— Ого! Да за что же мне такая честь? Сам начальник тайной стражи осчастливил меня своим появлением!

— Я ознакомился с протоколами допросов, как тебя, так и тех молодых людей, которых ты знаешь под именами Вен и Дан, — не обращая внимания на мою подковырку, продолжал Вояр, — а также с множеством иных показаний по этому делу, полученных от ряда независимых свидетелей. Не буду скрывать: многое в них сходится, но есть непонятные детали, которые никак не укладываются в общую картину. Пояснения по этому поводу мне бы хотелось получить от тебя.

А он не очень вежлив… Впрочем, люди все разные, но этот никак не производит впечатления обаятельного человека! Хотя, как мне кажется, мнение посторонних по этому поводу его волнует меньше всего.

— Ну, если чем-то смогу помочь…

— У меня нет сомнений, что сможешь. Прежде всего, меня интересует, куда могла направиться ваша так называемая поселковая ведунья Марида?

— Так она что же, так и не появилась в столице? — ахнула я.

— Ты не ответила на мой вопрос.

— А вы — на мой!

— Хорошо. Женщина, которую вы знаете под именем Марида, она же бывшая, а ныне изгнанная вдовствующая королева Харнлонгра, до нынешнего дня в Стольграде или в его окрестностях не появлялась. Сведений о том, где она может быть в данный момент, также не имеется.

— Так ее же искать надо! Она хотела направиться в столицу, вслед за ними, через несколько дней. И еще она хотела сообщить в Харнлонгр о произошедшем… Дан… то есть, я хотела сказать, принц Домнион, ждал ее прибытия в Стольград вплоть до последней минуты! Во дворец мы хотели идти все вместе. Он даже записку ей оставил…

— Где?

— На постоялом дворе при храме Пресветлой Иштр. Да вы проверьте! Или у ребят спросите. И если она пропала… Это же не так просто! Должна быть какая-то очень серьезная причина, раз она не добралась до столицы!

— Постарайся по возможности как более точно и подробно описать ваш с ней последний разговор, а вместе с тем и обстоятельства, при которых этот разговор состоялся. Кто при этом присутствовал, о чем говорили…

— Это вам зачем? Да и какое это имеет значение? Мы с ней тогда толком не успели переговорить. Так, перекинулись парой слов.

— Я жду.

Ничего не понимаю! Для чего ему нужно знать? Ну да ладно, расскажу, что вспомню, там мне особо скрывать нечего.

Управилась с рассказом я минут за пятнадцать, а затем еще столько же времени отвечала на глупые вопросы, вроде того, сколько человек было у нас на дворе при отъезде из Большого Двора, или сколько сундуков было на нашей телеге. Чушь какая-то…

— Теперь насчет хозяйки дома, где вы остановились, Райсы. Вас к ней послала лекарка Элсет?

— Кто? — растерялась я. Вот об Элсет мы с парнями договаривались промолчать, если это будет возможно.

— Элсет. Лекарка. Тебя узнал ее помощник, он же мой сотрудник. Этот парень тебя хорошо запомнил. Его, этого помощника, позвать? Он находится здесь, сидит за стеной, в коридоре. Надеюсь, ты не считаешь, будто мне неизвестны имена тех, кто втайне служит нашему доброму соседу Харнлонгру? Я ничего не имею против, пусть честно работают во благо двух наших стран. Но под моим негласным присмотром.

Вот это да! А я считала, да и ребята мне говорили, что об Элсет знают немногие. Оказывается, этот тип ее давно вычислил.

— Не надо его звать. Я действительно была у Элсет. Но с Райсой познакомилась сама. Мы с ней разговорились перед приемом, и выяснилось, что мой отец и ее родители родом из одной деревни. Оттого она нас к себе в дом и пустила. Пожалуйста, не трогайте ее. Она здесь не при чем. Мы ее ни во что посвящать не стали, и она ничего не знает!

— Предположим, так и было, хотя и здесь всей правды ты мне не сказала.

