— И скажи ещё, — я обреченно вздохнул, — что это ты вселяешь злобу и зависть в людей.

— Зачем это мне? Вы и так ненавидите всех, кто удачливее, чем вы. Я могу лишь усиливать ваши природные чувства… когда получаю от этого пользу. А соседей твоих пора проучить. Они свихнули мозги у всех своих бестолковых мышей!

Я бы мог догадаться, что птицы, мыши, жуки не по собственной воле покинули норы и гнёзда. Сам когда-то ведь раздавал соседям ретрансляторы биополей. Мы успели снять эти штуки с инопланетного корабля. Изучили и запустили малой серией в производство. У меня была задумка создать по границе посёлка рубеж, через который не сможет проникнуть никто из чужих. Вот ведь как получилось излучатели повернули на нас!

Но теперь всё было уже позади. Я имею в виду всё плохое. Я проснулся в шатре, в ароматном укропном алькове. Моя, наконец, обретённая или, может быть, обновлённая половинка была рядом со мной.

Она у меня молодец. Она сумела ночью внушить нашим соседям такую гремучую ненависть к нам и к нашему дому, что нападавшие мыши «оглохли» от слишком сильных биополей. Неуправляемые и невосприимчивые к действию новых мысленных импульсов грызуны начали проноситься через наш огород со скоростью пули. Лишь за забором они могли отдышаться и давали волю зубам. Вот как вышло всё просто! Наши соседи угодили в ту самую «яму» завистливой злобы, которую «рыли» для нас.

Конечно, мы понимали, что нам постараются отомстить. И совсем не удивились, когда ближе к полудню приехал инспектор службы общественной безопасности, которому «доброжелатели» сообщили о том, что мы вырастили крыс-людоедов, что мы агенты пришельцев и потому должны возместить убытки от грызунов (а также других естественных и вызванных человеком причин), которые понесли жители посёлка за всё время, пока мы здесь живем.

— Вы были директором Института внеземной бионики и трофейных технологий? — сухо спросил инспектор вместо приветствия. Руки в перчатках он демонстративно держал за спиной.

Я хорошо помнил этого молодого человека по судебным заседаниям, когда он давал показания о взрыве в институте. Тогда будущий сотрудник органов работал у пас охранником. И весьма отличился на пожаре. Я вроде даже был обязан ему жизнью. Но события того дня не сохранились у меня в памяти. Судя по всему, я хотел спасти какие-то инопланетные семена. А по суровым законам военного времени все опытные объекты, вошедшие в контакте внешней средой, нужно было сразу сжигать.

— Проходите, пожалуйста! — сказал я, уступая дорогу гостю. — Извините за беспорядок. Не успел с утра подмести.

К счастью, огород пострадал значительно меньше того, чего следовало ждать. Следы ночного погрома были видны только в непосредственной близости от ограды. А ближе к центральной части неведомая сила воскрешала растения буквально на глазах. Над буйным великолепием жизни гордо возвышался её источник и защитник разросшийся и ставший похожим на баобаб куст.

— Это и есть плоды ваших экспериментов? — спросил молодой человек, ступая по живой ковровой дорожке, появлявшейся у нас под нотами но мере того, как зелень медленно опускалась и плотно сплеталась, чтобы по ней было удобно ходить.

— Это ещё не плоды, — попробовал я пошутить. — Это первые всходы. Ягодки будут потом.

— Вряд ли, — возразил инспектор. — Мы обязаны сжечь все ваши растения и семена. А вас арестовать за то, что вы утаили и вынесли за пределы охраняемой территории образцы внеземных культур.

— Как это вынес? — обиделся я. — Меня самого нашли под обломками и вынесли из института в таком состоянии, что у меня не было возможности ничего с собой взять. А если в нашем огороде вырос гибрид, разве я виноват? На грядках нельзя исключать возможность перекрёстного опыления.

Мне в голову не пришла очевидная мысль, что будущий куст-баобаб могла принести на участок жена. Нет-нет. На неё совсем не похоже. За всё время супружеской жизни она ничего не прибавила в наш дом и ничего не посадила на огороде. Она всегда увозила что-то с собой.

