На этот раз Вилисе никто не стал мешать, и женщина бросилась к постели, подхватывая на руки сына, прижимая его к себе. Минк помедлил лишь мгновение, а потом его руки легли на плечи женщины, обнимая их обоих.
Занила опустилась на пятки, а потом и вовсе села на пол, привалившись плечом к кровати и вытянув уставшие от долгого стояния на коленях ноги. Она не сделала ничего особенного, ничего, от чего можно было бы так устать, но глаза почему-то закрывались сами собой. Может быть, все дело в трех часах ночи - время, слишком позднее, чтобы думать, и слишком раннее, чтобы действовать. Занила чувствовала на себе взгляд Ледя. Наверное, если бы она повернулась к нему, оборотень бы сказал что-нибудь, но и в этом молчании им обоим было вполне комфортно.
Глаза, впрочем, Занила все же не закрыла. Хотя и не смотрела. Она сидела, повернувшись спиной к остальной части комнаты и продолжала вслушиваться в звуки, прекрасно рисующие ей картину происходящего. Она могла бы поспорить, что Минк и Вилиса по-прежнему стоят, обнявшись и прижимая к себе сына. Мужчина что-то тихо говорил. Слов было не разобрать, но интонация читалась безошибочно: он уверял Вилису, что теперь все будет хорошо, а может быть, утверждал, что никогда и не сомневался, что так будет. На фоне его голоса слышались отдельные восклицания женщины-оборотня. Ее голос был более высоким и оттого казался громче. Но самым громким по-прежнему оставался плач ребенка, никак не желающего успокаиваться. Занила усмехнулась: откровенно говоря, она его даже в какой-то степени понимала. Вряд ли кто-нибудь был бы доволен, встреть мир его столь негостеприимным образом!
Наконец плач стал затихать...
Занила вдруг осознала, что хмурится. Если бы она смотрела на ребенка, она, вероятно, не заметила бы перемен, вообще ничего подозрительного не заметила бы. Но она ориентировалась лишь на слух, и он не позволил ей ошибиться: что-то вновь шло не так! Ребенок плакал тише не потому, что успокаивался, а потому, что у него больше не было сил плакать!..
А дальше три вещи произошли практически одновременно: плач, будто захлебнувшись, смолк окончательно; в панике закричала Вилиса; а Занила, перескочив через кровать, бросилась к ним. Усталость смыло, будто волной, или просто не осталось времени думать о ней. Из всех мыслей в голове билась лишь одна: что опять не так? Ведь был же ребенок здоров?!
Минк перехватил сына из рук Вилисы и протянул его Кай'я Лэ. Занила осторожно положила не двигающееся больше тельце на кровать, одновременно опускаясь по уровням зрения. Она знала: если есть еще какой-то шанс понять, что происходит неправильно, то он здесь - на энергетическом уровне реальности!
Секунду спустя она поняла, что не ошиблась. А еще через две осознала, что ни с чем подобным ей раньше сталкиваться не приходилось. Ей опять, наверное, следовало быть готовой к чему угодно: к разорванному, расползающемуся клочьями кружеву; к ключевым узлам, больше не соединенным между собой; к нитям, истекающим последними каплями силы... Но то, что она увидела в действительности, вновь оказалось для нее полной неожиданностью.
Кружево было целым, никаких видимых повреждений Занила не заметила, и даже сила в нем по-прежнему находилась в достаточном количестве. Вот только с самой этой энергией что-то было не так. Совершенно и абсолютно не так! Сила, текущая по нитям кружева, была не однородной, как ей полагалось, - она будто состояла из двух неравных, соприкасающихся, но упорно не смешивающихся друг с другом частей. Одна - бледно-зеленая - это была энергия самого маленького оборотня. После двух крайне неудачных обращений ее ни за что не хватило бы не только на то, чтобы сформировать тело на физическом уровне реальности, но и просто на то, чтобы наполнить кружево. Поэтому Занила, проводя второе обращение, добавила к ней свою собственную. Тогда ей показалось, что все прошло замечательно, но теперь, всего несколько минут спустя, Кай'я Лэ видела, что ошиблась. Ее энергия не растворилась в силе оборотня. Серебристо-серыми сгустками она скапливалась в конечных точках нитей, возле ключевых узлов, не питая кружево, а наоборот окончательно перекрывая его, мешая даже остаткам силы маленького оборотня течь по нему!
