Вчера мы начали занятие с переходов от контакта с внешним миром к контакту с собой. Как только вы находите контакт с собой, нечто открывается. Если создается прямая связь, прямая коммуникация между собой и миром, вы функционируете прекрасно, тогда ваши возможности находятся в вашем распоряжении, вы можете опираться на все свои ресурсы. Если же вы пытаетесь уйти в себя, но вместо этого попадаете в это психотическое ядро, в свою психотическую часть, в эту фантастическую жизнь, вроде компьютера, – в концептуализацию, объяснения, воспоминания, прошлое, – тогда вы не можете достичь истинной самости. Фрейд, например, никогда не достигал самости, всегда застревая на эго.

Чтобы понимать сны и полностью их использовать, мы должны понять, что внутренняя жизнь сна – это также наш жизненный сценарий, и он представлен здесь в гораздо более явной форме. Во сне, как и в повседневной жизни, мы встречаемся с людьми и вступаем с ними в какие-то отношения. Но прелесть сна состоит в том, что он выполняет и многие другие функции; мы можем начать с того, что каждый человек во сне, каждая вещь, каждый отрывок сна – это часть нашей разделенной самости.

Это настолько важно, что я попробую сформулировать это еще раз. Такие, какие мы есть сейчас, мы разделены, разорваны на кусочки. И нет смысла анализировать эти куски и кусочки, разрывая их на еще меньшие элементы. В гештальт-терапии мы стремимся интегрировать эти отчужденные, отделенные от нас части самости и сделать человека снова целостным – хорошо функционирующим, способным опираться на собственные ресурсы, способным возобновить свой рост, если он почему-либо прервался.

Я хочу сейчас опять предложить вам работу со сном. Рассказывая сон, человек обычно излагает его как некую историю. Это первый шаг. Второй шаг состоит в том, чтобы оживить сон; мы делаем это с помощью грамматического изменения. Вместо того, чтобы рассказывать историю, мы драматизируем ее, просто заменяя прошедшее время на настоящее. «Я влезаю на гору; потом происходит то-то и то-то.»

Третий шаг состоит в том, что мы берем на себя роль постановщика. «Вот гора. Вот я». Вы видите, мы постепенно приходим к живому разыгрыванию сна. Часто нам удается восстановить его в его жизненной полноте. Мы начинаем понимать, что являемся и автором, и постановщиком. Тогда мы можем предпринять и следующий шаг, становясь не только автором и постановщиком, но также актерами и декорациями, – всем, что есть во сне. И тогда мы обнаруживаем, что таким образом можно много с чем встретиться.

Создается возможность для двух процессов: для интеграции конфликтов и для возвращения себе отделенных от себя частей. Если мы отделили от себя какие-то части, реально нам принадлежащие, мы можем – вновь отождествляясь с этими частями, становясь ими, – вернуть их себе. Мы должны стать негодяем или демоном из своего сна и понять, что все это – проецируемые части нас самих.

Здесь мы впервые сталкиваемся с идеей проекции. Проекция – это отказ от какой-то части себя, которая, переставая быть частью нас самих, появляется во внешнем Мире, – нашем личном мире. Возвращение себе какой-то из таких частей может быть неприятным. Нам не нравится находить в себе ассенизатора или полисмена. Здесь появляется необходимость учиться страданию. В какой-то момент вы будете страдать от мысли, что вы – ассенизатор или полисмен, но затем внезапно окажется, что в этой проекции кроются ценные энергии. Мы можем ассимилировать их и сделать их снова своими.

Многое еще можно сказать о работе со сном, но сейчас я не буду этого делать. Отмечу лишь, что нет необходимости работать со сном целиком. Каждый раз, когда вам удается отождествиться хотя бы с немногими элементами сна, когда вы ассимилируете какой-то элемент, вы растете, увеличивая свои возможности. Вы начинаете меняться.

Так что давайте поработаем немного над небольшими отрывками. Давайте пройдем с некоторыми из вас все четыре шага, чтобы вы получили представление о том, как делать это систематически, чтобы что-то начало происходить. Кто хочет быть первым?

Расс: Я стоял на горе, – вроде этих гор, которые видны отсюда. Там был мой друг, близкий друг, он сидел на коленях. Казалось, что с ним все в порядке. У него был котелок, голубая тарелка и чашка, они вроде были поставлены в ряд.

