— В библиотеку пошла, — хмыкнул Горьев.
Я бы тоже посмеялась: Марианна в библиотеке — это нечто, но не сегодня. Сегодня я уже устала чему-то удивляться.
Я прислонилась к стене, махнув друзьям: мол, идите, я тут жду. И опять погрузилась в свои нерадостные мысли. Из состояния задумчивости меня вывели смешки от стайки девчонок напротив. Я недовольно покосилась на них, появилось стойкое ощущение, что обсуждают меня. Одна из них высокая, естественно блондинка, с ногами от ушей, в коротеньком сексуальном платьице, встретилась со мной взглядом и улыбнулась, да так, что сразу стало понятно — я не ошиблась, речь идет обо мне.
— Проблемы? — холодно поинтересовалась я.
— У меня? — притворно удивившись, звонко спросила девушка. — Это у тебя, кажется, проблемы, — ехидно молвила она и захихикала.
Я оттолкнулась от стены и подошла ближе. Я вспомнила эту девушку — четвертый курс, Лиана.
Хихикали уже все девчонки из ее «стаи». А я подумала, что это мерзкое девичье хихиканье надо запретить законом! Ужас какой-то, создается впечатление, что они не люди, а болванчики со стандартным набором функций. Вот как с такими можно нормально общаться? Тут же последние крохи интеллекта вместе с хихиканьем повылетают!
— И какие это у меня проблемы? — громко поинтересовалась я.
Все, кто был в коридоре, подозрительно притихли, но меня это не волновало. Я наконец-то нашла, на кого можно выплеснуть все переживания сегодняшнего дня. Подло, некрасиво, в конце концов, таких жалеть надо, а не ругаться, но что-то сломалось во мне, слишком долго я этим богачкам спускала все с рук. Надоели, если потребуется, я засуну куда подальше свое природное благородство и воспитание, обычно не позволявшие мне обижать людей.
Я злилась. И эта злость затмевала и голос разума, и любые здравые смыслы, осталась только язвительность, которая змеиным ядом разливалась по моим венам, будоража, поднимая адреналин. Я хотела этой ссоры!
— Прости, но это не я уже две недели изображаю из себя неудовлетворенную драконицу, — холодно пожала плечами девушка.
И опять это гнусное хихиканье от группы поддержки!
— Ну, конечно, — я окинула ее презрительным взглядом, — куда мне до такого спеца по удовлетворению женских потребностей, как ты.
— Думай, что говоришь, — рявкнула девушка. — Ты — бледная моль, с которой общаются только из жалости, и потому что ты каким-то чудом умудрилась стать Старостой. Ты случаем ни с кем из ректората не спала?
— Ты, наверное, меня с кем-то спутала. — Я мило улыбнулась, только вот девочки как-то притихли и отошли подальше от нас. — С собой, например. Уже у каждого в постели побывала? Или еще кто остался? А я то все удивляюсь, как ты с такими данными и ограниченной функций мозговой деятельности умудряешься у нас учиться… Что такое? Слова слишком сложные? Ну так я могу и попроще выражаться. Чтобы твоя хорошенькая голова от усердия не отвалилась или того хуже волосы от напряжения серого вещества не повылазили. Да и ранние морщины женщину не украшают… — я сочувственно покивала головой. А в глазах стояла злость, улыбка больше напоминала оскал.
Ну давай! Ответь мне хоть что-нибудь. Хватит уже хлопать глазами!
— По крайне мере меня не бросали. Хорошо прокатилась с Ником в машине? Как ночка? Только, кажется, ты его разочаровала, раз он сбежал в столицу от тебя. Ты представляешь собой жалкое зрелище брошенной дуры, — презрительно скривившись, проговорила она.
Обидно… больно, но показывать этого нельзя — сожрет и не поморщится. Тем более в коридоре народу прибавилось, и все в полной тишине слушали нашу перепалку. Так что я не сомневалась, что присутствующие на данном спектакле ловят каждое наше слово.
— А с чего ты взяла, что он мне вообще нужен? Может, это я его бросила?
Ой, что за чушь я несу?! Я ведь даже с ним не встречалась… бросать-то некого было!
— Кого, Ника? — засмеялась она, а в глазах блеснуло торжество. — Не смеши. Ты всегда одна, ни один парень на тебя не посмотрит…
— У меня есть парень, — рявкнула я.
