Катя закрыла воду, вышла из душа, сняла шапочку с волос, и обтерлась пушистым полотенцем.

«Ты пожалеешь! — Ядовито прошипела вслед честь.»

«Заткнись уже! — Рявкнула Катя, засовывая её в самый дальний угол подсознания. — Я люблю его! Остальное не важно.»

Она надела висевший на вешалке белый махровый халат и решительно повернула дверную ручку.

Выйдя из ванной, Катя обнаружила в прихожей Игоря, сидевшего на диване. Похоже, он так все время тут и сидел, пока она плескалась под душем.

Он сидел молча, не сводя пристального взгляда с выреза её халата. Проследив направление его взгляда, Катя по привычке схватилась за отвороты, крепко стянув их на груди, но потом, вдруг, кивнув каким-то своим мыслям, к удивлению Гоши почти сразу же, опустила руки. Теперь её пальчики перебирали кончики крепко завязанного на талии пояса. А ещё через пару мгновений, словно пойманные на месте преступления, её руки вытянулись по швам.

Возможно, это была очередная прихоть судьбы, но сейчас Катя почему-то не испытывала привычного смущения и неловкости в его присутствии.

«Может потому, что перебрала лишнего? — Подумал Игорь, вглядываясь в порозовевшее после душа лицо жены.»

Лишенное косметики, обрамлённое пушистыми волосами, выбившимися из косы, оно выглядело таким юным и невинным, что Гоше хотелось завыть от разрывающего его желания.

— Катя…, — он подошел к ней и притянул к себе, заключая в объятия.

И она не отстранилась. Лишь положила голову ему на плечо. От этого простого движения, у него едва не снесло крышу. Дошедший до точки кипения Игорь, чудом удержался, чтобы не опрокинуть её на рядом стоящий диван.

— Иди в душ, Игорь…, — чуть слышно прошептала она, уткнувшись носом ему в грудь, — я…, я подожду тебя…

Гоша еще ни разу в жизни не принимал душ с такой скоростью. Содрав с себя рубашку, с трудом расстегнув молнию на брюках, он, морщась, от почти болезненного напряжения в паху стянул их вместе с бельем, отбросив куда-то в угол, избавился от носков и встал под тугие, горячие струи. Потом, резко переключил воду, чтобы ледяная вода хоть ненадолго остудила пыл и дала возможность собрать разбегающиеся в разные стороны мысли. Но сохранившееся ощущение щеки, прикоснувшейся к его обнаженной коже, мало способствовали мыслительному процессу. Яростное, просто дикое желание обладать этой необыкновенной девушкой, скрутило его внутренности в тугой горячий узел. А в голове не осталось вообще никаких мыслей. Кроме одной: «Она там сейчас сидит и ждет меня! Господи!»

Буквально вылетев из душа, Игорь обнаружил дивную картину — свернувшись калачиком на диване и подложив ладони под щеку, Катя сладко спала.

Во сне её лицо было таким умиротворенным, что Гоша, припомнив сегодняшний день и, мысленно представив — сколько всего ей пришлось пережить, решил, что будет последней скотиной, если посмеет её разбудить. Черт с ним. Она так устала, а он потерпит еще одну ночь. На крайняк — вспомнит школьные годы.

Он наклонился и поднял девушку на руки.

«Откуда это потрясающее ощущение полета?.. — Сонно думала Катя. -

Словно тело больше мне не принадлежит. Не подчиняется законам природы и земному притяжению. Так странно…»

Она приоткрыла глаза и обнаружила себя на Гошиных руках, в которых было так уютно и тепло.

Он обнимал её бережно и осторожно, но в то же время уверенно и властно… А взгляд… Боже… Кажется он мог бы растопить всю Гренландию.

Его просто невозможно не почувствовать, он осязаем…

Катя вновь сомкнула веки.

Игорь толкнул ногой дверь спальни и, придержав её плечом, прошел в комнату.

Остановившись в нерешительности около кровати, он замер, лаская взглядом милое личико, обрамленное растрепавшимися каштановыми прядями, Игорь осторожно опустил Катю на кровать. Её руки безвольно упали вдоль тела. Не догадавшись сразу откинуть одеяло, он уложил девушку прямо на него. Сняв со спинки стула, аккуратно сложенное легкое покрывало осторожно накрыл им Катю, и уже хотел было выпрямиться и уйти, когда она потянулась к нему, прошептав: «Не уходи…»

— Катя?… — Неверяще чуть слышно, произнес он в ответ, напряженно вглядываясь в её лицо.

Девушка пошевелилась, высвободив руки, глубоко вздохнула, и открыла затуманенные дремой глаза.

Гоша вздрогнул, когда их взгляды встретились. Столько нежности было в этих глазах цвета виски.

