Он ехал по пожарищам Москвы и видел красоту. На каждом лице он видел красоту и добро. Может быть, это было безумие, но оно было лучше небезумия. Все были добры, прекрасны. Жена покойная была жалка и несчастна. Княжна — ангел доброты, и всё это было не выдумано, а правда.

II. ВАРИАНТЫ ИЗ НАБОРНЫХ РУКОПИСЕЙ

* № 291 (рук. наборная. T. IV, ч. 2, гл. I, II).

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

1

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее важнейшим эпизодом войны 1812-го года историками признается движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю — так называемый¹⁰⁵⁴ фланговый марш за Красной Пахрой.

Одни историки приписывают всю славу этого¹⁰⁵⁵ гениального подвига Толю, другие Кутузову; но ни те, ни другие не сомневаются в том, что подвиг этот был необыкновенно гениален. Даже иностранные, даже французские историки не могут не отдать справедливость гениальности русских полководцев, говоря об этом¹⁰⁵⁶ фланговом марше.

Но почему военные писатели и за ними историки вообще и все вообще полагают, что этот фланговый марш (это слово любят очень) есть весьма глубокомысленное движение, спасшее Россию и погубившее Наполеона, весьма трудно понять для человека,¹⁰⁵⁷ думающего своим умом.

Знаменитый фланговый марш этот состоял только в том, что¹⁰⁵⁸ русское войско,¹⁰⁵⁹ отступая всё прямо назад по обратному направлению наступления, после того, как наступление французов прекратилось, отклонилось от принятого сначала прямого направления и, не¹⁰⁶⁰ видя за собой преследования, естественно¹⁰⁶¹ подалось в ту сторону, куда его влекло обилие продовольствия.

На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению, т. е. по Владимирской дороге. Доказательством тому служит накануне отступления¹⁰⁶² разговор главнокомандующего с Ланским, заведовавшим¹⁰⁶³ провиантской частью. Доводы Ланского, что при направлении армии на Владимир и Нижний провиант, собранный преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях, с трудом может быть доставляем через Оку, убедили главнокомандующего в необходимости уклониться от прямого направления толчка и подержаться южнее к Рязанской дороге.

Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, и выгоды приближения к своим запасам заставили Кутузова согласиться на доводы его генералов и отклониться еще южнее и ближе к запасам. Но Кутузов согласился только перейти с Рязанской на Тульскую дорогу и никак не дальше. Но когда, и перейдя на Тульскую дорогу, оказалось, что армия Наполеона не сильна и не наступает на нашу, совершенная безопасность положения заставила нашу армию еще более отклониться и перейти в середину путей¹⁰⁶⁴ своего продовольствия с Тульской на Калужскую дорогу к Тарутину.¹⁰⁶⁵

Передвижение это с Владимирской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дорогу было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию.

Уже в Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение спиной к Калуге, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя. Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, шар русского войска принял то положение, которое было ему естественно.

В этом состоит¹⁰⁶⁶ то, что называют¹⁰⁶⁷ глубокомысленным, гениально-стратегическим подвигом флангового марша.

Ежели вместо враждующих армий — русской и французской — представить себе животных, которые дрались бы в тех же условиях, очевидно для каждого, что животное, отбитое другим от своего логовища, после первого толчка, ежели бы враг его не преследовал, подвинулось бы опять к своему логовищу в том направлении, в котором ему¹⁰⁶⁸ представлялась бы лучшая пища.

[Далее от слов: Ежели бы представить себе не гениальных полководцев, кончая: что было бы, ежели бы он пошел на Петербург и мн. др. близко к печатному тексту. T. IV, ч. 2, гл. II и I.]

Человеческий ум в детстве своем не может¹⁰⁶⁹ видеть совокупность причин, изменяющих события, и,¹⁰⁷⁰ как ребенок, верящий, что он болен оттого, что не послушался матери, всякое явление любит приписывать отдельной причине, преимущественно воле человека. Не в силах обнять совокупности условий, ум человеческий в детстве своем хватается за первое наглядное сближение и в сближении этом видит причину.¹⁰⁷¹

Почему русское войско перешло в Тарутино и погиб Наполеон?¹⁰⁷² Потому что Кутузов изобрел гениальный фланговый марш, а гениальность Наполеона ослабела в Москве, говорят историки.

Ум же человеческий отвечает: потому, что это должно было совершиться.¹⁰⁷³ То есть¹⁰⁷⁴ что это совершилось по законам, отчасти известным, отчасти неизвестным нам,¹⁰⁷⁵ но по неизменным существующим законам.

Разница между тем и другим¹⁰⁷⁶ воззрением та же, какая существует между человеком, говорящим, что нынче сильные морозы потому, что кукушка откуковала до Петрова дня, и тем, который скажет, что хотя он и не знает вполне тех¹⁰⁷⁷ метеорологических законов, по которым произошло это явление, он знает, что законы эти существуют.

¹⁰⁷⁸ Русские войска по тем естественным причинам, по которым животное стремится туда, где лучше пропитание, перешли с Рязанской на Тульскую, потом на Калужскую дорогу; французское войско по столь же естественным причинам, добравшись последними усилиями до Москвы, остановилось,¹⁰⁷⁹ грабя ее и, как стадо, топча под ногами и вырывая друг у друга тот корм, который бы мог¹⁰⁸⁰ спасти их от голодной смерти.¹⁰⁸¹

Несмотря на то, что для каждого солдата французского войска должно было быть очевидно, что единственное спасение его состояло в том, чтобы, забрав [с] собой¹⁰⁸² пропитание и одежды, скорее как можно возвратиться туда, откуда они пришли, — войско это не двигалось и как будто ожидало только того толчка, который бы выгнал его.¹⁰⁸³ Все люди французской армии¹⁰⁸⁴ после пожара Москвы и исчезновения русской армии очутились неожиданно вместо конца кампании¹⁰⁸⁵ в начале какой-то новой войны. Каждый солдат чувствовал себя в положении человека, который, собрав последние усилия, вбежал на 20-ю ступеньку лестницы, полагая там найти убежище и отдых, и вдруг¹⁰⁸⁶ убедился, что эта 20-я ступенька была только начало лестницы, бесконечно поднимавшейся вверх. Надо было идти выше или спускаться вниз; но выше идти не было сил, а спускаться было и трудно,¹⁰⁸⁷ и страшно, и, главное, стыдно.¹⁰⁸⁸Наполеон, этот гениальнейший из гениев, как утверждают историки, не мог, казалось бы, не видеть этого. И для того, чтобы собрать свои войска, уберечь продовольствие, которого было в Москве на год всему его войску, и идти назад или за русской армией для того, чтобы разбить ее, не нужно было особенной гениальности, нужно было гораздо меньше ума, внимания и распорядительности, чем на то, чтобы довести свои 600 тысяч не только до Москвы, но и до Немана; но он не сделал этого.