Фриц: Хорошо. Давай сделаем второй шаг. Расскажи этот отрывок сна, – я полагаю, что это не весь сон, – расскажи этот отрывок в настоящем времени.

Расс: Крис сидит… ты сидишь прямо передо мной. На коленях. И прямо перед тобой я вижу котелок, голубую тарелку и чашку. (Фрицу). Нужно ли мне теперь рассказывать остальное?

Фриц: Нет. Я хочу брать только отрывки, чтобы вы создавали сцены. Сделай из этого пьесу. Покажи, где он сидит, где тарелка и пр.

Расс: Крис. Вот это Крис. Вот здесь котелок, тарелка и чашка, а там, сзади, горы, а тут, вокруг, что-то вроде сена, мертвая трава. Я вот здесь, смотрю. Я поднимался по этой тропинке, которая идет вокруг горы, сзади. И затем я останавливаюсь.

Фриц: Не можешь ли сделать это еще раз? Я полагаю, ты немного ленив. Вставай, и действительно организуй сцену, покажи нам всю драму.

Расе: Тропинка проходит вот здесь и продолжается…

Фриц: Где, где?

Расе: Извини?

Фриц: Продолжай идти вокруг горы.

Расе: До встречи, Крис.

Фриц: О'кей.

Расс: Вот он опять. (Проходит круг, останавливается напротив горячего стула).

Фриц: Не смотри на меня. Ты постановщик, и тебе разговаривать с актерами. Сейчас ты постановщик.

Расс (пожимает плечами): Так что происходит? Что это такое? Котелок, тарелка, чашка. Что ты делаешь? (превращается в Криса) Посмотри-ка. (Он берет тарелки и начинает вертеть ими, как при игре в «скорлупки», делая руками подметающие движения). Смотри. Как ты думаешь, что под этим котелком? Голубая тарелка. Что, ты думаешь, под тарелкой? Чашка.

Фриц: О'кей. Теперь разыгрывай, как актер, различные элементы. Стань своим другом, стань тарелкой, тропинкой. Если у тебя возникнут трудности, расскажи о них. Если, например, я тропинка, то я существую таким-то образом.

Я хочу предупредить вас, что есть только одна ошибка, которую вы можете сделать. Вы можете начать интерпретировать. Если вы начнете интерпретировать, все пропало. Вы попадетесь в интеллектуальную, фрейдистскую игру. Вы начнете каталогизировать интереснейшие инсайты в интеллектуальную коробочку, и, будьте уверены, не произойдет ничего реального.

Не интерпретируй, просто побудь этой вещью – тарелкой, котелком, своим другом.

Расс: Крис, смотри на этого Расса. Посмотри, что я могу сделать. Можешь ли ты следить за мной? Это такая хитрость…

Фриц: Сейчас, если бы мы уже работали с ним, я бы сказал ему: повернись…

Расс: Прямо сейчас?

Фриц: Повернись. Будь этим парнем, сыграй это для аудитории.

Расс (группе): Посмотрите. Можете ли вы уследить за мной? Это чертовски быстро. Вы думаете, что под котелком тарелка, да? А что под тарелкой? Котелок. А что под котелком? Тарелка. Все одновременно.

Фриц: Замечаете, насколько иначе он ведет себя, чем вчера, когда он был таким застенчивым парнем? Удобно ли тебе сейчас в этой роли?

Расс: Мне удобно, и я чувствую себя дьявольски неуловимым.

Фриц: Хорошо. Побудь чем-нибудь еще. Побудь тропинкой.

Расс: О'кей. (Пауза). Я – тропинка.

Фриц: В чем твоя цель, Тропинка? Какова твоя форма, каково твое состояние?

Расс: Я – тропинка. Я на этой горе. Я хорошая, удобная тропинка. Идти по мне нетрудно.

Фриц: Скажи это еще раз.

Расс: Идти по мне нетрудно. (Пауза) Вокруг меня много красивых пейзажей. Много мест, куда стоит прийти. И есть места для разбивки лагеря. Я, м-м, поднимаюсь до вершины горы. Люди поднимаются по мне до вершины.

Фриц: Скажи это еще раз.

Расс: Люди поднимаются по мне до вершины. (Пауза) Это обидно.

Фриц: Смотрите, мы не интерпретируем, но нечто происходит.

Расс: Расс идет по мне, но он остановился. Сейчас он с Крисом. Он все еще на мне.