Работа Толстого над рассказом «Три старца» (три рукописи и корректура) может быть подразделена на две редакции и стилистическую переработку текста, которая была названа переписчиком третьей редакцией. Главное различие двух редакций в изображении видения или сна архиерея: Первый рассказ о сне ближе передает старое сказание, так как здесь нечто таинственное видят все присутствующие (наприм. «корабленицы» в сказании Августина). Толстой в первом очерке рассказа изобразил, что народ первый заметил бегущих по воде старцев и архиерей, услышав общий говор, подошел к собравшимся (сон его виден только из слов: «затихло всё и задумался архиерей... поднял голову»). Во второй редакции Толстой отступил от обычного сказания: видит архиерей первый (изображается его сон: «рябит у него в глазах, то тут, то там свет по волнам заиграет. Вдруг видит»...): он поднимается, показывает кормчему прося разглядеть, что видно на море; кормчий в ужасе кричит, поднялся народ.... Отметим любопытную мелочь: в первой редакции старцы идут по воде, не держась друг зa друга; во второй — держатся рука с рукой, как при первой встрече на острове; архиерею вспоминается во сне ярче всего то первое впечатление, которое у него было от вида старцев в действительности.

Писание рассказа «Три старца», вероятно, относится к июню 1885 г. В одном письме к В. Г. Черткову (Ч) 18 июня 1885 г. Толстой говорит о написании нового рассказа для «Посредника»: «я написал еще рассказ для вас, и, кажется, лучше прежних». Составительница объяснительных примечаний к этим письмам, А. К. Черткова²⁵⁸ высказывает мысль, что этот рассказ именно «Три старца» — «легенда очень любимая» Толстым. Л. Я. Гуревич предполагает, что Толстой говорил здесь о другом рассказе — о «Свечке».

«Три старца» напечатаны в первый раз в «Ниве» 1886, 13, столб. 330—334 (цензурное дозволение 26 марта 1886 г.). К заглавию рассказа «Три старца» в «Собрании сочинений Л. Н. Толстого» (изд. 10 и след.) прибавлен подзаголовок «Из народных сказок на Волге», которого нет во всех рукописях рассказа и в первых в 1886 г. изданиях «Собрания сочинений». Нет в рукописях и того подзаголовка, который помещен в первом издании рассказа в журнале «Нива»: «Три старца, народное сказание». Из этого можно видеть, что эти прибавленные подзаголовки, не только распространенный, но и короткий, принадлежат не Толстому. Что не волжское предание послужило основой рассказа, а скорее северное, видно из названий местных, северных. Интересно, что рассказ Толстого послужил со своей стороны основой новой сказки о Трех старцах, которые знают только одну молитву, «Трое вас, трое нас, помилуй нас», и которые заучивают при помощи архиерея «Отчую» и потом, забыв эту молитву, вслед за кораблем «чешут по воде». Этот рассказ записан в Енисейской губернии в 1900-м году А. А. Макаренком.²⁵⁹ Из сказанного видно насколько велика степень живучести этого сюжета.

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.

Рассказ сохранен в трех рукописях и корректурном оттиске. Рукописи принадлежат Архиву В. Г. Черткова, переданному в ГТМ, и хранятся в папке 8 под №№ 27, 28 и 29. Корректура — в БЛ под шифр. V, 9, 5 лл.

1) № 27. Автограф, F° и 4°, 4 листа. Писано, видимо, зa один присест, с небольшими помарками. На об. листа 1-го — отрывок из «Смерти Ивана Ильича» (не первой редакции, чужою рукою). Заглавие: «Три старца» и ссылка на Евангелие от Матфея. VI. 7—8. Начало: «Плылъ на кораблѣ Архіерей изъ Архангельска города въ Соловецкіе»... На обложке рукой A. Л. Толстой: «Три старца (черновой)».

2) Рукопись № 28. Копия рукой В. Г. Черткова, с многочисленными поправками и дополнениями Толстого. 4°, 14 лл. На обложке синим карандашом: «Вторая редакция». Заглавие: «Три старца». Начало (после эпиграфа из ев. Матф. VI. 7—8): «Плылъ на кораблѣ архіерей изъ Архангельска города въ Соловки»... Изменения и исправления значительны: Напр. в 1-й редакции, старцев, бегущих по морю, сначала увидел не архиерей, а другие путники, которые стали смотреть и рассуждать; архиерей подходит, спрашивает и потом вглядывается и видит старцев. Во второй редакции старцев видит сначала архиерей, остальные спят. Архиерей подходит к кормчему и просит посмотреть, чтὸ виднеется; тот видит старцев, ужасается и кричит; народ вскакивает, и все видят старцев, подошедших к кораблю.

