Отец во всем любил совершенство, так однажды сказал ему Эридж. И он ненавидел нхи, оставшихся живыми калеками.

Он никогда не простил мне, что один из его законных сыновей остался жить, и остался жить именно калекой.

Но у Эриджа, как понимал Вейни, были и другие причины, чтобы в конце концов вооружить его, несмотря на все противоречивые стороны этого шага. Однорукий человек, в одиночку попадающий в Хеймур… Возможно, он боялся смерти гораздо меньше, чем доказательства своей слабости.

Вейни поклонился, выражая признательность и уважение своему брату.

— Вероятно, нам придется умереть, — сказал он, чувствуя, что его сведения об ожидавшем их конце, тяжелым камнем давили на его сердце. — Эридж, одолжи мне Подменыш, несмотря ни на что. И я клянусь тебе, я пройду с ним впереди, но только сам. И все, что только может сделать человек, обладающий этим мечом, сделаю я. Я отдам тебе Ра-Хеймур, если останусь жив, а если нет, то это будет означать, что мы взялись за невыполнимую задачу. Эридж, именно это я имею в виду. Я обязан сделать это для тебя.

Эридж коротко и зло рассмеялся.

— Твое беспокойство напрасно. Когда я сброшу ножны, то фактически я всегда буду сзади меча.

— Но ты будешь находиться в непосредственной близости от него, ты будешь рядом с ним, — упрямо настаивал Вейни. — Эридж, не делай того, чего не следует делать. Я знаю, что ты хочешь сокрушить все, но я говорю еще раз: предоставь это сделать мне.

— Ты большой специалист по вранью, а я далек от мысли верить тебе, особенно там, где замешана она. Сейчас, например, ты просто пытаешься задержать меня, но всему должен быть предел. Собирайся в дорогу.

Он больше не мог даже выдержать направления, в котором следовал Эридж, и находился на грани падения, как только они оказались на скользком склоне холма, изо всех сил натягивая повод, чтобы сдерживать коня. Наконец лошадь остановилась уже внизу, а Вейни медленно перегнулся через седло, стараясь не потерять повод.

Эридж подъехал прямо к нему и сам ударил Черного, направляя того вперед. Вейни удержался в седле, но лошадь снова встала, и он, не обращая внимания на Эриджа, использовал последние оставшиеся силы, чтобы спуститься с седла и дойти до плоской скалы, которая так и притягивала его. Он шел к ней как пьяный, и так велико было его стремление, что он буквально свалился на нее, а не сел, как намеревался до этого, разбрасывая руки и ноги на холодном камне. Он не обращал внимания на все попытки Эриджа поднять его. Все, что ему было нужно, это время, чтобы унялась боль, охватившая его изнутри.

Эридж быстро наклонился над ним, и Вейни в конце концов понял, что тот пытается поднять его голову, подкладывая под нее искалеченную руку. Тогда он сам взял из его рук фляжку с вином и выпил.

— Ты просто замерз, — сказал Эридж, отходя от него. — Сиди, сиди.

Затихая от слабости, охватившей его, Вейни понял, что брат пытается укрыть его своим плащом, и наклонился в его сторону, ощущая тепло, которое понемногу стало проникать внутрь.

— Пей, — повторил Эридж. Он выпил еще и неожиданно уснул.

Когда он открыл глаза, то ему показалось, что прошло лишь одно мгновенье. Но на самом деле он проснулся от солнечного тепла, и Эридж сидел недалеко от него, придерживая в руках Подменыш, как это делала Моргейн во время отдыха. Эридж не спал: первое же движение Вейни было воспринято им с большим подозрением.

— У нас есть немного еды, — заметил он после некоторых раздумий. — Но мы можем перекусить прямо в седле. Мы и так потеряли много времени.

Хлеб и твердый сыр, которым они закусили, вместе с небольшой порцией вина добавили ему новых сил. Вейни взглянул на брата при дневном свете и увидел изможденное небритое лицо с ввалившимися глазами и темными кругами, оттенявшими их. Но он рассчитывал, что даже при обычной скорости и с небольшим запасом провизии их путь в Ра-Хеймур может закончиться вполне успешно, во всяком случае, еще вчера вечером ничего подобного он не мог бы сказать.

