Ему казалось, что Москва была какая-то машина или даже лошадь, от которой он держал в руках поводья. Он думал, что, когда Брокер, Ивашкин или Волков проскачут, сопутствуемые драгунами, донести, что приказано и исполнено, он думал, что это действительно так. Он не знал того, что многое и очень многое нельзя ни приказать, ни исполнить, что «донесение исполнено» означает только то, что я — Ивашкин или Волков — сделали так, что меня нельзя упрекнуть в неисполнении; он не знал, что Москва — не город Москва, а 300 тысяч человек, из которых каждому дана от бога та же власть жить, страдать, наслаждаться и думать, как и Растопчину.
— Я ее держал вот как, я всё сделал и теперь меня ставят в такое положение с этой толпой... Хорошо же!
Он сел на диван, сложил руки, задумался[2325] и вдруг быстро вскочил[2326] и направился к двери балкона.
— Здесь Верещагин? Этот мерзавец, изменник, — прибавил он.[2327] Ему отвечали, что он был здесь.
«Им нужно жертву. Им нужно крови. Они, как звери, которым нужно мяса, — думал он, глядя на толпу. — Вот она, lа plèbe, la lie du peuple, la populace»,[2328] думал[2329] он. — Les grands moyens dans les grandes circonstances, dans les grandes calamités publiques.[2330] On m’a fait des avances, mais cela ne me donne pas le droit de négliger le bien publique. Il faut apaiser la populace. Il leur faut une victime. Une victime pour le bien publique.[2331] (Da, le bien publique,[2332] против силы этого аргумента — ничто не может устоять. Что может сказать и божий, и людской, и Моисеев, и христианский закон, когда известно то, что составляет le bien publique. А для человека, убивающего другого, всегда это известно. Граф Растопчин в своей служебной карьере не такие жертвы, как этот купчик в лисьем тулупе, видел приносимые на алтарь du bien publique.)[2333]
Граф Растопчин открыл дверь и вышел быстрыми, решительными шагами на балкон.
Говор замолк. Шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к нему.
— Здравствуйте, ребята, — сказал он громко и твердо, высоко держа свою энергическую голову. — Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, и мы вместе управимся с злодеем, от которого погибла Москва, а вы будьте смирны и покойны.
И он вернулся в покои.
— Видал! — заговорили в толпе, надевая шапки. — Он все[2334] порядки укажет. А ты говоришь: не отдаст расчет хозяин-то. Он, значит, злодеев управит увсех. Вот так граф. Да он може и сам не знает, — говорили в толпе, совершенно не поняв того, что сказал им начальник.
Граф Растопчин велел вывести Верещагина на крыльцо и вслед за ним вышел сам. Толпа жадно надвинулась.[2335]
На широком крыльце, между двумя драгунами в синих мундирах и красных воротниках, стоял молодой,[2336] чернобровый, красивый молодой человек[2337] с тонкими губами, горбатым[2338] носом и усталыми глазами.[2339] Голова его[2340] — одна половина обритая — заросла[2341] коричневой щеткой, другая была покрыта вьющимися русыми кудрями. На нем был крытый синим сукном лисий тулупчик и высокие, с сморщенными голенищами, тонкие сапоги,[2342] и на[2343] ногах висели цепи.
Общее впечатление его фигуры с бритой головой и кандалами было страшное, но стоило немного вглядеться в него, чтобы заметить в его позе и на его молодом лице два борющиеся выражения: молодеческого щегольства[2344] и удальства и вместе с тем робости, которую он старался подавить.
Он стоял, отставив ногу[2345] (кандалы висели между колен), согнувшись одним плечом, держал одну руку в кармане, а другой с тонкими пальцами приглаживал волосы и,[2346] полуулыбаясь, поглядывал на толпу.[2347] Ему, видимо, весело и страшно было оттого, что он знал, что пришла решительная минута, и оттого, что он[2348] боялся за свои силы в эту решительную минуту.
Выйдя на верхние ступени крыльца, Растопчин взглянул на[2349] колодника, стоявшего между двумя драгунами. Рука Верещагина опустилась и задрожала.[2350] Растопчин, нахмурившись, повернулся к толпе.
— Прежде всего мне надо управиться с изменником![2351] — сказал граф Растопчин с таким выражением злобы, как будто Верещагин сейчас только чем-нибудь жестоко оскорбил его. — Вы видите этого человека. От него погибает Москва,[2352] — с торжественным жестом сказал Растопчин и, как это часто бывает в минуту вспыльчивости, интонация этих слов была такая, что после них надо было говорить еще; но вдруг Растопчин замолчал. Испуганные лица смотрели на Растопчина[2353] и на Верещагина, ожидая того, что будет дальше.[2354]
— Он — изменник своему царю и отечеству,[2355] — продолжал Растопчин,[2356] — он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва.
В то время, как Растопчин говорил это, Верещагин[2357] робко, как бы на зло себе, слабо улыбнулся[2358] и[2359] вздохнул.
Растопчин быстро взглянул на него, и этот взгляд как бы порохом взорвал[2360] графа. Он отодвинулся и закричал, обращаясь к драгунам:
— Бей! Руби его! Бей... я приказываю...
— Ваше... ваше... сиятельство... — проговорил трясущимися губами драгун, расставляя руки.
— Что?!.. Вы головой мне ответите! — крикнул Растопчин.— Я приказываю.
— Сабли вон! — крикнул офицер драгунов, сам вынимая саблю, и вдруг Верещагин схватился за лицо, по которому его ударил тупым палашом, и закричал страшным, тонким голосом.
