— Вы издеваетесь? — усмехнулся Журавлев, но в его голосе не было обиды, — возможно, но не здесь.

— Как насчет приятной беседы на свежем воздухе? — улыбнулся Андрей, — у меня мало времени, а на улице такая благодать, скоро уже наступит осень и опять холод и слякоть.

— Вы правы, я не прочь немного пройтись, — неожиданно быстро согласился Борис, — только вот тапочки…

Он застегнул молнию на лёгкой спортивной куртке и, направившись к двери, покосился на медсестру, усердно читающую общую биологию, по всей видимости, подготавливаясь к учебе.

— Она такая строгая у меня, надеюсь, не будет потом ябедничать жене, — усмехнулся Журавлев.

— А я всегда вас считал более смелым и решительным, чем вы хотите казаться.

— Да, уж, — протянул Журавлев, — я сегодня ни кого не жду, а Ирина будет только вечером.

— Тогда нам нечего бояться, — улыбнулся ему в тон Комисаров.

Они вышли в тенистый сад, щедро раскинувшийся на территории больницы, где зеленели раскидистые кусты душистой жимолости Каприфоль и играючи, словно желая что-то сказать, шелестели ветками клены. Нежные, тонкие, словно молодые девушки, березы кивали им в такт зелеными головками, склоняясь то к осинам, то к рябине с ярко-красными, но еще кислыми ягодами.

Устроившись на скамейке, Комисаров, вынув сигареты, предложил Журавлеву, поднеся к сигарете зажженную спичку и, затянувшись, выпустил струю сизого дыма.

— Что вам сказала Элейн? — начал первым Андрей, — что произошло в тот вечер.

— Она сказала, чтобы я запомнил ее, — выдавил из себя Журавлев, — какое-то глупое недоразумение, но я ж действительно запомнил. Элейн — красивое имя Я как сейчас помню ее слова, она предупреждала меня о том, что я не должен бояться, и все сделать, чтобы помочь вам. Потом я хотел что-то возразить, но она сказала, что у нее слишком мало времени, и что здесь оно бежит чересчур быстро. Еще она сообщила, что Машу убил не маньяк и всех тех людей тоже. Элейн просила о помощи, она говорила, иначе они будут снова убивать и не ограничатся двенадцатью… пострадают невинные. — Журавлев побледнел, вспоминая их встречу, его все это здорово напугало, и он не стеснялся в этом признаться. — Не каждый день у тебя на глазах появляются и исчезают девицы да еще таким странным образом. Это было так, словно зеркало всосало ее в себя… а потом оно разбилось…

— Вы кому-нибудь рассказывали об этом? — серьезно осведомился Комисаров, вынув ещё сигарету.

— Что вы, Андрей Сергеевич, я не хотел бы, чтобы меня считали ненормальным.

— А теперь, я на кое-что проясню вам глаза, — начал Комисаров. — Она неспроста связалась с вами, а потом со мной. Мы для нее части одного целого, я ей нужен, чтобы остановить Тэлля и его сообщников, а вы мне нужны для того, чтобы рассказать об их делах и о том, как были связанны убитые с его компанией. Вы, конечно, можете сказать, что это не мое дело, и вы вообще не хотите связываться с Тэллем и его друзьями, хотя друзей у таких людей не бывает, но не будем отступать от главного… рано или поздно вас найдут так же подвешенного за ноги с выпущенными кишками или вашего сына или вашу жену. Как могла Маша помешать Тэллю, мне кажется, это было сделано, чтобы напугать вас, а вы в свою очередь поведете себя по сценарию, о котором даже не догадываетесь. Вас будут дергать за ниточки, и вы спокойно будете вертеть головой, болтать ножками и ручками. — Андрей немного помолчал, — надеюсь, мои слова не обижают вас?

— Нет, Андрей Сергеевич, к сожалению, вы говорите верно, поэтому я и хочу избавиться от всего этого, от «Альянс-строя» и от всего остального в Ачинске.

— Вы можете мне не верить, но Элейн — агент из службы по надзору за несанкционированными проникновениями в другие измерения. И я был там, она коснулась меня и я вместе с ней телепортировался в ее реальность, а потом обратно. Понимаю, все это похоже на бред, но таким образом она хотела, чтобы я поверил, и ей удалось это. Потом же она словно скользнула в зеркало, и оно рассыпалось прямо в моей машине на заднем сидении.