Он и не подозревал, что женщина может смотреть так, что сердце заходится в сумасшедшем ритме, и нет ничего важнее, чем прямо сейчас погрузиться в эту бескрайнюю нежность.

— Игорь…

Ошеломленный бешеной реакцией своего тела на произнесенное тихим голосом собственное имя, Гоша даже не заметил, как Катя осторожно просунула ладошку в вырез его халата, погладив по груди. Её голос, как и взгляд, был полон нежности…

— Гоо — ша…

Катины руки обвились вокруг его шеи и потянули вниз.

— Поцелуй меня… Пожалуйста…

И все! Он окончательно потерял голову.

Несмотря на то, что его трясло от желания как никогда в жизни до этого, он целовал её осторожно, едва касаясь губами теплой кожи. Его прикосновения напоминали дуновения теплого ветерка, столь легки и нежны они были.

Он целовал её и каждое мгновение ждал, что Катя оттолкнет его и потребует, чтобы он ушёл, а наутро, соберёт вещи и уйдет. Уедет в Питер. К родителям. К своей спокойной и размеренной жизни.

Но она даже не пыталась отстраниться, наоборот, ещё сильнее прижималась к нему…

Он чувствовал, бешеное биение её сердца, и с каждым ударом собственного, терял ощущение реальности.

Гоша усилил нажим, стремясь сделать поцелуй глубже. Девушка отреагировала мгновенно, так, словно они были настроены на одну волну. Её губы дрогнули под его губами и покорно раскрылись, впуская его в теплую глубину рта.

— Кать… — её имя вырвалась вместе со слабым стоном…

Дрожащий, вмиг охрипший голос…

Срывающееся дыхание…

Что в ней такого?

Почему с каждым новым поцелуем, он погружается в пучину ощущений, настолько острых и пронзительных, что им невозможно сопротивляться?

Катя скользнула рукой по его щеке, и эта невинная ласка стала последней каплей. Не в силах больше сдерживаться, Игорь отпустил себя, подчиняясь мощному инстинкту, требовавшему ощутить её тело под собой. Медленно он опустился на кровать, накрыв девушку своим телом, провёл горячими пересохшими губами по её шее…

Её кожа была такой нежной…

Он сошел с ума.

…Сон превратился в реальность. Мечты стали явью…

Игорь Наумов… Настоящий… Так близко…

Она чувствовала аромат его одеколона, слабый привкус рома и колы на губах…

Воистину сегодня самый чудесный день. И самая волшебная ночь…

И пусть их брак насквозь фальшивый. Зато брачная ночь самая настоящая!

Ночь исполнения желаний. Она лежит в его объятиях…

Чувствует тяжесть его тела… Слышит его тяжёлое дыхание, касающееся её кожи за мгновение до лишающего разума поцелуя…

Слышит стон, сорвавшийся с губ…

…Его губ…

Она будто плыла в море — совершенно свободная, забывшая — откуда и куда держит путь. Только этот момент, только этот человек, эта комната, эта кровать со скомканными одеялами и разбросанными подушками. И ничего больше не нужно. Только здесь и сейчас быть с ним, оставаясь, нет — становясь собой, открывая в себе нечто новое, до этой поры — неизвестное.

Лихорадочные поцелуи, жаркие и настойчивые поглаживания дрожащего тела, дополнил хриплый, тягуче-низкий шепот:

— Ты сводишь меня с ума…

Тёплая волна, рождённая признанием Игоря, омыла её с головы до ног.

«А ты меня уже свёл», — подумала она и, уже с головой погрузившись в омут нестерпимого желания, услышала:

— Ты — удивительная… Я просто сдохну, если не получу тебя прямо сейчас…

А потом началось волшебство.

…Его прикосновения — нежные как персидский шелк, поцелуи — сладкие как расплавленная патока, запах неистовой страсти пьянящий как старое изысканное вино, хриплые стоны, мощные толчки в самой глубине её естества — превратили кровь в жидкий огонь, а тело в — в сплошную эрогенную зону. Она плавилась под его обжигающе горячим телом как воск, задыхаясь от наслаждения, впиваясь ногтями в его спину, плача как ребенок и умоляя «еще… пожалуйста… еще…» Вероятно на какой-то короткий миг, она все же лишилась сознания от сокрушительного оргазма, обрушившегося на неё как горная лавина — ибо следующее, что она оказалась в состоянии осмыслить, был упавший на неё Игорь, с хриплым, похожим на рычание стоном, зарывающийся в водопад её волос. Острое желание поцеловать его припухшие, покрасневшие губы, натолкнулось на абсолютную невозможность пошевелить ни одной конечностью, ставшего полностью безвольным тела. Как будто из неё вынули все кости, до краев наполнив бесконечной сладкой усталостью и негой.