Вновь захотелось повторить: она не видела ничего подобного раньше. Занила много раз делилась своей энергией с другими оборотнями и даже людьми. И всегда та прекрасно принималась их телами, заживляла раны, прибавляла сил, спасала жизни... Спасала, а не отнимала, как теперь! Занила не знала, почему сейчас произошло иначе. Может быть, ее энергии оказалось просто чересчур много по сравнению с крохами силы самого оборотня. Может быть, он был слишком мал, чтобы осознавать: энергия Кай'я Лэ не пытается захватить его тело, она всего лишь помогает ему. И кружево, не управляемое разумом, начало изгонять частички чужой силы. Может быть... Занила не знала... Но гораздо хуже было то, что она не имела ни малейшего представления, как это можно исправить!
Сила Леса невидимыми крыльями шевельнулась за ее спиной. Занила невольно вскинула голову, будто могла увидеть ее, парящей под потолком комнаты. Там не было ничего, но в следующее мгновение энергия искрящимся теплом уже струилась по ее коже. Это было как тихий шепот в голове, как совет, как решение, принятое мгновенно... И одновременно не было ни тем, ни другим, ни третьим. Просто раньше, чем Занила успела осознать себя, она уже начала действовать! Ее кружево раскрылось и одновременно осторожным, но решительным ударом по ключевым узлам открыло и кружево маленького оборотня. Связующих нитей заклинания больше не было, и Заниле пришлось напрямую соединить два энергетических каркаса - свой и ребенка. И вновь раньше, чем она успела начать сомневаться, удастся ли ей удержать поток под контролем, Сила Леса уже лилась сквозь нее в крошечное тельце, неподвижно лежащее на постели.
Ее энергия может не подходить другому оборотню, но есть то, что в состоянии свободно течь в нитях их обоих, то, что создавало плоть Меняющих Суть на самой заре мира. И даже не этого мира - другого...
"Другого..." - отозвалась Сила Леса, теплой, чуть покалывающей волной, обернувшись вокруг ее плеч. Занила успела еще подумать, что кроме того, самого первого раза, когда она выбрала ее Хозяйкой стаи, Сила Леса всегда существовала рядом с ней, но не внутри нее, старательно ограждая сознание Кай'я Лэ от своего собственного, то ли тщательно оберегая свои секреты, то ли просто опасаясь за хрупкий и еще чересчур человеческий разум Хозяйки стаи. Занила успела подумать об этом, а в следующую секунду Сила Леса хлынула не сквозь нее, а в нее. Пол под ногами растворился, будто его и не существовало никогда вовсе, и из всех ощущений осталось только одно - стремительное падение в бездну!..
А мгновение спустя яркий свет ударил по глазам. Занила открыла их, подумав, что не помнит, когда успела зажмуриться. Свет, ослепляя, лился отовсюду, золотистый яркий, не имеющий ничего общего с оранжевым блеклым и дрожащим сиянием факелов в комнате, где она была всего мгновением раньше... Солнечный. Следующим, за что удалось ухватиться ее сознанию, было ощущение движения: мелкий чуть влажный песок под лапами, мерно отмеряющими прыжок за прыжком, тело, стремительно несущееся вперед... Не ее тело! Лапы шире, и расстояние до земли, по которой она бежит, сейчас явно больше того, к которому привыкла Занила. Меняя облик, она оборачивалась в кошку, немного меньшую чем та, в теле которой она находилась сейчас!
Осознание этого факта стало будто ключом, распахнувшим дверцу. Или самой этой дверцей, определившей путь. Занилу словно что-то дернуло, обхватив поперек талии, и она мгновенно оказалась вне тела. Не далеко от него, но... Наверное именно так и воспринимает окружающий мир Сила Леса, когда невидимыми трепещущими крыльями стелется за ее спиной.
Теперь Занила могла со стороны видеть большую белую в черных полосах кошку, длинными мощными прыжками несущуюся по узкой песчаной косе, протянувшейся сквозь озеро. Или это была целая сеть озер? Огромных, когда линия берега почти сливалась с горизонтом, или резко сужающихся, переходя в заросшую густой зеленью протоку. Глубоких, будто темно-синие чаши, или совсем мелких лужиц, сквозь чистейшую воду в которых было видно песчаное дно и стайки мелких темно-серых, будто собственные тени, рыбок. Песчаная коса тоже менялась, то расширяясь и почти на амм поднимаясь из воды, то вновь снижаясь так, что небольшие волны захлестывали ее. И лапы кошки, уверенно летящей вперед, то оставляли отчетливые следы на мелком светло-желтом песке, то вздымали тучи брызг, кругами расходящихся по воде.