Драгун с злым лицом[2361] ударил его[2362] раз, другие сделали то же, и Верещагин, запутавшись в кандалы, упал.
— Братцы![2363] закричал он.
[2364]В то время, как Растопчин с крыльца начал говорить народу, в числе выдвинутых вперед лиц больше всех бросились ему в глаза два лица: покрытое веснушками лицо с рыжими бровями и рыжей, закрутившейся бородой кучера или извозчика и черное, закопченное, худое лицо кузнеца с большими черными глазами.
2325
Зачеркнуто: облокотившись на тысячный мрамор, обвитый плющом, стоявший в зале.
— Да,— сказал он вдруг. — Ваше сиятельство! Из острога смотритель. Вместо зач. вписан конец абзаца.
2326
Зач.: как бы осененный
2327
Зач.: для успокоения своей совести. В короткое время своей задумчивости он решил безотменно то, что долг его повелевал ему сделать. Он решил сейчас смертью, к которой он и был приговорен, казнить изменника Верещагина и отдать его труп на поругание толпы. И казнить торжественно, отдав его ярости этой народной толпы. Вместо зач. вписан след. текст, кончая словами: Вот она,
2328
[плебс, подонки населения, чернь,] Зач.: про которую от французов слыхал Растопчин и которую он
2329
Зач.: что видит перед собою.
— Отчего не пожертвовать одной жизнью для спасения себя, главнокомандующего, министра. Il faut être romain. [Надо быть римлянином.]
2330
Зач.: [Il faut être à la hauteur de la position. Et qu’est ce qu’une existence?] [Надо быть на высоте положения. А что значит существование?] Вместо зач. вписано рукой Толстого окончание французского текста.
2331
[При великих обстоятельствах, при великих общественных бедствиях нужны великие средства. Со мною были любезны, но это не дает мне права пренебрегать общественным благом. Чернь надо успокаивать. Им нужна жертва. Жертва для общественного блага.]
2332
общественное благо,
2333
Зачеркнуто: Il faut être romain. Далее на полях вписано и зач.: Раздражение злобы, всю эту ночь волновавшее Растопчина, нашло исход и удовлетворение и далее на полях рукой Толстого написан дальнейший текст, кончая: что сказал им начальник.
2334
Зач.: законы
2335
Зач. текст в копии: Иван Макарыч стоял шагов за 20, не в силах двинуться вперед, но благодаря своему росту видел всё, что перед ним происходит и вписанное рукой Толстого: Высокий малый, ухватив пику от ополченца-мужика, взявшего ее из Кремля, стоял во втором ряду. Не отстававший от него и не спускавший с него глаз фабричный в халате стоял подле его.
2336
Зач.: <кр>белокурый и надписаны след. три слова.
2337
Зач.: бледный, худой
2338
Зач.: заостренным
2339
Зач.: В прическе, в костюме его Далее вписано на полях, кончая: крытый синим сукном
2340
Зач.: до половины
2341
Зач.: черной <русой>
2342
Зач. текст копии: В полуулыбке, которая остановилась на его лице, было то знакомое и неприятное всегда Ивану Макаровичу выражение щегольства, хвастовства и тщеславия <и вместе с тем твердости>, за которое Иван Макарович всегда упрекал своего друга. Далее вписан на полях текст, кончая: старался подавить.
2343
Зач.: сапогах
2344
Зачеркнуто: но в молодом лице было то добродушное выражение твердости, силы и того русского удальства, для которого ничто не кажется ни невозможным, ни страшным.
2345
Зач. вписанное: с кандалами и надписано заключенное в скобки.
2346
Зач.: беспрестанно поднимал брови. Он
2347
Зач.: он старался казаться небрежным. Над зач. надписано до конца абзаца и первые пять слов след. абзаца.
2348
Зач.: знал в себе силы перенести эту минуту, какая бы ни была она.
2349
Зач.: него. Над зач. вписано окончание фразы.
2350
Зач.: и в глазах его сверкнула молния гнева.
2351
Зач. текст копии: закричал граф Растопчин и вписанные рукой Толстого пять слов: сказал он твердо и громко. Далее вписано окончание фразы.
2352
Зач.: Удивленные, встревоженные и вписан дальнейший текст, кончая: замолчал. Испуганные
2353
Далее до конца фразы — автограф.
2354
Зач.: В толпе выдвинутых вперед лиц больше всех бросилось в глаза Растопчину лицо с большими рыжими бровями и рыжей закрутившейся бородой кучера или извозчика и кузнеца с черными закоптелыми глазами и в фартуке. Для Растопчина эти два лица были олицетворение de la plèbe, de la lie du peuple, и он к ним <более> обращался преимущественно. Кучер утвердительно мигал бровями на каждое слово Растопчина. Кузнец, раскрыв рот и подняв брови, смотрел на генерала.
2355
Зачеркнуто: крикнул
2356
Зач.: торжественным жестом указывая на Верещагина, и замолк. Над зач. вписано окончание абзаца.
2357
Зач.: неловко и вписаны след. семь слов.
2358
Зач.: грустно
2359
Зач.: покачал головой. Иван Макарыч узнал этот упрямый жест, знакомый ему в спорах с Верещагиным. Над зач. вписаны след. семь слов.
2360
Зач.: Растопчина
2361
Зач.: толкнул его ногой с крыльца, другой замахивался на него палкой. Вместо зач. надписано, кончая: кричал он
2362
Зач.: другой, третий
2363
Зач.: пла[ча]
2364
Зач.: В то самое мгновение, как Верещагин Весь след. абзац — автограф на полях.