Совершается нечто подобное тому, что бы делал человек, которому через взмученную воду надо бы увидать дно, для того чтобы достать драгоценную жемчужину, и который бы, не желая взойти в воду, сознательно взбалтывал воду, как скоро она начинала бы отстаиваться и быть прозрачной. Всю жизнь часто стоит человек одурманивающийся неподвижно на том же, раз усвоенном, неясном, противоречивом миросозерцании, упираясь при всяком наступающем периоде просветления всё в ту же стену, в которую он упирался 10—20 лет тому назад и которую нечем пробить, потому что он сознательно притупляет то острие мысли, которое одно могло бы пробить ее.

Пускай всякий вспомнит себя за тот период, во время которого он пьет и курит, и пускай проверит то же самое на других, и всякий увидит одну постоянную черту, отличающую людей, предающихся одурманиванию, от людей, свободных от него: чем больше одурманивается человек, тем более он нравственно неподвижен.

VI.

Ужасны для отдельных лиц, как описывают их нам, последствия потребления опиума и гашиша; ужасны знакомые нам последствия потребления алкоголя на отъявленных пьяницах; но без сравнения ужаснее последствия для всего общества того, считающегося безвредным, умеренного употребления водки, вина, пива и табаку, которому предается большинство людей, а в особенности так называемые образованные классы нашего мира. Последствия эти должны быть ужасны, если признать то, чего нельзя не признать: что руководящая деятельность общества — деятельность политическая, служебная, научная, литературная, художественная — производится большей частью людьми, находящимися не в нормальном состоянии, людьми пьяными. Обыкновенно предполагается, что человек, который, как большинство людей наших достаточных классов, употребляет алкогольные напитки при всяком принятии пищи, находится на другой день, в тот период времени, когда он работает, в совершенно нормальном и трезвом состоянии. Но это совершенно несправедливо. Человек, выпивший накануне бутылку вина, стакан водки или две кружки пива, находится в обычном состоянии похмелья или угнетения, следующего за возбуждением, и потому в умственно подавленном состоянии, которое усиливается еще курением. Для того чтобы человек, курящий и пьющий постоянно и умеренно, привел мозг в нормальное состояние, ему нужно пробыть по крайней мере неделю или более без употребления вина и курения. Этого же почти никогда не бывает.

Так что большая часть всего того, что творится в нашем мире и людьми, управляющими другими и поучающими других, и людьми, управляемыми и поучаемыми, совершается не в трезвом состоянии.

И пусть не принимают это за шутку или за преувеличение: безобразие и главное — бессмысленность нашей жизни происходят преимущественно от постоянного состояния опьянения, в которое приводит себя большинство людей. Разве возможно бы было, чтобы люди непьяные спокойно делали всё то, что делается в нашем мире, — от Эйфелевой башни до общей воинской повинности. Без всякой, какой бы то ни было надобности составляется общество, собираются капиталы, люди работают, вычисляют, составляют планы; миллионы рабочих дней и пудов железа тратятся на постройку башни; и миллионы людей считают своим долгом влезть на эту башню, побыть на ней и слезть назад; и постройка, и посещение этой башни не вызывают в людях никакого другого суждения об этом, как желание и намерение еще в других местах построить еще более высокие башни. Разве трезвые люди могли бы это делать? Или другое: все европейские народы вот уже десятки лет заняты тем, чтобы придумывать наилучшие средства убийства людей и обучать убийству всех молодых людей, достигших зрелого возраста. Все знают, что нападений варваров никаких быть не может, что приготовления к убийству направлены христианскими цивилизованными народами друг на друга; все знают, что это тяжело, больно, неудобно, разорительно, безнравственно, безбожно и безумно, — и все готовятся к взаимному убийству: одни — придумывая политические комбинации о том, кто с кем в союзе и кого будет убивать; другие — начальствуя над приготовляющимися к убийству, и третьи — подчиняясь против воли, против совести, против разума этим приготовлениям к убийству. Разве трезвые люди могли бы это делать? Только пьяные, никогда не вытрезвляющиеся люди могут делать эти дела и жить в том ужасающем противоречии жизни и совести, в котором не только в этом, но во всех других отношениях живут люди нашего мира.

Никогда, мне кажется, люди не жили в таком очевидном противоречии между требованиями совести и поступками.

Человечество нашего времени точно зацепилось за что-то. Точно есть какая-то внешняя причина, мешающая стать ему в то положение, которое ему свойственно по его сознанию. И причина эта — если не одна, то главная — это то физическое состояние одурения, в которое вином и табаком приводит себя огромное большинство людей нашего мира.

