— Стойте! — воскликнул один из них, грозно направив на них рогатину. Но тут же узнал волхва и Киру. — Никак поправилась уже, воительница. Ну, Велислав, ты сам, видать, чародей знатный. Проходите, князь ждет вас. А кто это с вами? Неужто сам ведун?

— Он самый.

— Что-то хилый больно… — Воин окинул Олега насмешливым взглядом.

Вокруг возбужденно загомонил народ. Весть о том, что пришел сам ведун, распространилась с катастрофической скоростью.

— Так я не кулаком, я словом недругов бью, — пожал плечами Середин. — Хочешь, у тебя сейчас рука отвалится? Алыбды, дуан рых, механуралмашзавод…

— Чур меня, чур меня, — мгновенно побледнев, попятился ратник, закрываясь щитом.

— Да ты не боись, — то ли в шутку, то ли всерьез попытался успокоить его Велислав. — Принесешь руку мне, я ее тебе за полгривны назад приворожу.

— Ступайте, сказываю, князь ждет! — торопливо отмахнулся дружинник.

— Ну как знаешь, — прервал «заклинание» ведун и, пряча улыбку, шагнул в ворота. Прочие воины тоже притихли и расступились, давая дорогу. Авторитет гостя теперь казался им совершенно непререкаемым.

Радомир в это время упражнялся с мечом, играя им, словно котенок с мячиком — стальной клинок мелькал в воздухе из стороны в сторону, оказывался то вверху, то внизу, иногда меняя траекторию движения самым непостижимым образом. Когда Олег, волхв и Кира остановились посреди двора, князь опустил меч и обернулся к ним.

— Велислав? А где мои воины? Неужто не встретились по дороге?

— Разминулись мы, наверное. Но гляди, кого я привел. Это и есть ведун Олег.

Князь окинул гостя оценивающим взглядом, и на лице его проявилось явное разочарование. Однако вслух он сказал совсем другое:

— Рад видеть доброго человека. Наслышан о тебе, ведун, много наслышан. Еремей, прими коня у гостя! Покои тебе уже приготовлены. Княгиня заждалась тоже, перемолвиться желает.

Князь вогнал меч в ножны и, взяв из рук слуги рушник, широким жестом пригласил волхва и Олега за собой. Середин огляделся в поисках Киры, но та уже исчезла. Радомир на ходу накинул рубаху и сказал, затягивая пояс:

— Не знаю, поведал ли тебе Велислав про беду мою, но ответ твой хочу услышать поскорее. Поможешь али нет? Время уходит, а душа моя болит. Ох, болит, хоть сам в седло садись.

— Ты бы гостей сперва за стол усадил, княже, — укорил хозяина волхв, — напоил, накормил, а уж потом и с ответом торопил.

— Баньку мы уже истопили, ведун, — кивнул Радомир. — Попарься, отдохни, а потом доброй медовухи испить пожалуй ко мне. Там и поговорим. Велислав прав, с чистым телом и душа чище. За чаркой оно и беседа легче, и на душе радостней.

— Спасибо, княже, — ответил Середин. — Это верно подмечено. После парилки любой разговор легче катится.

Князь привел Олега к избе, из которой валил пар. Словно по команде распахнулась дверь, и к гостям вышел румяный дородный мужичок, кожа которого лоснилась, как лаковая шкатулка.

— Милости просим, — поклонился он, — ох и попарим! Все хвори темные прочь выгоним, и мысли дурные туда же.

— Когда топили? — поинтересовался из-за спины Олега волхв.

— Да ты чего помыслил, Велислав, — махнул на него веником банщик. — Никак заподозрил, в третью очередь поведу? А я-то для тебя огурчиков из своего погреба принес.

— А я тебе — меду гречишного… — оглянулся на лошадей волхв. — Кони-то где, ведун?

— Расседлывают…

— Наш Афанасий свое дело знает, — кивнул Радомир. — Вмиг и хвори, и усталость прогонит. Проходите, гости дорогие, парком себя потешьте.

— А ты, князь?

— У меня еще дела есть, уж не серчайте.

Банщик, радостно размахивая веником, распахнул перед гостями двери, и они окунулись в густой, пахнущий свежим хлебом пар.

После баньки Олег и волхв вошли в горницу с накрытым столом, который ломился от угощений и напитков.

Князь Радомир, стоявший у окна, повернулся к гостям, широким жестом пригласил их за стол.

