По указанному адресу я нахожу небольшой отель средней руки. При нем — фитнес-клуб и спа-зона. С виду все обычно: бассейн, сауна, тренажерка, разовый абонемент — около $15 в пересчете на ранды. Показываю купон, выданный мне Мбонгой.
— О, это вам туда, — широко улыбается чернокожая администраторша, указывая на вход в зону спа. На входе мне попадаются две покидающие заведение пожилые английские леди, они оживленно чирикают между собой. «Perfect, brilliant!» (идеально, великолепно) улавливаю я эпитеты из их беседы.
В зоне спа оказываются сразу несколько фактурных чернокожих мачо с роскошными телами, все в белых майках и штанах. На ресепшн дежурит менеджер — улыбчивый персонаж, похожий на Боба Марли.
— Вы на pussy-massage? — спрашивает он меня.
— Возможно, — отвечаю. — А что это такое?
И тут «Боб Марли» без лишних экивоков объясняет мне на доступном английском, что это услуга для женщин, у которых нет постоянного партнера или есть, но в смысле секса он ни на что не годен. Если клиентка по какой-либо (например, морально-нравственной) причине не желает «нормального» секса, ей предоставляется интимный массаж. Выполняет его красивый молодой массажист, которого я могу выбрать сама. В течение часа специалист гарантированно доведет даму до искомой разрядки — и не до одной. Говоря это, менеджер широким приглашающим жестом указует мне на присутствующих красавцев в белых штанах. Насколько я понимаю, интим-массаж — суть тот же интим, но без проникновения. Американские сексологи называют подобные упражнения heavy petting — тяжелый петтинг. Молодежь, которой «негде» или «рано», предоставляет друг другу подобные услуги вполне бесплатно. Здесь же подобная забава длиною в час тянет на 50 баксов, о которых и толковал мне в отеле черный Мбонга (должно быть, он на проценте у этого развратного «фитнес-клуба»).
В общем, поблагодарила я Боба Марли за информацию, сфоткалась с ним на память и сказала, что зайду в другой раз. Не то, чтобы я расистка или мне жалко 50 долларов… Но черные мужчины меня не возбуждают, а любовь я предпочитаю бескорыстную.
Резюме брюнетки:
Теперь вот хочу в Аргентину съездить. Говорят, аргентинские мужчины не знают себе равных… В танго, конечно! Я же замужем.
ГЛАВА 10
ЭКСТРЕМАЛЬНАЯ
Экстрим — он тоже нужен. Без него наша жизнь была бы пресной. Иногда хочется самому встряхнуться и встряхнуть окружающих. Об этом — в нашей заключительной главе.
Экстрим — он как перезагрузка компьютера, чтобы наш мозг выкинул лишнюю информацию и стал работать четче, яснее, организованнее. Экстремальным бывает не только спорт, но и некоторые поступки.
Например…
ГОЛЫЙ РЕПОРТАЖ: ЧАСТЬ 1
ВЗГЛЯД РАЗДЕТОЙ ЖЕНЩИНЫ
Предыстория этого странного поступка такова: мы с коллегой Сергеем получили задание — выйти в жаркий летний подень в центр Москвы … в полураздетом виде. И посмотреть на реакцию на нас окружающих. Что мы и сделали — я в микроскопических шортиках и лифчике от купальника, Серега — в спортивных трусах. А что: мы, журналисты, люди любопытные, пытливые и отчаянные.
«Она полдня одевается, а потом полдня раздевается», — описывал любимое занятие своей красотки-жены герой культового голливудского боевика. И был по-своему прав. Для нас, женщин, процесс раздевания не менее важен, чем возможность принарядиться. Раздеваться можно по-разному, вкладывая в этот процесс особый смысл и получая от него самые разные впечатления. Можно, например, раздеваться с удовольствием — и без оного. Смущаясь и не очень. Машинально или осознанно. Сами посудите: одно дело раздеваться для любимого мужчины и совсем другое — для врача в медицинском кабинете… А вот раздеваться средь бела дня в центре столицы — это вообще, доложу я вам, нечто совершенно особенное. Эротические топ-модели уверяют: демонстрируя свои безупречные тела перед камерой, они не чувствует ничего — просто выполняют свой профессиональный долг. Когда мы с вами возлежим в мини-бикини на пляже, мы тоже ничего особенного не ощущаем — кроме жары. А вот если в том же бикини пройтись по Тверской, мигом почувствуешь себя топ-моделью! Узнаешь, почем она — минута славы. Мы с коллегой отнюдь не профи эротического жанра, но и нам удалось сорвать жидкие хлопки, местами переходящие в бурные овации.
