Шайен нахмурил белые брови.

Какое-то время Вейни мог читать мысли в его глазах, и ни одна из них ему не нравилась.

— Ты уверяешь, будто знаешь, как надо ладить с нами и как я должен поступить с другими лордами. Ты не знаешь нас, человек.

— Я знаю, что буду мертв, как только ты получишь то, что хочешь.

На лице Шайена появилась улыбка.

— Ты слишком подозрителен, человек. Не следует заранее обвинять во лжи своего возможного благодетеля. Ведь я, возможно, сдержу свое слово.

— Нет, — сказал он, хотя в душе его зародилось сомнение.

— Подумай об этом еще раз завтра, когда мы передадим тебя Хитару.

Шайен поднялся и уселся в некотором отдалении. Вейни повернул голову, пытаясь разглядеть выражение его лица, но Шайен отвернул голову и стал пить из своей фляги.

Возле него сидели остальные, кел-полукровки с бесцветными волосами и грубыми чертами, ненавидевшие людей за то, что в их собственных жилах текла человеческая кровь.

Шайен повернул голову и слегка улыбнулся ему, насмешливо подняв флягу.

— Завтра, — пообещал Шайен.

Они перешли вброд две мелкие речки, одну на заре, другую в полдень. Вейни понял, что теперь они уже где-то недалеко от Врат, стоявших на Азероте. Ему становилось все страшнее, он не мог не испытывать боязни перед их могуществом, их способностью поглощать и преобразовывать материю.

Но пока еще он не видел ни одного признака Врат. В течение дня они сделали несколько остановок, но очень коротких — Шайен обещал, что в этот день они доберутся до стана Хитару и, видимо, решил выполнить обещание, чего бы это ему ни стоило. Вейни в пути больше ничего не сказал Шайену, и тот ничего не говорил ему, лишь изредка бросая на него пристальные взгляды. Он понимал, что единственный его шанс — положиться на слово Шайена, но не поднимал глаз, удерживаясь от соблазна.

Вечером они не остановились для отдыха, а ночь неожиданно оказалась холодной. Он попросил у них плащ, но ему отказали, хотя тот стражник, который давал ему плащ прежде, сам не носил его. Просто отказ доставил им некоторое удовольствие. После этого он наклонил голову, стараясь не обращать на них внимания. Они опять стали угрожать ему, и на этот раз Шайен смолчал.

Затем впереди на горизонте появилось сияние — холодное, словно луна. Но сама луна висела в небе, а свет за горизонтом был куда ярче.

Врата Азерота, которые люди называли Огнями.

Он поднял лицо, глядя на этот страшный свет, и увидел, что впереди, уже совсем близко, горят маленькие огоньки костров и движутся уродливые тени. Он увидел шатры и палатки.

Они проехали мимо часовых, сидящих в шалашах из травы, миновали границу лагеря, где паслись кони — крошечные в сравнении с огромным лагерем шию, лагерем целой нации, вырвавшейся через Врата на эти просторы. Даже более, чем просто нации — лагерь остатков целого мира.

И они нацелились в сердце Шатана.

«Это случилось из-за меня и Моргейн, — не мог не подумать он. — Я сделал для этого не меньше, чем она. Небо, прости нас».

Они въехали в лагерь. Внезапно Шайен велел перейти на галоп, и они помчались мимо шатров и шалашей.

Люди ошалело смотрели, как они пролетают мимо — маленькие темные тени. Настоящие люди из болот Шиюна. Вейни видел их взгляды и похолодел, когда кто-то показал на него и истерически заорал:

— Ее человек! Ее!

Люди бросились наперерез, пытаясь загородить им дорогу, цепляясь за стремена. Жители болот узнали его и с радостью разорвали бы на части, упади он с коня. Кел пришпорили лошадей и прорвались, промчались в более тихую часть лагеря, где створки щетинящихся шипами ворот быстро растворились и пропустили их внутрь.

Толпа остановилась — закрытые ворота, частокол и щетина из пик надежно преградили ей путь. Кел замедлили езду, кони тяжело дышали, грызя удила. Они медленно поехали по направлению к большому навесу, самому большому в лагере.

