— Спасибо, бабушка, — обнял женщину парень.

— Ай,— поморщилась та, отмахиваясь. — Дитя ты, как есть дитя, баловник. Смотри, последний раз тебе в том потакаю. Хватит уж, пора за ум браться. Какой же ты мужчина, если с женой без зелья совладать не можешь?

Айкануш разожгла свечи в комнате по приказу Хамата. Гульшера принесла ужин.

Женя поглядывала на них, перебирая книги: раритеты с пожелтевшими страницами. Где их Хамат отыскал, вопрос, конечно, интересный. Не иначе библиотеку купил.

Парень сел напротив Жени в кресло, протянул ей кофе, кивнул на угощение:

— Ужинать пора.

— Угу, — отхлебнула кофе, раскрыв одну книгу. — Надо же, 1959 год выпуска! Ты где эту древность нашел?

— Где пришлось.

— Понятно, — допила кофе и забралась с ногами на постель, удобно устроившись с томом Шекспира. — Я, конечно, уважаю классиков, и их количество впечатляет, — кивнула на две стопки у входа. — Но и настораживает. Мы здесь до нового потопа решили поселиться?

— Еще на неделю.

— То есть через неделю мои документы, наконец, будут готовы? — сделала вывод девушка.

— Да. На имя Бен-Хаджар.

— Имя у меня одно – Женя! Хотя Бог с ним, главное, что у меня будет паспорт. Я уеду домой и разведусь с тобой там.

— Разговор шел о месяце.

— Я передумала, — буркнула, стараясь не смотреть на Хамата. До чего сексуальный, пройдоха! А манеры – глаз не оторвать. Его ровные пальцы выбрали понравившуюся гроздь с блюда, губы приоткрылись, впуская в рот виноградину. А глаза, прикрытые завесой черных длинных ресниц, внимательно и страстно смотрели на девушку.

Женю бросило в жар: черт побери этого сладострастного хитреца! Она торопливо отвернулась от него, раскрыла книгу и попыталась читать.

— Как же ужин, Женечка?

Девушка вздрогнула: что за голос? Мурашки от него по спине, и в голове ни одной из прочитанных строк не задержалось. Все вымел.

— Не хочу ужинать. Сыта.

— Может, хочешь чего-нибудь другого?

Да, тебя! — чуть не брякнула, но вовремя губу прикусила.

Хамат скользнул к ней и, захлопнув книгу, откинул на пол.

— Не трогай меня, ты обещал! — прошептала Женя.

— Разве я трогаю, разве прикасаюсь? — делано удивился он, клонясь к губам девушки. — Поцелуй меня, Женя.

Девушка дрогнула, с полминуты боролась с собой и не устояла перед соблазном – прильнула к его губам, и только тогда почувствовала, насколько соскучилась по Хамату.

И лишь под утро поняла, что не парень нарушил слово, а она. Отдавшись страсти, Женя вновь забыла и себя и все, что было и где находится. ‘Томные жаркие ночи Сирии полны соблазна и коварны, как ее дети’, — подумала, засыпая на груди Хамата.

Глава 17

Утром Хамата не было. Женя спешно оделась и выскочила во двор – машин не оказалось на месте – парень уехал. Это разозлило. Она сидит в деревне, как в плену. Да куда там – именно в плену! В то время как должна быть дома! А тот, кто ее пленил, разъезжает по делам, наплевав на свою пленницу! И после он хочет, чтоб она осталась? Упаси Господи! Она не настолько ненормальна!

— Феодализм какой-то! — побрела обратно и, краем зрения заметив Мириам в проеме, притормозила: бабулька вела себя странно. Она мешала ложкой кофе в чашке и что-то шептала. Очень и она и ее манипуляции Жене кадры из фильмов про магов напомнили. В груди даже похолодело: неужели на ней какое-нибудь заклятье апробируют? Привороты или еще какую гадость. Да, быть не может!... Хотя ей еще в первый день приезда свое состояние странным показалось и что-то подобное она как раз тогда и заподозрила.

Мама!

—Что вы делаете? — спросила, не узнавая собственный голос .

—Выпей, узнаешь, — усмехнулась Мириам, ничуть не удивившись появлению девушки, не возмутившись ее вмешательством не в свое дело.

Женя несмело шагнула в комнату:

— Яд? — покосилась на кофе.

— Ай, какие мысли у тебя черные!

— Тогда, что?

— Выпей, узнаешь. Не бойся, не помрешь. Ты мне живой нужна.

— Зачем?

