Немного забегая вперед рассмотрим такое понятие, как духи-дракулы. Эти дракулята — защитники магов от потусторонних врагов и отнюдь не желают людям зла. Но об этом лучше расскажет современная лесная колдунья (о ней мы поговорим в гл. 24).

Вот как стекается мистическая история разных стран к единому махафилософскому и метагеографическому истоку. Духи-дракулята обитают в лесах Винницкой области, а предводитель вампиров отправлен волею литератора в Трансильванию. Но вампир — трансформированное слово «упырь» — явление совсем не характерное для румынских княжеств. Упыри и вурдалаки — это персонажи опять-таки русского фольклора и очень интересные персонажи, переселившиеся в страшные сказки и былины из древнеславянского духовного мира.

Вопреки легендам и художественным произведениям, приписывающим вампиризм представителям рода Дракулы, людоедством они не занимались и человеческую кровь не пили.

Андрей Драган, уже известный читателю потомок графа Дракулы, рассказывает родовую легенду. Когда Влад Цепеш отрекся от папы римского и рассорился с европейскими царями, он сразу был возведен во враги церкви, человечества и Бога. Эта книга начиналась с рассказа о том, какой страх внушал валашский господарь папским угодникам. И те придумали коварный план. Был изготовлен посох с двумя штырями, которым и прокалывали шеи убитых людей. Ну а затем было несложно распространить в мракобесной Европе слухи о появившемся вампире. Хладнокровно отправляющий на кол десятки людей, Влад Цепеш, к тому же украшенный языческой символикой, идеально подходил для роли вампирского предводителя. Возможно, папе и его слугам было бы не легко наградить таким титулом кого-нибудь в России, где народ, хорошо знакомый с феноменом упырей, быстро разоблачил бы подлог. Однако в древней Румынии мог сработать очередной дьявольский план ватиканского наместника Бога на земле. Так Дракула начал превращаться в вампира.

Но кто же такие вампиры? Они перекинули фольклорно-исторический мостик между трансильванским и славянским народами, в лоне одного из которых жил царь, а в лоне другого — его подданные. На самом деле переброшен был он не через реки человеческой крови, а через море навязанных страхов.

Один из них был связан с мелкими злобными духами — дасуни, населявшими границу между мирами. Желая попасть в один из них, эти духи стремились обрести тело. Иногда они подселялись к тем, кто духовно деградировал и в результате становился одержим (для изгнания таких подселений до сих пор проводят обряды экзорцизма). А иногда дасуни покушались на тела мертвых. Во втором случае ради оживления покойной жертвы они охотились за человеческой кровью, превращаясь в вампиров. В Тибете тоже известен похожий феномен. Именно поэтому там существовал обычай складывать трупы на высоком плато, чтобы птицы склевывали безжизненные тела, не оставляя их во власти дасуни. Однако, если все же злобным духам удавалось опередить хищников, и они овладевали мертвой плотью, в ход пускался специально разработанный ритуал борьбы с несчастным мертвецом.

При появлении такового, например, в доме живых родственников, один из них совершал следующие действия. Складывал руки в так называемую защитную мудру Будды, которую использовал для благословения также индуистский Вишну и христианский Иисус, т. е. указательный и средний пальцы оставлялись разогнутыми, а безымянный и большой — соединялись. Мизинец мог оставаться отогнутым или подворачивался под большой палец. Сохраняя такое положение правой руки, борец с носферату — живым мертвецом — трижды обходил вокруг него, беспрерывно произнося мантру «Аум Хри». После такого ритуала дасуни спасались бегством, оставляя мертвого в покое.

Много вреда причиняли дасуни живым людям и представляли собой целый пласт мира, невидимого обычному глазу. Но об этом позже, а пока вернемся к вампиризму, из народного фольклора проникшему в литературу и кинематограф.