Он был сооружен из кусков ткани и снопов травы, а часть его представляла собой большую палатку. Внутри горел огонь, просвечивая сквозь холстину, и звучала музыка, непохожая на музыку эрхендимов. Они остановились. Подошли стражники, взяли под уздцы лошадей.

Вейни сняли с седла.

— Осторожней, — сказал Шайен, когда один из стражников встряхнул его. — Это очень ценный человек.

И, самолично взяв Вейни за локоть, повел его в шатер.

— Ты не был мудр, — сказал Шайен.

Он покачал головой, не уверенный, избежал ли ловушки, которая могла его погубить, или отказался от единственной надежды на спасение. Но вряд ли, подумал он. Кел редко бывает честен даже с кел. А в то, что он сдержал бы слово, данное человеку, просто нельзя было поверить.

Он часто заморгал, оказавшись вдруг в тепле и на ярком свете.

8

Хитару.

Вейни остановился, поддерживаемый Шайеном, пытаясь потверже встать на больную ногу. Он сразу узнал этого высокого, закутанного в черное лорда. Музыка стихла, благородные лорды и леди Шиюна прекратили праздные разговоры и, лежа на кушетках и подушках, внимательно уставились на него.

Трон, на котором восседал Хитару, представлял собой кучу холстов и тряпок. Вокруг него располагалась группа стражей-полукровок, одни в состоянии почти полной одури, другие трезвые, вооруженные и в доспехах. В тени в углу жалась обнаженная женщина. Хитару воззрился на незваных гостей, сначала с пустым, слегка удивленным выражением, которое тут же сменилось заметной радостью.

Лицо его было узкое, с запавшими глазами, и тем поразительнее были эти глаза, что выглядели как человеческие, в то время как остальные черты его лица были типичными чертами кел. На плечах лежали длинные шелковистые волосы. Парча, в которую он был облачен, была поношенной, кружева растрепаны. Но богато украшенный меч, который он носил, выглядел готовым к действию. Хитару улыбнулся и, казалось, вокруг него поплыли миазмы того, что некогда было Шиюном, а сейчас лежало на дне морском.

— Нхи Вейни, — пробормотал Хитару. — А Моргейн?

— Это скоро выяснится, — сказал Шайен.

Вейни стиснул зубы и отвернул голову, глядя мимо них. Но при мысли об опасности, грозившей Моргейн, он почувствовал прилив сил.

Убить Хитару? Эта мысль не давала ему покоя в прежние дни, но теперь она показалась ему бесполезной, потому что здесь были тысячи таких же, как он. Завоевать среди них власть? Это казалось совершенно невозможным. Он — человек, а кто как не человеческое существо корчится, хныча, обнаженное в углу?

Он шагнул вперед. Хотя руки его были связаны, стражники пришли в движение. Некоторые направили на него острия пик. Он остановился, уверенный, что они не станут сами нападать на него.

— Я слышал, что ты и Рох в ссоре, — сказал он Хитару.

Это произвело впечатление. На миг воцарилась тишина, лицо Хитару стало бледнее обычного.

— Прочь! — сказал Хитару. — Все, кому здесь не положено быть — прочь!

Таких оказалось много: женщина, большинство кел. Один полубесчувственный лорд кел остался сидеть, привалясь спиной к мешкам и глядя на все мутными глазами. На лице его играла бессмысленная усмешка. Осталась средних лет женщина-кел и горстка лордов. И все стражники, хотя многие из них были погружены в грезы и сидели в ногах своих лордов с туманными глазами, сжимая оружие в безвольных руках. Однако оставалось достаточно таких, у кого мозги были в порядке. Хитару устроился поудобнее на своем троне из тряпок и взглянул на него с застарелой и хорошо знакомой ненавистью.

— Шайен, что ты рассказал этому человеку?

Шайен пожал плечами.

— Я обрисовал ему его положение и назвал его возможную стоимость.

Глядя на Шайена, Хитару прищурил темные глаза.

— Знания, которыми обладает Рох? Ты это имел в виду?

— Возможно, у него тоже есть эти знания. Он это скрывает.

— От него может быть больше проку, чем от Роха, — вмешалась женщина. — Ведь человечишки его ненавидят, и среди них у него мало сторонников. Вот одно из преимуществ, которое может иметь по сравнению с Рохом этот человек.