– Творец только один! – Егор поднял глаза к небу.

– Но ведь ты создал меня! Ты! – воскликнул Жабик. Его маленькие ручки судорожно сжались на груди, словно он собирался молиться.

– Это был эксперимент, – проговорил Егор. Его лоб нахмурился, в уголках губ появились недовольные складки. – Неудачный эксперимент. Ошибка.

На Жабика страшно было смотреть. Лицо его замерло, рот приоткрылся, обнажая треугольные зубы. Лицо медленно меняло цвет от бледного к красному, потом снова бледнело. Жабик наконец оторвал глаза от Егора, взгляд опустился вниз. Словно впервые он посмотрел на свою руку, повертел ею, поднял, словно желал рассмотреть в свете.

– Неудачный эксперимент! – прошептали тонкие, бескровные губы. – Ошибка?!

Он поднял глаза на Егора. В них светился вопрос.

– Мне не стоило это делать! – сказал Егор. В его словах впервые промелькнуло чувство, похожее на недовольство собой. Он словно оправдывался. Или Игнату показалось.

Почувствовал это и Жабик. Он встретился взглядом с Егором и, не отрывая глаз, проговорил:

– Может быть, тогда стоит исправить… ошибку?!

Сердце Игната ухнуло глубоко вниз, панически застучало там. Он по‑настоящему испугался за Жабика. После того что Егор сотворил на свалке и в гаражах…

– У меня нет более власти над тобой, – проговорил Егор. – Ты свободен! Живи как знаешь!

Он так и не отвел глаз. Он по‑прежнему глядел на Жабика, но из взора исчезла осмысленность. Он снова ушел в свои мысли, ему больше не было дела до мелочи, стоящей у него на пути. Не говоря больше ни слова, он шагнул вперед. Прозрачные стенки кокона раздвинули мусор перед его ногами, Жабик вскрикнул и отскочил, когда стенки кокона коснулись его. Егор двинулся дальше, Жабик замер посреди улицы, глядя ему вслед. Лицо так и замерло в безобразном оскале.

Игнат вспомнил Оксану. Если бы она была сейчас здесь, она бы кинулась к нему. “Жабик, Жабусичек, Жабичек!” – тараторила бы она и целовала его, как делала это много раз. Игнат впервые пожалел, что она не может это сделать прямо сейчас. Придется обойтись своими силами. Хотя так душевно и искренне, как у Оксаны, у него все равно не получится.

Он подошел к Жабику и положил руку на плечо. Он почувствовал, как плечо Жабика напряглось, в остальном его поза не изменилась. Он смотрел остекленевшими глазами вслед уходящему Егору.

– Жабик! – тихо окликнул его Игнат. – Жабик! Жабик вздрогнул, перевел на него огромные глаза. Игнат увидел большие прозрачные капли в углу глаз, одна медленно переползла нижнее веко Жабика и освобожденно потекла по щеке.

– Он сказал неправду! – твердо проговорил Игнат. – Ты не ошибка! Как может быть ошибкой человек, спасший Оксану?! Как может быть ошибкой человек, проживший в нашей семье не один день, ставший частицей нашей семьи?! Человек, который спас нас от банды Гроба, который пленил дядю Ваню своей машиной?! Разве может этот человек быть ошибкой?!

Жабик раскрыл рот, на лице его боролись разноречивые чувства.

– Я тебе отвечу, Жабик: не может! Этот человек не ошибка! Этот человек – полноценный и равноправный член человеческого общества! А уж как он появился на этой планете, поверь, дело совсем непринципиальное!

Жабик скривился словно от боли. Игнат выругал себя за возвращение к больной теме. Он снова пожалел, что Оксаны нет рядом. Уж она бы нашла правильные слова, она бы смогла успокоить.

– Жабик! Вспомни, как любит тебя Оксана! Жалко, что ее здесь нет! Она бы тебе сказала лучше! Но я скажу как есть: мы любим тебя, Жабик! Ты не просто друг! Ты член семьи! Мы принимаем тебя в нашу семью! Вот! Сам не ожидал, что когда‑нибудь скажу такое, но… искренне… сказал…

И тут Жабик улыбнулся. И впервые его улыбка не показалась оскалом. Искренняя, сердечная улыбка счастья озарила его лицо и необычайным образом сделала его… симпатичным.

– Жабик знает! Прости, что Жабик усомнился в вас! Жабик всегда это знал!