— Да? И кто? — усмехнувшись, спросила Лиана.
— Горьев! — выпалила я.
Дааа… если до этого была просто тишина, то теперь наступило гробовое безмолвие. Я повернулась и чуть не грохнулась в обморок. Напротив меня стоял Ник. А в глазах непонимание, разочарование и бог знает что еще. Я словно во сне обвела взглядом всю изумленную толпу, и каким-то деревянным шагом направилась к стоявшему здесь же Марку. Он если и был удивлен, то хорошо умел скрывать свои чувства или просто уже справился с первым шоком.
Три шага, всего три шага до него. Давай, Ирина, выше голову…
Я подошла к другу, как можно естественнее обняла его и поцеловала. Казалось, что от страха сердце сейчас просто выскочит из груди. Через доли секунды, которые показались мне долгими минутами, Марк сомкнул на моей талии руки и ответил на поцелуй. По толпе прошел удивленный вздох. А мне захотелось заплакать, хотелось оттолкнуть парня, вырваться из чужих объятий. Потому что все это неправильно, ошибочно, лживо, лицемерно… Я стояла спиной к Нику, но его взгляд словно прожигал во мне дыру… или это у меня воображение такое богатое? Но я четко почувствовала, когда он развернулся и ушел, и только после этого Марк, выпустив меня из своих объятий и ласково улыбнувшись, прошептал:
— Идем?
Все девушки умиленно вздохнули.
В глазах друга было столько нежности, что, не знай я его, подумала бы, что он действительно меня любит, и мы самая что ни на есть настоящая парочка влюбленных. Мне еще как-то удалось растянуть губы в подобии милой улыбки, на лицо нацепить маску превосходства, усмехнуться застывшей в немом потрясении Лиане и своими ногами все же уйти с проклятого коридора.
Я шла по Институту и улыбалась, приветливо кивая головой знакомым и стараясь не реагировать на потрясенные взгляды. А самой хотелось просто упасть и разрыдаться. Что же ты натворила, бестолочь?! Сама, своими словами, своей злостью, дурацкой гордостью… Мне хотелось развернуться, найти Ника, поговорить с ним, объяснить… Но я не могла. Точнее могла бы, наверное, но Марк, который все еще обнимал меня, упорно и настойчиво вел меня на выход из Института.
Все неправильно. Все в своей жизни я делаю неправильно. Ну почему все вокруг оказываются умнее и взрослее меня, не по возрасту, а по мироощущению. Почему Марк может понимать, что такое настоящий друг, а я — нет? Почему Ульяна со всей своей несерьезностью и увлечением интернетом, относится к этой жизни в миллион раз ответственнее, чем я?! Почему Марианна, вынужденная жить здесь, умудряется прятать все свое разочарование, справляясь со своими проблемами самостоятельно, не прося помощи, не рыдая на плече, не используя своих друзей! Как Кьяре удается понимать всех и принимать любую точку зрения? Не доказывая при этом всем и каждому свою истину в последней инстанции.
Я дернулась. Но Марк, сжав на моей талии руку, не дал отстраниться. Он притянул меня к себе, наклонился и тихо шепнул:
— Мы уже почти вышли… потерпи.
Наверное, со стороны это все казалось милым: парень с девушкой остановились и о чем-то шепчутся. Вот только взгляд у девушки был растерянный и напуганный, а парень, несмотря на то, что улыбался, смотрел на нее серьезно и немного печально.
Я постаралась вытравить из своей головы картину произошедшего. Обреченный взгляд Маруна, разочарованный Зорана, грустный Ярослава, строгий взгляд Димы и где-то понимающий Антона.
А кстати, я только сейчас вспомнила, что у Зорана была рассечена губа… неужели все-таки подрались?!
Кьяра и Марианна шли за нами. Девушки тихо переговаривались, но знать, о чем они говорят, мне совершенно не хотелось. Буквально через пару минут подальше от посторонних глаз я выслушаю все, что они обо мне думают и потребуют объяснений. Так что время до этого момента надо потратить с умом. Сделанного не воротишь. Точнее воротишь, конечно… вот только не за пять минут. Я тряхнула головой, и более уверено улыбнулась Марку.