Более внимательно посмотрела на находящихся здесь людей, на всякий случай запоминая их лица. Так, в памяти отпечатались все, теперь не забуду… Судя по одежде и манере держаться, здесь находились в основном высокородные, а также те, кто служил в армии в немалых чинах. Теперь я понимаю неприязнь этих людей ко мне. Понятное дело, что для них положение, в котором они сейчас находятся, хуже горькой редьки. Подумайте сами: оказаться здесь, в глухом лесу, вдали от своей привычной жизни, и при том ничего не ведая ни о своих близких, ни о своем потерянном достатке, да еще и не зная, что их самих ждет дальше! Да и свалившееся на них свободное время, которое им здесь совершенно некуда деть, и беспрестанно одолевающие от нечего делать тяжкие думы!.. Тут, в отдалении от человеческого жилья, и пойти некуда, и нечем заняться, а их прежняя жизнь, уверена, была не в пример насыщенней и интересней! Перебирают, наверное, в голове, все свои ошибки… Ничего, ребятки, это вам на пользу: поразмыслите-ка на досуге, благо время позволяет, стоило ли вам ввязываться во всю эту историю. Впредь наука, пусть и горькая… Впрочем, таким уже ничего не докажешь! Будут винить кого угодно и что угодно, но только не себя.
А, вот и милый герцог со своим вечно недовольным племянником! Надеюсь, деятельная натура герцога отдохнет от вечной суеты и интриг в этих всеми забытых местах… Хотела было помахать милейшему герцогу рукой, да отложила это дело. Не хочется… Да и все вы, толпящиеся здесь, недоделанные заговорщики!.. Чего еще вам в жизни не хватало? Еще более высокого положения? Острых ощущений? Набитых кошельков? Ну, вот вы их, и получили полной мерой! Правда, из-за раскрытого заговора и потерять вам пришлось немало. Ох ты, смотрят на меня, как на своего смертельного врага! Хотя для некоторых из них я именно таковой и являюсь. Знаете что, парни? Вы сами должны были думать головой, а не другим местом, когда ввязывались в столь рискованное дело, как участие в заговоре, где цель — смена правящей династии, причем не только в Харнлонгре, но и в нашей стране. И не стоит валить на кого-то вашу неудачу, делать из меня козла отпущения, а точнее, козу. Вы сами решения принимали, вам и ответ держать. А то, что кое-кто из вас оказался в этом лесу в полной неясности о своем будущем… Так вы, ребята, знали, на что шли. В любом случае кто-то должен был проиграть…
— Ну, как ты? — первое, о чем спросил меня Кисс, когда я снова оказалась в амбаре. — Что им от тебя было нужно?
— Ничего хорошего… Вы, парни, как вижу, в мое отсутствие Киссу руки развязали. Правильно. Молодцы. Не надо бояться, и не надо делать то, что вам приказывает охрана — все одно это нам не поможет… Кисс, лучше еще раз мне свою ногу покажи. Посмотрю, что с ней… Может, вскорости уходить отсюда придется, так надо поглядеть, сможешь ли ты быстро идти…
— Лиа, не тяни, рассказывай…
Осматривая ногу Кисса, я вкратце поведала ему и заодно жадно слушающим меня мальчишкам то, что считала нужным сказать. Рассказала о том, что мы с Киссом умудрились придти именно туда, в то самое место, куда нас и везли на корабле, о встрече с графом Эпиньеде, и о том, что видела колдуна. Этого с них пока хватит…
Кажется, Кисс понял, что я сказала ему далеко не все, но говорить о том ничего не стал. Вместо этого кивнул в сторону кучи сена:
— Пока тебя не было, нам поесть принесли. Мы твою долю оставили… Вон, на сене лежит.
Надо же, свежий хлеб и солонина! В нашем нынешнем положении — прямо королевский стол! Как же давно я свежего хлеба не ела! А у мальчишек глаза голодные… Не думаю, что на всех принесли гору еды. Скорее так, червячка заморить… Отломила себе половину хлеба, а остаток вместе с мясом отодвинула детям.