— На самом деле у них было не на много больше времени, чем у нас, — сказал он Эриджу. — Ведь есть некоторый предел… и для людей, и для лошадей. Они не могли уйти далеко вперед.

— Вполне возможно, что нам удастся перехватить их, — согласился с ним Эридж. — По крайней мере, такая возможность есть.

— Я чувствую себя гораздо лучше, — сказал Вейни. — И могу продолжать путь. Послушай меня, Эридж. Между нами есть некоторая разновидность Обязательства. И поскольку я сейчас свободен от обязательств перед ней, то я должен служить только твоим интересам и, следовательно, должен взять для тебя Ра-Хеймур.

— И, конечно, ты хочешь оставить за собой колдунью.

— У нее нет притязаний на Ра-Хеймур, кроме как разделаться с Фаем. После этого она отправится своим путем и никогда не вернется назад. Она не собирается причинять тебе неприятности, Эридж. И я прошу тебя, совершенно искренне, не ищи путей к ее убийству.

— Конечно, ты должен просить об этом, будучи илином под ее опекой. Я понимаю это. Но зная это, я сам пойду с тобой в Ра-Хеймур и, кроме всего, я никогда не отдам этот клинок в твои руки, мой ублюдочный братец. Ты однажды уже заставил меня поверить тебе, и это очень дорого мне обошлось. Не думай, что я совершу подобную ошибку второй раз.

После этого разговора Вейни понял, что должен заполучить клинок у Эриджа либо силой, либо выкрасть его, либо как-то обмануть брата, так чтобы Эридж был бы вынужден сам сделать то, что должно было произойти: разорвать клятву и совершить убийство.

Еще до того, как он узнал от Моргейн, что именно он должен сделать, находясь у нее на службе, он уже начал подозревать, какая смерть уготована ему, когда он выполнит в точности все ее приказы.

Подменыш питается энергией Колдовского Огня Иврел. Черная пустота, открывающаяся за ним, и была источником того мерцания, которое срывалось с его граней, направляя все, что попадалось на его пути, во Врата, унося всех в межзвездную бездну, где никто не мог жить, так же, как дракон, останки которого они видели, не смог жить среди снежных равнин, окружающих вершину Иврел. Подменыш, направленный на Врата, замыкал эту бездну саму на себя, ветер подхватывал ветер, создавая в этом месте всесокрушающий вихрь.

Возможно, что даже сам Ра-Хеймур последует туда вместе со всем, что его окружает. Сила, увлекшая в эту бездну вместе с ветром, поднявшимся над Айрен десять тысяч человек, не будет церемониться с одним-единственным человеком, если эта дыра будет широко открыта для разрушения самой себя.

Он с содроганьем подумал о перепуганных лицах тех, кого он видел втягиваемыми в это поле, вспоминая весь ужас и замешательство, которое они отражали, напоминая людей, первый раз отправляющихся в гости к Дьяволу.

Должно быть, то же ожидало и их. Именно к такому финалу должны были придти два до сих пор оставшихся в живых сыновей нхи Риджена за всю их ненависть и постоянное взаимное противостояние.

Он отвернулся от Эриджа, ожидая, чтобы ветер высушил слезы на его лице, и еще раз внутренне подготовился к тому, что должен был сделать согласно данной клятве.

Перед ними, в направлении прямо на север, лежала огромная долина, покрытая травой и окруженная снежными пиками. Она была абсолютно пустая и казалась гибельной, что чувствовалось даже на расстоянии.

— Вот это, — сказал Вейни, указывая на уродливые очертания и думая о той пустыне, которую оставят здесь Врата после их появления, — должно быть, и есть Ра-Хеймур. — Когда он немного напряг зрение, то смог различить огромный холм, которым и могла быть скрытая в тумане крепость.

Однако им так и не удалось захватить Лилла в пути. Недалеко от них пролегала пустынная дорога, которая усиливала впечатление, что они одни в этой безбрежной заснеженной пустыне.

— Но здесь слишком светло, — сказал Эридж, — и слишком открыто. Я чувствую себя просто голым на этой дороге, да еще при дневном свете.

— А ночью?

— Это кажется мне единственным подходящим решением.