Проще было представить, что семя занёс ветер. Или, если дать волю фантазии, что оно приметило меня ещё в институте и, вырвавшись из-под купола на свободу, долго-долго искало, пока, наконец, не нашло…

— Что здесь выросло такое интересное? — поинтересовался молодой человек, рассматривая колючие укропные завитушки, переходящие в декоративную бахрому. Нужно было отдать должное смелости инспектора. У него не было с собой оружия, и он явно опасался враждебных действий с нашей стороны. Но старался этого не показывать.

Ну да, его же наградили медалью за то, что он вытащил меня из-под горящих обломков купола. Молодец! Если бы не проявил себя с лучшей стороны, кому тогда предъявили на суде обвинения в преступной халатности?

Вдруг мы услышали мягкий, приятный, обворожительно ласковый голос:

— Снимите перчатки. Вас никто не будет колоть. Здесь все вам друзья. Ощутите, как это приятно, когда в продолжение рук получаешь как будто бескрайние крылья пушистой травы и листвы.

Не уверен, что это было сказано вслух. Похоже, мы вместе с инспектором прочитали мысли моей половники.

Она появилась эффектно. Наверное так же, как Клеопатра перед первым свиданием с Цезарем. Сейчас, правда, ковёр сам развернулся под сводом живого шатра, и…

Молодец! Инспектор не стал размышлять о том, что ему делать, когда ему прыгнул на руки роскошный подарок.

Трудно сказать, почему, но я не мог ревновать. Мы сидели напротив друг друга в глубоких бархатных креслах. а на коленях инспектора невозмутимо и грациозно, как полагается истинной леди, сидела «она».

Моя половника умеет найти подход к человеку. Без груда извлечёт из души у любого такие подспудные чувства, о которых, возможно, он даже не знал.

А инспектор нам зла не желал. И даже испытывал сначала неосознанную, а потом уже вполне определённую симпатию. Мы словно забыли о причине нашей встречи и общались почти как старые друзья.

— Грызуны вас больше не беспокоят? — спросил инспектор.

— Они ушли к соседям.

— Да, их я уже навестил. Все ваши «доброжелатели» до смерти перепуганы. В полевых мышах они видят страшных, прикормленных человечиной крыс. Но и мыши ведут себя странно. Совсем почему-то не трогают грядки, а грызут стены домов.

— Бедные люди! — пожалел я наших непутёвых врагов.

— Скоро им негде будет жить. Мы с моей половинкой могли бы пустить их в наш дом. Он у нас очень просторный. Мебели, правда, почти уже нет.

— Не переживайте, крышу над головой мы всем обеспечим. Есть весьма подходящая для таких злоумышленников статья: «за использование инопланетной техники против граждан Земли».

— Но ретрансляторы биополей они получили от меня! — попробовал я возразить. Помните, в нашем институте…

— Нет, — отрезал наш гость. — Не помню. Не помню и не хочу ничего знать. Приборы не протестированы. Изготовитель не указан. А причинённый ущерб налицо. Уверен, что скоро ваши соседи признаются в том, что использовали эротические телевизионные каналы для получения инструкций от НЛО. Знаете, как раньше наказывали шпионов и диверсантов? Им к животу привязывали кверху дном чугунок с живой мышью. Чтобы вырваться на свободу, зубастому зверьку нужно было прогрызть преступника насквозь.

Я пытался убедить не на шутку разошедшегося инспектора, что не нужно ни с кем сводить счёты. Однако он видимо от природы не любил доносчиков и лжесвидетелей. Да ещё, наверное, благодаря стараниям моей половинки из каких-то тёмных закоулков его души совсем некстати выплыла тяга к садизму. Боюсь, как бы этому еще не совсем зрелому человеку не пришла в голову мысль расправиться с нашими обидчиками так же сурово, как сводили счёты с врагами в средние века! Наконец, мы с моей половинкой остались одни. Повелительница и гроза поселковых мышей виновато запрыгнула ко мне на колени. Она встала на задние лапы, а подушечками передних очень нежно, без коготков, обхватила мою шею.

Мне стало так спокойно и так хорошо. Как в детстве. Не знаю, как долго захочет она быть вместе со мной. Она ведь гуляет сама но себе.