Однако что-то долго этой тощей нет. Впрочем, вон идет, чуть ли не вприпрыжку скачет, только, вот диво! не один горшок молока тащит, а два. Неужели считает, что одного большого горшка с молоком Киссу будет мало? Так он вроде не такой проглот… И горшки уж очень большие; как она их только удерживает? А уж до чего довольнешенька — аж сияет от избытка чувств! Что это с ней?
Гордо вручив Киссу один из горшков с молоком, Сая сахарным голосом спросила:
— Может, кто еще молочка хочет? — и в следующее мгновение мне на голову хлынуло молоко вместе с чем-то живым, извивающимся…
Раздался дикий визг окружающих женщин… Все, стоявшие возле меня, кинулись в стороны, и я оказалась сидящей в середине пустого пространства, облитая молоком, да еще и с несколькими извивающимися ужами на коленях и с одним свисающим с головы…
Я выросла в деревне, и, естественно неплохо знаю обычаи и традиции нашей страны. Как, впрочем, и глупые розыгрыши, все еще имеющие хождение в народе. Вообще-то обычаем подобное назвать было нельзя. Если только тупой шуткой. То, что сейчас сотворила вдовушка, было одним из довольно известных приемов в бабской войне из-за парней. Сама я при таких разборках никогда не присутствовала, но от сестрицы про подобные пакости слыхала не раз. Только вот в то молоко, которое ревнивая девка выливает на соперницу, обычно кладут лягушек или жаб, но уж никак не ужей. Это уже полнейший перехлест, не входящий ни в какие правила…
Здесь требуется небольшое разъяснение: подобное обливание молоком с лягушками является чем-то вроде выяснения отношений между двумя соперницами. То есть одна из женщин как бы заявляет свои права на чужого парня, просит его оставить прежнюю подругу и отныне встречаться уже только с ней. Впрочем, этим рискованным делом — поливанием молоком с лягушками враждующие девки обычно не увлекаются. Тут есть одна тонкость: если кавалер, из-за которого поднялся весь тарарам, встанет на сторону обиженной, то предметом насмешек для всей деревни на долгий срок становится та, что вздумала покуситься на чужого парня. И еще было важно, как в дальнейшем поведет себя кавалер, по вине которого сцепились между собой две девки. Нередко случалось, что он открещивался от обоих, и тогда насмешкам подвергались уже обе незадачливые девицы. А деревня подобные проколы помнит даже спустя долгие годы. Бывает, даже древним бабулькам безжалостно припоминают такие вот ошибки юности…
Я ругнулась про себя: сама виновата, должна была обратить внимание на то, что один из горшков плотно закрыт крышкой. Обычно горшки со свежим молоком прикрывают чистым лоскутом светлой ткани… Куда хуже другое: я почувствовала, как от неожиданности внутри меня вспыхнул гадкий огонек приближающегося безумия… Надо бы срочно притушить его, да вот только боюсь, как бы эмоции не взяли верх над доводами рассудка…
Змей я ненавижу всей душой. Раньше еще и боялась. Это осталось у меня с детства, когда от укуса красной болотной гадюки умерла моя лучшая подружка. Бедняжке в ту пору и семи лет от роду не исполнилось. Мы с ней тогда, в светлый и теплый осенний день пошли за брусникой. Тот год вообще был урожайный на эти кисло — сладкие ягоды, такие вкусные и полезные для здоровья, особенно в наши долгие северные зимы. Я никогда не забуду, как мы с ней, весело болтая и скидывая в туески красные огоньки ягод брусники, подошли к небольшому пригорку со сплошь усыпанными спелыми ягодами кустикам, и обе одновременно протянули руки к растущим там ягодам. Внезапно из тех кустиков молнией метнулась красная с разводами лента, увенчанная раскрытым ртом с ядовитыми зубами, и впилась в детскую руку… Почему-то из нас двоих своей жертвой гадюка выбрала мою подружку… Именно с той поры и поселился у меня в душе подспудный страх перед тонкими извивающимися телами. И еще очень долгое время спокойно смотреть на них я просто не могла…
Но сегодня все было не так. Сейчас я больше не боялась змей, тем более, что в молоке были не ядовитые гадюки, а простые безобидные ужи. Но все равно: вдовушке так поступать не стоило. И мне надо было немедля что-то предпринять в ответ. Подобное нельзя оставлять просто так. Еще хорошо, что предметом этой, с позволения сказать, шутки, оказалась я. А если бы на моем месте оказался человек со слабыми нервами или больным сердцем? В таком случае жертве на всю жизнь обеспечен испуг с заиканием, или же у человека с более слабым здоровьем просто-напросто может не выдержать сердце…
И ведь не лень дуре было их ловить! Хотя вряд ли она сама этих змей отлавливала. Скорей, попросила кого. Наверное, детишек соседских уговорила, или еще кому что пообещала, если притащат ей несколько ужей… С нее станется. Оттого и сейчас подзадержалась, когда за молоком побежала. Пакость свою готовила… Да уж, везет мне на встречи со змеями. Да уж, вылей мне кто на голову горшок молока вперемежку с ужами еще месяц назад, я б кричала от ужаса не своим голосом, да и руки от пережитого страха тряслись бы не один день.