— Этого мне хватит. Надо о фигуре заботиться, а то нравиться никому не буду…
Уговаривать никого не пришлось. Небольшие кусочки хлеба с солониной мальчишки проглотили разом. Бедные голодные дети… Кажется, попади каждому из них втрое большая порция, то исчезла бы с той же скоростью. Но вот что мне понравилось: вначале мальчишки честно поделили выделенное им на три примерно равные части, а лишь потом взялись за еду. Сейчас я их рассмотрела более внимательно. То, что двое из них родные братья, сразу видно по одинаковым вихрастым рыжеватым головам, острым подбородкам и серо — зеленым глазам. Одному из них лет десять, другой на год — другой помладше. А вот третий из них, маленький, худенький, был и самым слабым, и самым младшим, лет семи, никак не старше. Этот мальчик мне глянулся больше всех. Голубоглазый, русоволосый, с кудрявыми волосами и чистой улыбкой… Светловолосый малыш задел в моей душе самую потаенную струну — раньше, еще будучи невестой Вольгастра, я втайне мечтала, что мы с ним будем иметь именно такого сына, как этот маленький мальчик, и сейчас мое сердце помимо воли потянулось к нему. Не отдавая в том отчета, взяла ребенка на руки, и прижалась щекой к его спутанным волосам. И он доверчиво прильнул ко мне… Нет, делайте со мной что хотите, а этого мальчика я никому не отдам!
Пока мальчишки ели, Кисс с гордым видом положил передо мной нечто непонятное, чему я не могла дать название. Внешне это больше походило на обломок палки, на который был косо насажен острый наконечник стрелы с небольшими насечками по краям. Хм, нечто смешное и нелепое…
— Лиа, как тебе это нравится?
— Ну, не знаю, что и сказать… Недоразумение какое-то…
— Где ты видишь недоразумение? — всерьез обиделся Кисс. — Это, чтоб ты знала, на сегодня наше единственное оружие!
— Так, говоришь, это… изделие называется оружие? — я едва не рассмеялась. — Да, от такой жути любой до заикания напугается!.. Ладно, Кисс, не сердись: просто я от разговора с колдуном еще не отошла…
Оказывается, пока меня не было, Кисс вытащил из сапога припрятанный там наконечник от стрелы, и вместе с мальчишками сумел приладить этот наконечник к обломку найденной в амбаре палки. Посмотришь со стороны на это творение — только руками разведешь, но, тем не менее, в руку деревяшку брать довольно удобно. Конечно, нечего и думать о том, что этим так называемым оружием можно сражаться, но на один удар его, пожалуй, хватит.
Чуть позже, всей компанией расположившись на сене, я слушала то, что мне рассказывали Кисс и мальчишки. Двое из них, Толмач и Лис, действительно были братьями. Тот, что постарше — Толмач, отличался невероятной способностью к изучению чужих языков. Стоило ему несколько дней пообщаться с кем-то из чужаков, прибывших из дальних стран, как он мог неплохо разговаривать с ними на их же языке, причем выученного языка он уже никогда не забывал. На мой вопрос, сколькими же языками он владеет, мальчишка с гордостью показал мне десять пальцев, а затем еще шесть. Шестнадцать! И это в его-то возрасте! Невероятно! На мое растерянное замечание, что, дескать, я, кроме нашего, не знаю ни одного, мальчишка лишь пожал плечами: а чего тут сложного? Это же, дескать, проще простого, надо только захотеть… И, тем не менее, ему было приятно мое искреннее удивление и восхищение. Талант я уважаю во всех его проявлениях, а уж тем более такой!..
А его брат, Лис… Ну, стоило только посмотреть на его плутоватую мордашку, как становилось понятно, что этого парня на мякине не проведешь, хитрован еще тот, причем любую ложь с твоей стороны он улавливал сразу. Братья были из числа тех, кого называют самой последней нищетой, обитающей в трущобах Стольграда, и выросли они, можно сказать, прямо на улице. Старший из них, Толмач, еще кое-как помнит крики и ругань вечно пьяных родителей, однажды пропавших невесть куда. Он же воспитывал, как умел, и младшего брата, оставшегося на его руках…
А вот третий, так понравившийся мне малыш, носил трогательную кличку Зяблик. Его весной этого года выгнал из дома отчим, поселившийся у них сразу же после внезапной смерти отца мальчика. А что же мать? — не поняла я. Мать, как выяснилось, ничего не сказала, просто отвернулась, сделав вид, что это ее не касается… Первое время ребенок скитался по соседям, пытаясь поговорить с матерью — ведь для него все произошедшее явилось огромным потрясением. А потом, после того, как осуждаемый всеми в округе отчим подстерег его и чуть не убил, Зяблик убежал и прибился к ватаге бездомных ребятишек. Надо же ему было где-то жить, и хотя бы изредка что-то есть… Ватага приняла к себе паренька, пусть даже среди стаи беспризорных мальчишек он был самым слабым и неумелым. Нет, подумалось мне, убить мало таких жестоких что мамашу, что отчима! Ох, попадитесь вы мне оба под горячую руку, не знаю, что с вами обоими сделаю!..