— А, опять мальчишки балуются! — зло рявкнул управляющий — Дрянь уличная! Навезли иноземцы хлопушек дурацких, вот пацанва с ума и сходит! Каждый день это дерьмо хлопают то там, то здесь! Ты не слыхала, сегодня во дворце будет обручение дочери Правителя с принцем иноземным? Впрочем, где тебе знать об этом! До Драного Двора такие вести не доходят. Вечером в честь обручения будет фейерверк. Знаешь, что такое фейерверк? Это когда у вас в Пустом Дворе коровник горит и искры от горящей соломы разлетаются — для вас это и есть фейерверк. Понятно? Или еще раз объяснить, деревенщина ты захолустная?

— Господин Табин, господин Табин! — раздались испуганные голоса. — Господин Табин, где вы?

Домоправитель высунулся за дверь, и я услышала, как кто-то испугано докладывает, что, мол, только что неизвестно кто бросил через забор на княжеский двор хлопушки, от громких звуков которых лошади во дворе испугались, носятся по двору, топчут цветы, и лошадей никак не могут успокоить. От их громкого ржания взбесились и другие лошади, на конюшне, и конюхи ничего не могут сделать, чтоб лошади хоть немного пришли в себя.

— Понял, бегу! Ни от кого из вас проку нет! — и домоправитель повернулся ко мне — Сиди здесь, и не выходи! Когда госпожа Тайанна приедет, я ей расскажу о тебе. Поняла?

Я кивнула головой, но наглецу этого было мало.

— А я тебя спрашиваю — поняла? — рявкнул на меня управляющий — Я ответа не слышал! Отвечай, как положено!

— Да, поняла — пискнула я, мечтая о том, как было бы неплохо размазать эту дрянь по стенке. От дверцы и до того угла…

— И запомни на будущее — меня слушаться надо! И подчиняться! Беспрекословно! Вот тогда между нами будет мир, а там и до дружбы недалеко. Господа высоко, наверху, им до нас дела нет, а я всегда здесь, всегда рядом, всегда готов придти на помощь. Так что косо поглядывать и морду от меня отворачивать не стоит — и хитроглазый тип, мерзко улыбаясь, исчез. Его счастье, а не то я уже была готова прибить его на месте, а дальше — будь что будет. Чувствуя, что выхожу из себя и вот-вот сорвусь, я схватила чуть живой стул, на котором мне велел сидеть домоправитель, и с размаха ударила им об пол. Щепки и куски дерева полетели во все стороны, но мне полегчало.

По лестнице над моей каморкой послышался топот — слуги сбегали вниз. До меня извне доносились испуганные голоса людей, ржание лошадей, шум, крики… Давайте, шумите еще громче! Это Вен бросил через забор две хлопушки, да не простые, а с особой начинкой. Их за большие деньги сумела непонятно где раздобыть лекарка. При взрыве такой хлопушки все животные (а особенно лошади) на небольшом расстоянии (обычно это как бы круг в несколько метров) на какое-то время просто сходят с ума и выходят из повиновения. Да и людей эта хлопушка на краткое время как бы притягивает к себе. Подобные "хлопушки" относятся к запрещенной магии, и пойманному за использование такой игрушки на законном основании могли снести голову, не говоря уж о лишении его всего имущества. Надеюсь, Вен успел унести ноги, иначе ему придется невесело. И еще нам надо надеяться, что при дворе князя Айберте нет мага. В противном случае запрещенную магию он почувствует сразу, а там и до увеличения охраны в доме недалеко, и нам не придется долго ждать прибытия сюда, в дом князя, других магов, призванных для проверки случившегося — случая применения в столице запретной магии.

Подождав еще с минуту, я прихватила одну из своих сумок и выскользнула из каморки. Так, никого рядом нет. Я как можно тише стала подниматься по лестнице — хорошо, на ней никого из слуг не встретила, только слышен непрекращающийся шум во дворе. Вся дворня, как видно, туда сбежалась. Достав из сумки небольшой свиток, я поднялась на третий этаж. И здесь почти пусто. Почти — оттого, что у окна в конце коридора стоит охранник. Вернее сказать, он немного отошел от дверей, которые ему полагается сторожить, и смотрит в окно — интересуется, что там за шум во дворе. Его можно понять — скучно весь день стоять одному в пустом коридоре, хочется скоротать время хотя бы таким образом. Так что я, поднявшись на третий этаж, столкнулась с ним нос к носу.

