диукхане, а кабана-бородавочника называет Буки Н'Джуром, и гнев окружающих обрушивается на несчастного кабана. Третья: Буки слушает песнь благодарности. Наконец, четвертая: встреча Буки со злоязычной Кумбой Дёркисс, которая пугает ее, пообещав сыну еще одну гиену на закуску. Все эти сюжеты совершенно самостоятельны и слиты в одну сказку Бираго Диопом. Так он поступал неоднократно. Эту особенность нельзя не учитывать.

Может быть, поэтому такие сказки, как романтическая Фанта (запись Ибрахима Ба) или нелепо-смешная Храбрый маленький цыпленок (запись Ландеруана и Тилхо) и некоторые другие, резко отличаются по стилю от основного состава сборника. Но, может быть, как раз это поможет читателю полнее воспринять многокрасочный, разноголосый, разнообразный фольклор сенегальцев.

Наконец, хотелось бы сказать еще об одной особенности этого сборника. В него намеренно включены различные варианты одинаковых сюжетов. Например, Буки лезет обратно в яму. И крокодил вылезает на берег с той же целью: чтобы доказать свою правоту. В общем это классический сюжет сказки о джинне, который залез обратно в бутылку, чтобы доказать, что он в ней мог уместиться.

Впрочем, фольклорных сюжетов вообще немного, вся суть в обработке, в деталях. И тут сенегальцы проявляют изумительную изобретательность и фантазию. Все это позволяет надеяться, что путешествие в сказочный мир Сенегала окажется поучительным и интересным для наших читателей.

Ф. Мендельсон

I

Черепаха и змея

Однажды черепаха М'Боната повстречалась со змеей Дианэ.

Черепаха не боялась змеи; при малейшей опасности она просто пряталась под своим панцирем. И змея не боялась черепахи, медлительной и доброй странницы, со змеиной головой.

Сестрица! сказала змея Дианэ. Мы так часто встречаемся, но делаем вид, будто совсем не знакомы. Может быть, кто-нибудь из моих родичей чем-то тебя обидел?

Вовсе нет, наоборот, ответила черепаха М'Боната. И чтобы доказать тебе мою приязнь, я приглашаю тебя в гости.

В назначенный день змея приползла к черепахе. Посередине хижины уже стояло блюдо с лучшими закусками.

Прошу тебя, угощайся! сказала М'Боната.

По своему обыкновению влезла она на блюдо, прикрыв его целиком, высунула маленькую голову из-под панциря и начала спокойно поедать вкусные коренья.

Змея Дианэ крутилась, крутилась вокруг блюда, но никак не могла добраться до пищи. Наконец она прошипела:

Как же я могу есть, если блюдо придавлено калебасом?^[2]

Черепаха М'Боната развеселилась. Здорово я подшутила над змеей! подумала она. А вслух сказала:

Ах, какая ты скромная гостья! Приглашать тебя одно удовольствие!

Через несколько дней змея Дианэ снова встретила черепаху и сказала:

М'Боната, я тоже хочу пригласить тебя в гости. Приходи нынче вечером ко мне в хижину, поужинаем вместе.