Игнат ощутил сильное желание обнять Жабика, погладить его по лысой макушке, а то и поцеловать. А что? Чем черт не шутит… Это желание было столь сильным, что Игнат шагнул вперед и… смог лишь похлопать Жабика по плечу. Что‑то помешало ему до конца выразить свои чувства. Настоящему мужчине не пристало такое. Телячьи нежности.

Но Жабику хватило и этого. Он расплылся в счастливой улыбке. А потом взглянул вслед уходящему Егору. Тень вновь пролетела над его лицом. Жабик упрямо мотнул головой и сказал:

– Нужно идти следом. Ему может понадобиться помощь.

Игнат тоже глядел на одинокую черную фигурку, шагающую по центру пустынной улицы.

– Да! – проговорил он. – Он так одинок. Ему нужна помощь.

И они двинулись следом.

Егор уверенно шагал по городу. Он был здесь сотни раз. Это главная улица города” по этой улице ходил в университет, по этой улице каждый день ездил на завод. Но чтобы посреди бела дня да по центру проезжей части – никогда. Был в этом какой‑то особый кайф, удовольствие. Шагать по середине улицы и ощущать, что ты имеешь на это право.

“Словно дитя малое! – подумал он. – В тебе сосредоточены такие силы, что способен стереть с лица земли весь этот город, а ты гордишься тем, что идешь по центру улицы. Слаб человек, слаб и жалок!”

Улицы пустынны, город будто вымер. Дома подозрительно смотрят тысячами молчаливых окон на три маленькие фигурки, двигающиеся по центру главной улицы.

Впереди что‑то зашевелилось. Игнат опасливо остановился, следом за ним встал Жабик. Мало ли что может передвигаться по пустынным улицам – может быть, это очередной посланник Властелина? Егор тоже остановился. Он не смотрел по сторонам, он просто замер посреди улицы и ждал чего‑то.

Впереди из тени подъезда вышел человек. Маленький, неказистый дед в коричневом аккуратном пиджачке. У деда была борода лопатой и длинные седеющие волосы. Он очень походил на Карла Маркса из учебников по истории периода СССР.

– Ну здорово, отрок, – гулко протянул дед.

– Приветствую тебя, Онуфрич, – отозвался Егор.

Игнат и Жабик стояли в десяти шагах поодаль, но слышали разговор прекрасно: слова разносились по пустой улице словно через громкоговоритель.

– Онуфрич не ошибся. Егор возмужал, сдюжил, – сказал дед.

– Зачем ты дал книгу Властелину? – спросил Егор. Его глаза впились в деда. Тот смущенно потупился.

– Мефодий не властен над книгой. Она сама избирает хозяина. – проговорил он грустно. – Егор познал истину – и книга исчезла. Но не один Егор способен познать истину.

– К нему ты тоже приходил?

– Он не знает Онуфрича. – Дед покачал головой. – У Властелина свои соблазны и своя война. Вам решать, чему быть.

– Нам? Разве решает не Творец?

– Творец дал людям свободу! Свободу жить в этом мире! Не нужно сваливать свою вину и ответственность на Творца! – проговорил дед.

Сейчас он меньше всего походил на сумасшедшего, пускающего пузыри старика. Глаза его грозно блестели, борода воинственно топорщилась. Егору даже показалось, что слова деда сопровождаются ворчанием отдаленного грома.

– Обучение закончено! – проговорил дед густым басом. – Скоро мы узнаем, готово ли человечество к переходу на новую стадию развития! Совсем скоро!

– Какое обучение, какая новая стадия развития?! – воскликнул Егор. – Книгу, а с ней и ее назойливое внимание, которые ты именуешь обучением, я бросил два года назад. Все! Нет больше никакого обучения! И стадии развития мне не нужны! Пусть мир развивается сам, пусть он идет хоть в тартарары, хоть в задницу! Мне плевать на мир!

– А не жалко будет? – Дедок улыбнулся.

Перед Егором чередой пронеслись дивные картины, виденные им в горах. Высокие горы в потрясающе чистом и прозрачном воздухе. Белые вершины и каменные склоны. Зеленые девственные леса, еще не тронутые растлевающим влиянием человека, морские глубины, коралловые рифы, солнечные восходы, облака на голубом небе, ветвистые молнии на черном небе, звезды в ночной тишине. Все это закружилось перед Егором, прошлось по сердцу мягкой кисточкой, сдувая пыль бесчувствия и черствости.