— А зачем жена мужу нужна? Помогать ему, поддерживать, род длить.

— Вы за Хамата.

— Конечно. Любимый он у меня, балованный. Ты пей, пей, не бойся, а тебе пока про него немного расскажу, — протянула девушке чашку, чуть не силой всучив. Женя понюхала – кофе как кофе. Глотнула несмело – ничего – кофе!

— Так о чем я? А! Хамат! Отца-то его, Джафара, в машине расстреляли, а внучек мой с ним ехал, и ему досталось. Привезли еле живого ко мне. Я выходила и близко никого к нему не допускала, домой не пускала. Здесь-то покой да тишина, а там… Ай! — махнула ладонью. — Мужчины, сама знаешь, жить-то спокойно не умеют. Воспитала я Хамата по-другому, чтоб не только войны его увлекали, но и… ах, как это?... Чувство прекрасного. Сильным вырос, умным. Учился не здесь…

Женя почувствовала головокружение, качнулась и поплыла в тумане, сквозь который с трудом проходил голос женщины. Та усадила девушку, но она и не поняла: сидела, в одну точку глядя, а в голове лишь одно – Хамат. Вот он повернулся, вот садится в машину, вот берет Женю за руку, вот целует.

Старуха села рядом и подала ей другую чашку:

— Ну-ка, это испей, — сказала тихо, и Женя послушно, без единой мысли о сопротивлении выпила.

Минута, другая, с девушки схлынуло наваждение, в пот бросило. Ориентация появилась, мысли.

— Что это было? — уставилась на женщину.

— Сама что думаешь?

— Магия.

— Она, — кивнула. — теперь уяснила, на что я способна? Захотела бы, рабой тебя его сделала б.

— Но это…— Женю парализовало от ужаса и непонимания.

— Плохо? Что ты! Обычное дело. Ай, не пугай меня взглядом! Не тебе со мной тягаться!

Женя отвела растерянный взгляд.

— То-то, — удовлетворенно кивнула бабка. — Ты глазами на меня не фырчи, а лучше подумай, есть ли за что? А? Ну, поняла, глупая, что я сделать с тобой могла бы? Восточная-то магия сильна, метка да быстра. Ты только подумала, а я уж считала и что мне надобно сотворила. А к тебе, смотри, с уважением. Не рабой сделали – женой. А почему? А потому что Хамат любимец мой, для него, одного, стараюсь. Не поймешь ты пока молода, но вот деток народишь, внучков дождешься и поймешь, для старых-то что главное? А! Род их! Чтоб не прервался да крепок был. Поэтому и ставку на сильных делаем. Остальное суета, — рукой махнула. — Помру я через три года, кому дело свое передам? Кто мужчин от глупостей удержит, род сбережет? Ты! Так что хватит ерепениться. Давай за дело приниматься.

— За какое дело?

— Сильная ты, а с моей силой еще сильней станешь. Открою я тебе тайны магии…

— Так он меня приворожил! — дошло, наконец, до Жени. И все равно не верилось, что она в экстраординарную историю вляпалась.

— Не он, а я! И не приворожила, а притянула! — недовольно сверкнув глазами, заявила Мириам.

— Разница? — скривилась девушка.

— А то! И хватит парню нервы расшатывать, итак твой до косточек до клеточек. Иссох весь.

— Как же он мог?.

— Чего он? Сусанка помогла, браслетик тебе заговоренный да крем мой привезла…

— Сусанна?! — Девушка в прострацию впала: вот так подружка добрая!

— Ай, Сусанка, мне сроду не нравилась. Ну, да, Смашату пара, оба ни рыба, ни мясо, не бойцы, не пловцы. Исполнители. Слабые да недужные оба. Вот и пускай тешатся. А ты думать о ней забудь. Что она тебе? Нашла подружку! У тебя Хамат, он во главе рода встанет, а ты с ним…

—У вас старший внук есть…

— Сафар? Ай, — скривилась. — Все б ему во имя Аллаха гяуров давить. Воин! А хитер да алчен, все рассчитывает, как бы где урвать. Но то роду прибыток, защита, а на большее он и не способен. Пока ерундой занимается, время-то упустит. Семья будет, да разве то семья если детей нет? А-а! То-то! Хамат! Вот кто мне утешение и роду опора. Ему все наследовать. Братья против него – тьфу! Хамат-то прежде чем руками махать, крепко подумает и по-своему сделает. И своего добьется. Всегда добивался. Удался он, так и постаралась, чтоб не дурак однобокий, как эти два олуха, вырос…