Ладно. Тебе, дорогуша, я отвечу. Иначе деревенские меня не поймут, да и поучить тебя уму-разуму совсем не помешает. Хотя если у кого в таком возрасте, как у вдовушки, ума нет, то в будущем он уже вряд ли появится.
Я стряхнула с головы извивающегося ужонка, и еще парочку успела ухватить на своих коленях. Еще двое уползли, но мне было достаточно и тех, что я сумела поймать. Спокойно встала, подошла к довольно улыбающейся вдовушке. Она, правда, что-то уловила в моих глазах, и счастливая улыбка сползла с ее лица. Поняв, что ее не ожидает ничего хорошего, вдовушка попыталась было отбежать в сторону, подальше от меня. Ага, как же… И двух шагов не сделала, встала на месте, как вкопанная. Стоит, от растерянности глазами хлопает, не понимает, в чем дело… Ничего, потерпишь, обезножила я тебя всего на несколько мгновений. Мне этого времени вполне хватит на то, чтоб высказаться, а тебе подобное надолго запомнится…
Подойдя к растерянной вдовушке, до которой стало доходить, что все идет не так, как бы ей того хотелось, я, смахивая с лица капли молока, произнесла как можно спокойнее:
— Извини, отдаривать тебя нечем. Слишком необычное подношение, а я не привыкла получать подарки просто так, не оставляя хоть что-то взамен. И еще: меня, знаешь ли, с детства учили не принимать ничего от неприятных людей, а ты как раз входишь в их число… Так что забирай назад, что принесла — и без дальнейших разговоров засунула за шиворот наконец-то испугавшейся вдовушке всех ужей, что извивались в моей руке.
Уже направляясь к дому, я услышала истошный визг за своей спиной. Орет так, что слышно, думаю, даже в Сером Доле. Я даже не представляла, что можно настолько дико визжать. Уши закладывает, того и гляди барабанные перепонки лопнут. Отошло, значит, онемение у бабы. Хоть бы ее удар не хватил… Да нет, все будет в порядке, хотя ума у глупой бабы, увы, так и не прибавится… Извини за неожиданность, дорогая, но я не отношусь к любителям гадких шуток или мерзких розыгрышей.
Ладно, смыть с себя молоко я всегда успею. Сейчас, присев на лавочку у дома, я с неподдельным интересом смотрела на то, что творится на моих глазах, хотя все происходящее можно описать одним словом — бедлам. Ничего не соображающая от ужаса вдовица, визжащие ей в тон девицы, оханье женщин, не знающих, кому сочувствовать, гогот парней, помогающих бедной вдовушке вытряхнуть из одежды извивающихся змей…
Все это продолжалось до тех пор, пока немного очухавшаяся вдовушка вновь не обрела возможность говорить, и пока не увидела меня. Вновь кинуться на меня она, конечно, остереглась, даже близко не подходила, держалась на расстоянии, но наслушалась я про себя от нее такого и в таких выражениях, что во мне вновь забурлила черная злоба, которую я недавно с трудом сумела обуздать…
Надо сдержаться, твердила я себе, сдержаться… Если не выдержу, разойдусь, то всем будет плохо. Да и люди, находящиеся здесь, ни в чем не виноваты. Может, эта дурная баба поорет и успокоится…
Хотя все плохо Она-то, может, и успокоится, а вот со мной дела обстоят куда хуже. Огонек ярости в душе разгорался все сильнее, и справиться с ним уже не было никакой возможности… Надо немедленно спрятаться от людей. Опрометью кинулась в дом.