— Прошу, вина отведайте заморского, кваску холодного после пару отпейте. Велислав, в крынке, что с глазурью синей, на репе квас сварен. Ты, я знаю, любишь. Пироги там с вязигой стоят, печень медвежья. А тебя, ведун, хочу почками заячьими на вертеле попотчевать. Поутру отроки с охоты вернулись. Вина латинянского могу предложить. У латинян души хоть и черные, а вино они делают дивное, легкое, как вода, да забористое, почище пива выдержанного.

В результате такого нехитрого хода хозяин дома развел гостей по разные концы стола, и Олег понял, что может говорить, не опасаясь, что его услышит волхв, наполняющий корец квасом. Если не кричать во весь голос, конечно.

— Так чем тебе не нравятся латиняне, княже? — негромко спросил Олег, принимая из рук Радомира золотой кубок.

— А кому они нравятся? — пожал плечами хозяин. — Чести никакой не знают, воинов полоненных в рабство продают али режут для потехи. Богам молятся черным, кровавым. Оттого и колдовство у них черное. Али не слышал про беду мою?

— Слышал, — отпив глоток вина, кивнул Середин.

— Поможешь?

— Ну клясться не стану, — осторожно ответил Олег, — потому как дело пока непонятное, однако попробую. Что смогу — сделаю.

— А плату какую возьмешь? — опасливо стрельнул взглядом в сторону волхва Радомир. — Варяг ты, я слышал, известный. Хватит ли мне казны славу твою окупить?

Вот так! Середин залпом допил вино и со стуком поставил кубок на стол. Чуть начинаешь серебро за труд свой просить — так сразу варягом называют, наемником. Можно подумать, дружинники простые или богатыри известные за службу платы не берут!

— Положим, казны мне твоей на паре лошадей не увезти, — скривился ведун. — Да и неудобно мне столько денег в странствиях за собою таскать. Посему плату я с тебя спрошу клятвой. Поклянешься, что в княжестве твоем я в любой день и час смогу получить кров, стол и защиту. И пользоваться покровительством твоим али наследников твоих смогу, сколько пожелаю.

Князь удивленно воззрился на Середина.

— Однако ты не размениваешься на мелочи, а, ведун? А коли ворог у тебя обнаружится сильный и опасный?

— У тебя он уже есть, княже, — повел плечами Олег. — Я же тебе в мече своем не отказываю и силой врага не интересуюсь. Каков есть — с таким биться и стану.

— Ладно, ведун, — после короткого колебания кивнул Радомир. — Меч за меч, быть посему.

— Еще я двадцать гривен спрошу, как с княжичем вернусь, дабы нужды после отъезда в странствиях не испытывать, — продолжил Середин, — и еще десять вперед, на дорогу. Кто знает, чего в пути понадобиться может?

— Двадцать гривен меня не пугают, — покачал головой Радомир. — Да и десять тоже. Токмо отпускать тебя одного я не хочу. Намеревался дружину малую с тобой отправить. Дабы не случилось чего. Мечи — они ведь лишними не бывают. А, ведун?

— Тогда последнее условие снимается, — легко согласился Олег. Ему не так уж часто доводилось ездить с личной охраной и отказываться от подобного удобства было бы просто глупо. Даже если Радомир просто опасается, что наемник сбежит с вытребованным серебром.

— Хорошо, — кивнул князь. — Я согласен на твою цену, ведун. С чего начнем?

— Позволь мне молвить, князь, — сказал Велислав, облизывая пальцы. — Мыслю так, ты должен бросить клич среди дружинников: кто захочет пойти с нами к колдуну. Выберем из охотников достойнейших, да и тронемся в путь с милостью богов.

— Ужель и ты в поход собрался, Велислав? — изумился хозяин.

— А куды ж они без целителя? — Волхв распустил веревку на животе, перевязал ее чуть пошире и придвинул к себе блюдо с маленькими птичьими тушками, покрытыми румяной корочкой.

Разумеется, отправиться на выручку княжеского сына вызвались все — во всяком случае, из тех, кто находился во дворе детинца, когда Радомир бросил клич. Изборский князь решил выбрать среди ратников самых достойных, и дружинники быстро образовали круг напротив крыльца. Первым в него вышел хозяин — видимо, желая доказать воинам, что и сам на что-то годится. Напротив него выступил паренек лет восемнадцати, с только-только наметившимися усиками. Тоже, видать, захотел покрасоваться, но уже перед князем.