— Да, — оживился Борис, — так же было и у меня, зеркальце лопнуло, словно взорвалось изнутри. Как я все это понимаю, я испугался, думая что, наверное, схожу с ума, потом еще эта авария…

Ветер стал немного сильнее, подбрасывая вверх облетевшие листья и тонкие, словно нити ветви ивы, Комисаров, посмотрев на эту круговерть, поднялся со скамейки и сказал, что ему пора.

— А что мне теперь делать? — Журавлев был в полной растерянности от происходящего.

— Помочь мне при первой возможности и немедленно скрыться из города, а лучше из страны.

— Вы думаете все так серьезно?

— Куда уж серьезнее, Борис Германович, — Комисаров протянул ему руку.

— Если так, то давайте без этой официальности, теперь, когда мы станем своего рода… партнерами.

— Согласен, — кивнул Комисаров, протягивая ему в ответ руку, — тогда, просто Андрей.

— И просто Борис, — улыбнулся Журавлев, пожимая ему руку. — Когда мы встретимся?

— Я позвоню, как только…

— А может, вы приедете с фотографиями, с теми, что показывали, когда я был у вас и мы начнем сначала говорить об этих людях.

— Они вам известны?! — не скрывая удивления, спросил Андрей, на что Борис, опустив глаза, молча кивнул и, помолчав, добавил.

— Я помню их всех до одного, просто тогда… не смог, а может быть, не захотел в этом признаться. Бедные девушки, все они были просто марионетками в руках Тэлля, Раскина и Динарова, все они замешаны в тёмных делах, но я думаю, что есть еще один человек, который не станет светиться и кто он никому не известно, а именно он главный кукловод.

— Ладно, — выдохнул Комисаров, — если что, я могу и утром приехать.

— Хорошо, — согласился Борис, — я все подготовлю и пусть эти суки, потом умоются кровавыми слезами.

— Пока я представитель закона, — сурово ответил Андрей, — все будет по закону.

Борис не стал с ним спорить, а, только вздохнув, махнул рукой, теперь пути назад не было, и он знал, что если ищейки Тэлля пронюхают о его делах с Комисаровым, все кончится очень погано.

Как и следовало ожидать после того, как на следующее утро к нему пришел Комисаров и Борис проговорил с ним добрых два часа, после обеда к нему нежданно-негаданно заявился Воля. Он сообщил, что перебросил часть средств глиноземного комбината в акции «ЛангепасУрайКогалымнефть» (ЛУКОЙЛ), и что это перспективная компания, которая в будущем принесет много прибыли. Борис понимал, что, согласившись на сотрудничество с Комисаровым и следствием, он ставит под угрозу свою жизнь и жизнь близких людей. Однако он надеялся, что все пройдет мимо зоркого ока кукловода потому, что ни кто больше не знал об их делах, хотя как говорят, и у стен есть уши.

— Да, а что к тебе следователь приходил? — как-то странно заинтересованно осведомился Дмитрий у Журавлева.

— Да, все спрашивал, когда я Машу, последний раз видел, какие у нас были отношения, представляешь, сегодня два часа меня промариновал, — Борис в упор посмотрел на Волю, — но придется еще несколько раз встречаться, тем более, если найдут убийцу.

— Не найдут, ты уж прости, — прищурился Воля, — а у нас могут быть большие неприятности, если кое-кто поймет, что ты копаешь под Тэлля. Знаешь, Раскин уехал с девчонкой Тэлля, его ни кто не может найти, скажешь, откуда знаю, Архимеда сегодня встретил, и он интересовался, не встречал ли я Антона.

— Ты думаешь, Архимед, стал бы тебя спрашивать? — усмехнулся Борис, — не темни, Дима, со мной лучше играть в открытую.

Дмитрий молчал, а про себя подумал: Ага, сейчас, сыграешь с тобой в открытую, и все козыри обратятся против тебя и тогда мне будет крышка, а я так не договаривался, прости Боря, но кушать хотят все.

— О чем думаешь, друг мой? — саркастически улыбнулся Журавлев, ему так и хотелось сказать Воле, чтобы он переписывал все на себя и оставался с этим сокровищем и проблемой на свою голову. У меня, по крайней мере, есть еще деньги на Каймановых островах и этого хватит, чтобы не протянуть ноги, а потом, когда все поутихнет, может быть снова, подняться.