Освобождение от этого страшного зла будет эпохой в жизни человечества, и эпоха эта настает, кажется. Зло сознано. Изменение в сознании по отношению к употреблению одуряющих веществ уже совершилось, люди поняли страшный вред их и начинают указывать его, и это незаметное изменение в сознании неизбежно повлечет за собой освобождение людей от употребления одуряющих веществ. Освобождение же людей от употребления одуряющих веществ откроет им глаза на требования их сознания, и они станут проводить свою жизнь в согласии с совестью.

И кажется, что это уже начинается. И, как всегда, начинается с высших классов тогда, когда уже заражены все низшие.

Предлагаемая книга излагает историю развития этого сознания.

10 июня 1890.

ОБ ОТНОШЕНИЯХ МЕЖДУ ПОЛАМИ.

В числе писем, полученных мною из разных мест по поводу «Крейцеровой сонаты» и «Послесловия», показывающих, что необходимость изменения взгляда на отношения между полами сознана не мною одним, а большим количеством мыслящих людей, голоса которых не слышны и не заметны потому только, что они заглушены криком людей толпы, с упорством и задором отстаивающих привычный и потакающий их страстям порядок вещей, — в числе этих писем получено мною 7-го октября 1890 года следующее письмо, с приложением брошюры под заглавием «Диана», о которой в нем упоминается. Вот это письмо:

«7 окт. 1890 г.

«Мы имеем удовольствие послать вам маленькую брошюру, под заглавием: «Диана, психо-физиологический опыт о половых отношениях женатых мужчин и женщин», которую, надеемся, вы получите.

«С тех пор как ваше произведение «Крейцерова соната» появилось в Америке, многие говорили: ,,«Диана» исполняет, объясняет и делает возможными теории Толстого“. Итак, мы решаемся послать вам эту брошюру, чтобы вы могли сами судить.

«Молясь об исполнении желания вашего сердца, остаемся преданные вам.

«Мы будем рады, если вы почтите нас извещением о получении брошюры».

Раньше этого получено было мною из Франции письмо Angèle Françoise и ее брошюра. В письме г-жа Angèle сообщала мне о существовании двух обществ, имеющих целью поощрение чистоты половой жизни: одного — в Англии и другого — во Франции, «Société d’amour pur». В статье г-жи Angèle были выражены те же мысли, как и в статье «Диана», но только менее ясно и определенно и с оттенком мистицизма.

Мысли, выраженные в брошюре «Диана», хотя и имеющие в основе не христианское, а скорее языческое, Платоновское миросозерцание, настолько новы и интересны и так очевидно показывают неразумие установившейся распущенности как в холостой, так и в женатой жизни нашего общества, что мне хочется поделиться этими мыслями с читателями.

Основная мысль брошюры, эпиграфом которой поставлены слова «И будут два одною плотью», следующая:

Разница в организации мужчины и женщины существует не только в физиологическом отношении, но еще и в других, нравственных свойствах, в мужчине называемых мужественностью, в женщине — женственностью. Влечение между полами основано не на одном стремлении к физическому общению, но и на взаимном притяжении, которое оказывают друг на друга эти противоположные свойства полов: женственность на мужчину и мужественность на женщину. Один пол стремится пополнить себя другим, и потому влечение между полами производит одинаково стремление к духовному, как и к физическому общению. Стремления к физическому и духовному общению суть два проявления одного и того же источника влечения, находящиеся в такой зависимости одно от другого, что удовлетворение одного стремления всегда ослабляет другое. Насколько удовлетворено стремление к духовному общению, настолько ослабевает или вовсе уничтожается стремление к физическому, и наоборот: удовлетворение физического влечения ослабляет или уничтожает духовное. И потому влечение между полами не есть только физическое стремление, производящее деторождение, но есть влечение различных полов друг к другу, могущее принимать форму самого духовного общения только мысли, самого животного общения, производящего деторождение, и всех самых различных ступеней между тем и другим. Вопрос о том, на какой из этих ступеней останавливается сближение разных полов, решается тем, какое общение соединяющиеся считают в данное время или навсегда — хорошим, должным и потому желательным. (Замечательной иллюстрацией того, до какой степени отношение между полами подчиняется представлению о том, чтò считается хорошим, должным и желательным, служит поразительный обычай малороссийского жениханья, состоящего в том, что сосватанные парни годами проводят ночи вместе с своими невестами, не нарушая их девственности.)