«Вампир»… Этого слова нет в активном лексиконе современного человека. Но стоит лишь его произнести, и в памяти всплывает залитое лунным светом кладбище, посиневший мертвец с окровавленными клыками. О красочности этого образа позаботились многочисленные фильмы ужасов и книги, в первую очередь небезызвестного Брэма Стокера — писателя, несомненно, владевшего мистическими знаниями не только Запада, но и Востока. В русском языке слово «вампир» трактуется как «сказочный персонаж — покойник, который будто бы выходит из могилы и пьет кровь живых». Такое же значение имеют слова «упырь» и «вурдалак». В принципе определения, содержащиеся в словаре Ожегова, статья из которого приведена выше, практически не противоречит древнему представлению о деятельности дасуни.

В те времена, когда с помощью магических ритуалов человек приближал к себе и добрых, и злых духов, добиваясь их помощи, понятие вампиризма было почти неизвестно. Точнее — редко встречалось. Дело в том, что для успешного функционирования дасуни не создавали условий. Бороться с ними в одиночку человеку всегда бывало сложно. И он обращался за помощью к высокоорганизованным как светлым, так и темным силам. И кстати, к темным — чаще. Однако при ассимиляции древней магии с религиями, разделяющими плохое и хорошее на приемлемое и неприемлемое, навьские помощники стали все чаще недополучать внимание, дары и приношения.

С тех пор как они были лишены своей «доли» человеческого понимания, длится вражда между людьми и теми, кто им однажды стал неугоден. Началось противоборство, борьба за каждый клочок территории, с которой изгонялись теперь уже несимпатичные существа. Были созданы всевозможные магические заклинания и приемы, чтобы окончательно уничтожить тех, кому не нашлось места в мире обновленного человеческого быта. Нет, благородных духов и богов Нави невозможно убить. Но отказавшись от обоюдовыгодного взаимодействия со многими из них, люди помогли дасуни развернуть активную деятельность.

«Мир… неоднороден, — замечает В. Н. Шмельков в статье «Религия народов лесной Гвинеи», — когда речь идет о характерных выводах первобытных народов, касающихся структуры мироздания (Традиционные и синкретические религии Африки. — М., 1986.), — существует зона, где господствует порядок, где жизнь течет в соответствии с установленными человеком законами. Это деревни, поселки, города, т. е. Освоенное человеком, социализированное пространство. Здесь господствует человек, он здесь хозяин. Но существует другая зона, где царит хаос и хозяйничают опасные для человека силы: духи природы, ведьмы, колдуны. Это дикое пространство, не освоенное людьми, — т. е. то, что лежит за пределами деревни или селения…»

Кажется, в повышенной вампиризации дасуни виноваты сами люди, первые объявившие войну всем мирам. Вызов был принят. Духи, изгнанные в неосвоенную человеком «зону», отвернулись от тех, кто их предал, а дасуни пожелали вернуться к людям любой ценой и, конечно, уже преисполненные жаждой мести. «Психология» дасуни понятна и объяснима. Как объяснимо и повальное обвинение их во всех бедствиях, начиная с самых что ни на есть естественных болезней и заканчивая действительно таинственными исчезновениями, например, овец. Но здесь заодно с вечными врагами людей, обвинения посыпались и на головы невинных духов Тьмы. Вампиризм учащается там, где идею единства добра и зла загрязняет тотальное их разделение в угоду несколько запутанного понятия милосердия.

В новоявленном социуме формируются новоявленные морально-этические нормы, десятки и сотни трудно объяснимых установок. Взаимоотношения с естеством природы осложняются внедрением «высокоцивилизованного» сознания, изобретенного нововерцами. То, что прежде считалось совершенно обычным и приветствовалось по зову сердца, возводится в ранг сурово контролируемых заповедей — не укради, возлюби и т. д. И главный враг человека — ум — начинает лихорадочно отрабатывать новые стратегии в отношениях со Вселенной. Теперь с духами, в чье ведение не входят любовь, милость, прощение, с духами, которые могут вызвать засуху, неурожай или ураган, уже не мирятся, их уже не ублажают и не подкармливают, чтобы задобрить, а окатывают волнами ненависти и берут измором. Те в свою очередь… И началось светопреставление, в котором поднимают головы дасуни в облике вампиров…