3) Рукопись № 29. Копия рукою В. Г. Черткова с предыдущей. 4°, 13 листов линованной тетрадной бумаги, с поправками и дополнениями рукою Толстого и другою рукой. Заглавие: «Три старца». Начало (после эпиграфа из ев. Матф. VI. 7—8): «Плылъ на кораблѣ Архіерей изъ Архангельска города въ Соловки»... Листы с признаками пребывания в типографии. Видимо, с этой рукописи набирали для изд. 1886 г. Поправки рукой не Толстого внесены из корректуры. На обложке синим карандашом: «Третья редакция».

4) Корректура для изд. 1886 г. (Соч. гр. Л. Н. Толстого, ч. 12. М. 1886), с поправками и дополнениями самого Толстого и С. А. Толстой и подписью С. А. Толстой к печати.

В основу издания положен текст «Сочинений гр. Л. Н. Толстого. Часть 12. Произведения последних годов. М. 1886», стр. 154—162.

«СВЕЧКА».

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

Рассказ «Свечка» написан Толстым на основании слышанного им повествования о действительном происшествии. Рассказ этот Толстой писал в мае или июне 1885 г. H. Н. Страхов, бывший в Ясной поляне в середине июня, прочитал его тогда, как видно из его письма 18 июня к его большому приятелю Н. Я. Данилевскому;²⁶⁰ он пишет ему, что «два последние рассказа (т. е. «Свечка» и «Два старика») удивительны по своей художественности и чудесному смыслу»; потом, 28 июля, в письме к Толстому, Страхов говорит, что не paз вспоминал о «Двух стариках» и о «Свече» (так он называет рассказ); при этом он указывает одно слабое, по его мнению, место в последнем рассказе, «где добрый мужик объясняет, почему не следует убивать приказчика»; Страхов не верно понял мысль Толстого; он думает, что Толстой хотел сказать, что так поступает мужик «для избежания угрызений совести»; между тем и в старшей рукописи «Свечки» этого не видим: главная мысль Толстого видна из того названия, которое первоначально он дал рассказу — «Мне отмщение и Аз воздам», и еще более ясна из введенного потом эпиграфа к рассказу, взятого из Евангелия от Матфея V, 38—39... («не противься злому»).

Случай, когда-то слышанный Толстым про жестокую смерть приказчика, так глубоко залег у него на душе, что когда он начал писать, он не мог изменить своего писания. Несмотря на доводы многих лиц, членов кружка «Посредник», указывавших на необходимость перемены конца рассказа, неудобного, как им казалось и в нравственном и в цензурном отношении, Толстой настойчиво стоял на своем.

В высшей степени нравившийся Черткову этот рассказ смущал его, — читаем в его письме к Толстому, — своими последними строками: «Эта ужасная смерть приказчика, как раз после того, как он сознал торжество добра над злом и признал себя побежденным.... всё это ужасно тяжело напоминает мне ветхозаветный рассказ о пророке, отомстившем смертью детям, смеявшимся над ним.... И кто ни читает этот рассказ из лиц, вполне разделяющих наши взгляды, и из лиц только симпатизирующих им, все — в один голос находят, что рассказ и по форме и по содержанию прекрасен, только вот конец всё портит» (письмо 7 ноября 1885 г.). «Не знаю, как вы отнесетесь к моему предложению, — говорит В. Г. Чертков в конце того же письма, — но.... было бы боязливо и недобросовестно с моей стороны не сделать еще попытки убедить вас согласиться на маленькое по форме, но мне кажущееся весьма важное по существу изменение конца». Чертков послал Толстому две редакции изменения конца: одну, составленную Калмыковой, по просьбе Черткова, другую — составленную Чертковым по изложениям Толстого и Калмыковой. Получив это письмо, — как читаем в ответном письме Толстого (11 ноября 1885 г.), он «целый вечер думал о «Свечке» и начинал писать, и написал другой конец. «Но всё это, — говорит он, — не годится, и не может годиться. Вся историйка написана в виду этого конца. Вся она груба и по форме, и по содержанию, и так я ее слышал, так ее понял, и иною она не может быть — чтобы не быть фальшивою».²⁶¹ Толстой уже хотел было писать после слов «пропал я, говорит, победил он меня» новый сочиненный им вариант, когда вдруг во время писания письма, ему пришел в голову еще новый вариант: он сейчас же вписал его в письмо к Черткову, отметив, что «так еще можно».²⁶² В том же письме он покаялся, что ему сначала было неприятно желание Черткова переменить конец и перемена, сделанная А. М. Калмыковой. «Но это было одну минуту, — говорит он, — и после стало очень приятно». «Я согласен, что есть что-то дикое в этой смерти (приказчика) — читаем дальше, — и лучше, чтобы ее не было. А главное мне так дороги те причины, по которым вы и Калмыкова желаете переменить, что потом стало приятно».²⁶³