В то время, когда Шагин был так занят своими планами об устроении черноморской империи, другой деятель, генерал-губернатор Потемкин, основывал Новороссию в южных степях, прилетающих к Черному морю, для которых настала пора исторической жизни. Море открылось уже для нового края, но нужно было овладеть еще северным берегом его, нужно было присоединить к нему Крым, жизнь которого, несмотря на предпринимаемые Шагином меры, была на исходе. Поэтому недремлющим оком следит устроитель Новороссии за соседним Крымом, дни которого были уже сосчитаны и с которым скоро не замедлил случиться последний удар. Этот удар находился в связи с предшествующими событиями и завершал собой ряд событий, случившихся в Крыму с самого начала крымского вопроса.

Народное недовольство Шагином не могло уничтожиться восстановлением его на престоле, и принятием к искоренению этого недовольства крутых мер. Оно коренилось в самом ходе вещей и ожидало только случая, чтобы обнаружиться с новой силой. Поведение Шагина, доходившего до явного пренебрежения освященных религией и веками обычаев; заставило правоверных восстать на защиту поруганной веры. Движение обнаружилось сначала на Кубани. В конце 1780 года ногайцы, руководимые прибывшим из Турции комендантом Сулейман-Агой, заволновались, отказались повиноваться Шагину и решились избрать нового хана [94]. За ними восстали крымцы и в июле 1781 года отправляют депутацию в Петербург с разными жалобами на хана: на его жестокость, притеснения, несправедливость. Извещенный об этом Потемкин приказал депутации вернуться и объявил, что Россия не признает другой власти и иного начальства, кроме верховного правления законного государя их Шагин-Гирея [95]. Тогда крымцы решаются избавиться от злополучного Шагина и зовут к себе на престол находившегося на Кубани брата его Богадыря, который вместе с другим братом Арсланом разделял общую неприязнь к хану [96]. Шагин ответил казнью вожаков восстания, но безуспешно — на место их явились другие. Пока собирался в Крым Богадырь, султан Алим, собрав отряд вооруженных татар в три тысячи человек, открыл действия и напал на Шагина. Хан послал против него своих сайменов, но последние сами пристали к мятежникам [97]. Тогда Шагин с Веселицким спасаются бегством под защиту русского гарнизона в Еникале, а мятежники избирают ханом прибывшего в Крым Богадыря, после чего составляют две грамоты: одну к султану, другую к императрице о низложении Шагина и избрании нового хана [98]. Но грамоты не были отправлены, а Потемкин получает рескрипт: усмирить военною силою мятеж и восстановить Шагина [99]. Под этим князь понимал обстоятельство более важное и значительное, чем возвращение Шагину престола. Виды Потемкина относительно Крыма получили в то время довольно ясное выражение. В «Мемориале по делам политическим», поданном канцлером кн. Безбородко, разделявшим планы Потемкина, в конце сентября 1780 года, в числе предложений России, заявленных австрийскому двору, было «приобретение крымского полуострова»[100]. Ко второй половине 1782 года, когда Потемкину было поручено ввести войска для усмирения Крыма, мысль о присоединении Крыма яснее высказалась в «наставлении» императрицы, данном Потемкину, в котором она указывает, что независимость татар в Крыму ненадежна и что «надобно помышлять о присвоении сего полуострова»[101]. Этого только и ждал Потемкин.

По получению рескрипта князь приказывает де-Бальмену двинуться к Перекопу, а генерала Самойлова отправляет в Крым к хану. Самойлов прибыл в Керчь и видится с Шагином [102]. Он находит его под удручающим впечатлением событий вторичного восстания подданных, избравших себе другого хана, и невозможности держаться на крымском престоле без помощи русского оружия. Хан разочаровался в своих ожиданиях и охотно слушал Самойлова, красноречиво убеждавшего его в невозможности более править таким вероломным народом, каковы крымцы, среди которых он находится в постоянной опасности за свою жизнь. Шагин не мог не согласиться с этим и был очень рад, когда Самойлов намекнул, что есть страна, где хан может быть счастливым, именно Персия, на престол которой он может быть возведен за уступку России Крыма [103]. В таком настроении он оставляет Керчь и вместе с Самойловым приезжает в петровскую крепость, где стояло войско. Здесь он пишет письмо о своем критическом положении и передает его Самойлову для вручения Потемкину, прибывшему к этому времени в Херсон, чтобы следить оттуда за крымскими событиями [104]. В ответ на полученное письмо князь лично явился к хану. Возвратившись, Потемкин пишет императрице, что следует присоединить Крым к России, не обращая внимания на то, что скажут другие державы, тем более, что он может быть присоединен без труда. «Хану пожалуйте, — пишет Потемкин, — в Персии, что хотите. Вам он Крым поднесет нынешней зимой и жители охотно принесут о сем просьбу»[105]. Тем временем Самойлов, соединившись с ханом, вошел в Крым, взял Перекоп и под Чонгаром встретил Алим-Гирея с отрядом в несколько тысяч татар. Ударив на мятежников, войско без труда рассеяло толпу и направилось далее. Богадырь-Гирей хотел уйти на Кубань, но был настигнут гренадерским сводным батальоном и взят в плен [106]. Разослав во все стороны объявления, призывавшие жителей к спокойствию, и отрядив в наиболее опасные места отдельные команды, Самойлов вместе с ханом прибыл к Карасубазару и остановился главной квартирой в 7 верстах от города в загородном доме одного из мурз, бывших в числе возмутителей [107]. Скоро был взят в плен и Алим-Гирей; тогда мятеж был усмирен. После этого Шагин начал расправу с мятежниками и стал их предавать казни. Смерть висела даже над головой родных его братьев, которые были отправлены в Херсон в ссылку только по ходатайству русской власти. Казни только раздражали озлобленный народ, который не признавал Шагина ханом и выражал желание отдаться навсегда России. Не видя надежды удержаться на престоле, Шагин в собрании в Карасубазаре призвал на своих подданых суд Божий и объявил, что не хочет быть ханом такого коварного народа [108].

Пока все это происходило в Крыму, Потемкин получил ответ на свое представление о необходимости присоединить Крым. Императрица 14 декабря подписала рескрипт, которым она объявила Потемкину «свою волю на присвоение крымского полуострова и на присоединение его к Российской империи» с целью «обратить Крым в замену и вознаграждение восьмилетнего беспокойства»[109].

24 января 1783 г. Потемкин поручает вице-адмиралу Клолачеву собрать все суда и войти в Ахтиарскую (Севастопольскую) гавань, Суворову и Михаилу Потемкину занять Тамань и Кубанские земли, а де-Бальмену войти в Крым [110]. Здесь де-Бальмен вступил в переговоры с татарами, предлагая им подать императрице формальную просьбу о принятии Крыма. Хану же было объявлено, что государыня огорчена его жестоким поведением по отношению к подданным, которые пользуются покровительством России, и что в виду этого сохранение его на престоле «не составляет для государства такого интереса, для которого Россия обязана находиться всегда в войне или по крайней мере в распре с Турцией»[111]. Переговоры с ханом вел резидент Лашкарев, получивший для этого надлежащие наставления. В конце февраля эти переговоры окончились: хан отрекся от престола и отдал себя под покровительство России. Ему было обещано ежегодное жалованье в 200 т., а потом ханство в Персии [112].