— Вы о чем? Я к лекарке заходила посоветоваться только насчет своего зрения. Знаете, я стала очень плохо видеть, и…

Вояр поморщился и достал из стола блестящее ожерелье, то самое, что еще совсем недавно, у реки, Вен при стражниках сдернул с моей шеи и закинул в кусты. А оно как здесь оказалось? Я думала, его уже давно нашли и втихую пропили на одном из постоялых дворов…

— Стража доставила. Очень дорогая вещица. Никто не решился прикарманить. Герцог Стиньеде ее опознал. Это что-то из его недавно пропавших фамильных драгоценностей, которые, кстати, похитила именно ты. Перстень, правда, так и не нашли, и боюсь, что он уже не отыщется. Стражники и лекарку опознали. Думаю, легко узнают и тебя. Они тоже в коридоре. Будем устраивать очную ставку? Нет? Правильное решение. Надеюсь, ты признаешь, что вы состряпали для стражников весьма достоверный спектакль с изменщицей — женой и обманутым мужем? Неплохо получилось. Стражники, во всяком случае, поверили увиденному… Подтверждаешь, что это были вы? Ну, вот так-то лучше… Хоть тут время сэкономим… Но в этом вопросе мне и так все ясно. Впрочем, к нему мы еще вернемся, но позже. Сейчас меня интересуют обстоятельства вашей ночной встречи с капитаном Сайвигиллом.

Вот это — пожалуйста. Я еще раз в подробностях описала, как передавала письмо через горца — лейтенанта, и о нашей встрече с капитаном у реки. Не знаю, о чем подумал дознаватель — по его лицу и глазам узнать ничего было нельзя, но здесь он вопросов никаких не задавал. Просто слушал.

Когда я заканчивала свой рассказ, за моей спиной скрипнула дверь, и вошел Кеир, прежний дознаватель. Хорошо, с этим как-то полегче общаться, чем с его начальником. Кеир положил перед Вояром несколько исписанных листов бумаги, и тот, забрав их, отошел в сторону. Опять присел рядом с писцом, в принесенные бумаги уткнулся. Спорить готова: хоть в чтение и погрузился, но, тем не менее, наши разговоры прекрасно слышит.

Кеира, в свою очередь, вновь интересовало, как я умудрилась обчистить герцога Стиньеде. Пресветлые Небеса, я же все ему уже рассказывала! Что, неужто все по-новой повторять? Никуда не денешься, придется…

К концу моего долгого повествования, которое я специально делала как можно более скучным, в коридоре послышался шум. Судя по тому, как чуть удивленно посмотрел на дверь дознаватель, к тому, что их во время допроса могут отвлекать, здесь не привыкли. Кто-то в коридоре шумел, причем кричал все сильнее, и не думал понижать свой пронзительный голос, который чуть ли не ввинчивался в уши. Еще через миг дверь распахнулась, и в комнату вбежал невысокий человечек, почти карлик. Ростом он не дотягивал мне даже до плеча, но шумел за троих, причем и не думал успокаиваться, а заводился все сильнее. Правда, я не понимала ни слова из его пронзительных воплей: судя по всему, он не знал языка нашей страны, и кричал на своем, которого я, увы, не знала. Страшненькое смуглое лицо с выпученными черными глазами, кожа, изрытая оспинами, непропорционально короткие ноги, но очень длинные руки… Не полный урод, конечно, но красотой обделен весьма заметно. Судя по внешности — уроженец одной из южных стран, и возраст его трудно определить. Бывает же у людей такое лицо: ему можно дать и двадцать пять лет, и шестьдесят пять. Но почему он так кричит, и отчего ему это позволяют? Странно: отчего ему можно кричать в присутствии начальника тайной стражи, отчего ему разрешили войти в кабинет во время допроса?.. Странно. Вон, оба дознавателя помалкивают, хотя, кажется, без разговоров должны были выставить человечка из комнаты. Или стражу позвать, чтоб она вмешалась и выставила этого расшумевшегося буяна. Вояр так и сидит с отсутствующим видом. Кеир, правда, открыл было рот, но тут же снова благоразумно закрыл его, не произнеся ни слова. Да кто же это, интересно, такой, раз в его присутствии предпочитает помалкивать даже могущественный глава тайной стражи?

Человечек о чем-то визгливо спросил у Кеира, и тот в ответ согласно кивнул головой, покосившись при этом в мою сторону. Этого хватило для того, чтоб вошедший затопал ногами, и, то и дело срываясь на пронзительный визг, стал орать на меня. Вошедший вместе с ним человек с такой же смуглой кожей, как у коротышки, равнодушно переводил его слова. Однако голос вошедшего достиг таких высот, что у дословно переводящего его переводчика я улавливала лишь отдельные слова: