Аманда так и не поняла, как им удалось не опоздать на ужин. В последнюю минуту мама дала ей наставление поаккуратнее обращаться с платьем — пояс только приколот, а подол приметан. Результат, тем не менее, получился очень неплохой.

Но по сравнению с разодетыми дамами, собравшимися в большом Серебряном салоне замка, Аманда чувствовала себя Золушкой. Она никак не могла запомнить их имена, как и имена джентльменов, которым ее представляли. Только ощущала себя маленькой и несчастной и все время боялась взглянуть лорду Ревенскару в глаза — вдруг увидит в них то выражение, которое преследовало ее сегодня с самого утра.

— Добро пожаловать в мой дом, — громко приветствовал он их. — По-моему, вы здесь сто лет не были, викарий. Я непременно должен показать вам новую коллекцию картин, которую собрал в Италии, и мебель. Мой отец выписал ее из Франции. Уникальные вещи, в стиле буль[3]. — Он повернулся к Аманде: — А вам что показать, Персефона? Может, вам понравятся цветы из моей оранжереи?

Она чувствовала, что каждое произнесенное им слово — ловушка.

— Я бы хотела посмотреть картины, которые вы собираетесь показать папе.

На таком великолепном ужине Аманде бывать прежде не приходилось. Она и не представляла, что можно жить в подобной роскоши. Золотые и серебряные приборы. Одно кушанье сменяло другое, причем последующее было вкуснее предыдущего, вина в хрустальных графинах — выше всех похвал.

Удивило ее, однако, то, что родители чувствовали себя среди этих людей достаточно уверенно. Миссис Берк рассказывала некоему господину средних лет с багровым лицом о своих детских годах, проведенных в Центральной Англии, о том, как любила ездить на охоту, а он обменивался с ней своими впечатлениями. А викарий с таким знанием дела обсуждал картины и книги, что Аманду невольно охватило чувство гордости за отца.

Однако женщины приводили ее в смущение. Одна из них, сидевшая по правую руку от лорда Ревенскара, — в ушах массивные бриллиантовые серьги, вокруг шеи бриллиантовое ожерелье — пребывала, очевидно, в отвратительнейшем расположении духа. Недовольно надув розовые губки, она голосом, одновременно и ласковым, и полным яда, отпускала язвительные замечания, смысл которых Аманда частенько не могла уловить.

Что и говорить, понять все, что происходило вокруг, было ей нелегко. Столько новых впечатлений! И в конце концов Аманда отказалась от участия в разговоре — неравная борьба! — и тихонько сидела, слушая обрывки веселой болтовни и все время ощущая на себе взгляд лорда Ревенскара.

Она старалась не смотреть на него, но он как магнитом притягивал ее к себе.

Ужин закончился, дамы прошли в гостиную.

— Неужели, миссис Берк, вы живете здесь всю зиму? — язвительным тоном спросила темноволосая дама в бриллиантах.

— Конечно. У нас много работы, — ответила та, — не говоря уже о том, что мы не можем себе позволить куда-то уехать.

— А ваши дочери — кажется, у вас не одна дочь? — как проводят время?

— До сих пор были заняты науками, — с достоинством ответила миссис Берк.

— Но теперь, когда они выросли, — не унималась дама, — вы выдадите их замуж за какого-нибудь достопочтенного фермера или подыщете кандидатуру получше?

Она хотела уколоть маму, Аманда это прекрасно видела.

«Моя бы воля, — подумала она, — я бы этих людей и на пушечный выстрел не подпустила к замку». И тут тайный смысл этого желания дошел до нее — дыхание перехватило. Да ведь она и будет здесь хозяйкой — хозяйкой всей этой роскоши и богатства. Тогда уж никакие гости не осмелятся проигнорировать ее.

В ушах вдруг зазвучал восторженный голос Генриетты, полный восхищения при виде золотых и серебряных блюд. Стоит только закрыть глаза — и вот по коридорам несется Каролина, а Роланд съезжает на животе по перилам великолепной лестницы. Как было бы хорошо отправить его в Итон, он бы поступил в Оксфорд. И еще купить ему лошадь, чтобы носился на ней во время каникул.

В ушах стоял его жалобный голос: «Почему ты не купишь мне пони, мамочка? Даже у крестьянских сыновей есть пони». — «Мы не можем себе этого позволить, Роланд…»

«Не можем себе этого позволить… Не можем себе этого позволить!» — снова и снова звучало в ушах. Аманда и не представляла, до какой степени они въелись в ее жизнь, отравляя все существование.

Очнулась она только тогда, когда из столовой пришли мужчины, и поняла, что ни слова не слышала из того, о чем щебетали дамы последнюю четверть часа. Она была погружена в собственные мысли, сидела чуть в стороне от всех, сложив на коленях руки, немного наклонив голову.

В гостиную вошел лорд Ревенскар и направился прямо к ней:

— Пойдемте, я хочу вам кое-что показать.

Аманда послушно поднялась. Он вывел ее через открытую дверь на террасу.

Был теплый вечер. Девушка увидела, что на лужайках и вокруг озера горят многочисленные свечи. Они сияли, как маленькие звездочки, отражались в воде, мерцая, искусно спрятанные, в листве кустарников.

— Как красиво! — воскликнула Аманда.

— Я так и знал, что вам понравится, — довольным голосом сказал лорд Ревенскар. — Вы же еще совсем ребенок, правда? Я многое могу сделать, чтобы вас позабавить, многое вам показать.

— Чудесно, — произнесла Аманда. — Озеро выглядит совсем по-другому, да и сад тоже.

— Я сделал это для вас, — повторил лорд Ревенскар.

— Спасибо. Большое вам спасибо.

— А иначе вы никак не хотите меня поблагодарить?

Низкий, глубокий голос. Тяжелые руки, как тиски, сдавили ей плечи.

— Мне кажется… нам нужно вернуться и позвать папу и маму, — пролепетала она.

— Это еще зачем?

— Чтобы и они увидели эти огоньки…

— Ну куда спешить, — вкрадчиво заворковал лорд Ревенскар. — Давайте полюбуемся ими вместе, а другие, если захотят, придут потом.

Он еще крепче прижал Аманду к себе, и она почувствовала, что вся дрожит.

— Прошу вас… не надо, милорд.

— Вы что, всегда собираетесь убегать от меня, Аманда? — спросил он. — Я жду ответа на мое предложение.

— Да… я знаю, милорд, но мне нужно подумать… Мы еще плохо знаем друг друга.

— А это так уж необходимо? — с жаром дышал он ей в ухо. — Когда поженимся, у нас будет сколько угодно времени, чтобы узнать друг друга. Я научу вас искусству любви, Аманда. Вы такая молоденькая, хорошенькая, так возбуждаете меня, что я теряю разум. Я хочу жениться на вас, Аманда. Сейчас, немедленно. Вот тогда я покажу вам, что такое любовь.

Дыхание его участилось, руки нервно гладили обнаженные плечи, скользнули по стройной белоснежной шее. Потом замерли. Внезапно Аманда почувствовала, что его горячие губы жадно прижались к ее губам.

Она тихонько вскрикнула, попыталась высвободиться, но поняла, что бессильна против него. От омерзения она была на грани обморока, как вдруг тишину разорвал выстрел, потом другой, третий, четвертый…

Лорд Ревенскар отпустил Аманду и уставился в непроглядную тьму, окутывающую сад.

— Что, черт побери, происходит? — зло спросил он.

Глава 2

Минуты две они стояли не шевелясь.

Была теплая ночь, ни ветерка, и звуки выстрелов резко прозвучали в воздухе. Издалека долетели брань и мужские крики.

— Бог мой, Ревенскар! Уж не вторжение ли это неприятеля? — спросил, высунувшись из окна, один из гостей.

Его слова услышала одна из женщин и пронзительно закричала:

— Это войска Наполеона! Сейчас они будут здесь!

Аманда наконец стряхнула с себя оцепенение, сковавшее ее по рукам и ногам. Она быстро повернулась к лорду Ревенскару спиной и помчалась по террасе, потом по покрытым гравием дорожкам.

В самом конце сада начинался спуск к реке. Именно оттуда раздались звуки выстрелов. Когда Аманда подбежала ближе, она ясно услышала громкие голоса и чью-то команду.

Аманда остановилась перед железной калиткой: за ней была лестница, которая вела к сараю, где хранились лодки. Из темноты перед ней возникли три мужских силуэта.