— Здравствуйте, — как можно более мило улыбнулась я, — мне нужен герцог.

Охранник оглядел меня с головы до ног, без особой, впрочем, враждебности. Взгляд спокойный, заинтересованный. Видимо решил, что я — служанка.

— Что тебе угодно? — спросил он меня, причем выговор у него был все с тем же жестковатым акцентом, что и у Дана, причем с куда более явно выраженным. И внешне охранник был не похож на жителя нашей страны, а скорее чем-то напоминал Дана — темноволосый, смугловатый, чуть коренастый. Без сомнений — уроженец Харнлонгра.

— Мне нужен герцог. Вот, возьмите — я протянула охраннику свиток, который он взял. — Это послание для него.

— От кого?

— Герцог поймет. А вот на то, что находится в сумке, он сам должен взглянуть. В моем присутствии. Не обижайтесь, но мне так приказано. Письмо можете передать и вы, а вот сумку — только я. Да не удивляйтесь вы так — усмехнулась я, заменив, как мужчина чуть озадаченно косится на мою старую одежду. — Так надо.

— Ладно, — подумав секунду, кивнул мужчина — пошли. Да, а что там произошло, во дворе? Почему шумят?

— А, ерунда, — махнула я рукой — Лошади перепугались, а успокоить их не могут. Бестолковые у князя конюхи.

Остановившись у одной из дверей, стражник постучал в нее и что-то заговорил на все том же чуть гортанном языке, который я в свое время наслушалась из разговоров Дана и Вена.

— Вы понимаете нашу речь? — спросил меня мужчина, выслушав тираду из-за двери.

— Увы! — развела я руками,

— Герцог спрашивает: что вам угодно? Если только передать сумку и письмо, то оставьте их здесь. Он посмотрит, а позже, если понадобиться, он вас позовет.

— Мне требуется еще передать ему кое-что на словах.

— Что именно?

— Достопочтенный герцог, — повысила я голос, — Простите, но мне было указано передать вам на словах кое-что о парочке упорхнувших голубков. Понимаете, о ком речь?

— Не совсем — раздалось из-за дверей. — В толк не возьму, о чем таком вы говорите? Я не увлекаюсь птицами.

— Ну, все зависит от того, какой породы эти голубки, и кто на них охотится. Сейчас на некоторых птичек объявлен сезон охоты. Думается, вы в курсе поисков редких птичек. Мне что, об этом надо кричать на весь дом? Или начинать произносить имена вслух?

— Решительно не могу понять, о чем идет речь, милая. Но я не привык разговаривать с дамами через порог. Погодите.

Послышался звук открываемого запора. Герцог Стиньеде оказался невысоким мужчиной лет шестидесяти пяти, ниже меня почти на полголовы, с умными глазами и располагающей улыбкой. Внешне очень смахивает на милого, любящего дядюшку, оплот и надежду семьи.

— Входите. Да, и дверь не закрывайте. У меня в комнате, знаете, жарковато, так пусть немного проветрится… Лишний свежий воздух, знаете ли, еще никому не помешал. Не знаю, милая, — обратился он ко мне, — не знаю, о чем вы хотели мне сказать. Я уже сказал вам, что я не большой любитель птиц. Особенно голубей. Хотя в жареном виде в данный момент они могут доставить мне немалую радость. Кстати, вы не родственница княгини Айберте? Внешнее сходство налицо. А я и не знал, что у прекрасной княгини есть еще родня.

Я неопределенно пожала плечами:

— Все мы кому-то родня… А что касается птиц… Вам просили передать этот свиток и уточнить, знаком ли вам этот почерк? Один из голубков клювиком по бумаге водил как раз в тот момент, когда их поймали.

Герцог взял протянутый свиток и развернул его. Увидев второпях написанные строчки, у него непроизвольно приподнялись брови, и герцог буквально впился глазами в короткое недописанное послание. А ты, дорогуша, все же волнуешься, хотя и стараешься этого не показать. Еще бы: это Дан утром написал на свитке несколько строк, оборвав начатое письмо на полуслове. Со стороны может показаться, что некто прервал пишущего в тот самый момент, когда тот был занят изложением своих бед на бумаге.