Вдоль по Тверской. Пушкинская площадь, обеденное время. Палит солнце, пыхтит легендарная московская пробка. По тротуарам снуют ланчующие «белые воротнички» и щелкают камерами гости столицы. Упакованная в мундиры милиция бдит за общественным порядком. Мы воркуем возле памятника Пушкину. Смотримся подтаявшей от жары и взаимной симпатии парочкой — так и задумано. Никто не должен догадаться, что мы — на задании. Наша цель — узнать народное отношение к частичной обнаженке в центре города.
Ну и что, что город у нас не курортный. Жара — она везде жара. И мы снимаем майки — прямо у ног великого русского поэта. Полуобнаженная натура готова: у меня она слегка прикрыта верхом от купальника, а вот другу положены только короткие шортики. Эх, люблю я обнаженные мужские торсы — в Москве, на исходе лета. Да и хорошие женские ножки городской пейзаж не испортят. Но думают ли так все остальные? Это нам только предстоит узнать. Милиционеры на наши оголенные прессы не реагируют — и мы благополучно начинаем свое шествие вдоль Тверской. Если честно, я отчаянно стесняюсь, хотя и изо всех сил пытаюсь сделать вид, что так и надо. Да, вот такая я раскрепощенная! Чуть московское солнышко припечет, я сразу давай срывать с себя одежды, как старая эксгибиционистка.
Завтрак у Тиффани. Может ли полуголая девушка в жаркий летний денек выклянчить у милого пару бриллиантовых побрякушек? Легко! Господа, если у вас есть деньги или хотя бы уверенность в том, что рано или поздно вы разбогатеете, в ювелирный вы можете ходить хоть в чем мать родила! Вас не только не выгонят, напротив — предложат повнимательнее рассмотреть тот прилавочек, где цены начинаются от миллиона. «Обратите внимание на это колье, — мило улыбалась нам продавщица в глухой белой блузке, — алмазы, изумруды, сапфиры. Это последняя коллекция». Ювелирный полностью опроверг поговорку «Встречают по одежке…» Здесь платежеспособность клиента явно определяют по каким-то другим признакам. Может, по характерному блеску в глазах? Не зря же Билл Гейтс, говорят, из драных джинсов не вылезает. Так или иначе, но никто не помешал мне маячить со стаканчиком кофе перед бриллиантовыми россыпями, воображая себя роскошной Одри Хепберн в «Завтраке у Тиффани». Правда, в глубине души я ощущала себя скорее дикой туземкой, едва прикрытой фиговым листком и завороженно глазеющей на горсть ярких камушков, которыми ее пытается соблазнить коварный белый человек.
Срываем банк. Сорвать работу банка своим малопристойным внешним видом нам явно не удалось. Там никто и бровью не повел, хотя лично я в этот момент готовилась провалиться от стыда сквозь землю. Но девушка в униформе деликатно отводила взгляд от наших оголенных частей тела и любезно отвечала на все наши многочисленные вопросы. Возможно, она тоже решила, что мы из племени, где принято щеголять в набедренной повязке… Но виду не подала. Только ненавязчиво показала нам, как пользоваться банкоматом. Очень профессиональное решение! Первобытная дикость не должна помешать вам стать клиентом уважаемого банка.
Ню в музее. Бабулечки-смотрительницы музея проявили редкостное понимание. «Ой, а чевой-то они голые?» — заикнулась было одна. Но вторая ее тут же одернула: «Да молодежь, жарко… Пусть ходят, как хотят! Посмотри, какие они красивые!» «Да, дело молодое! У меня в ее годы, — первая бабуля ткнула в меня музейной указкой, — тоже ножки были — ух! Меня, правда, мать за юбку выше колена ремнем порола, а жаль…» Экспозицию нам показывали всем штатом музея — начиная с директрисы и заканчивая уборщицей. Рассказывали так интересно, что я даже на время расслабилась и забыла, что выступаю в стиле «ню» и призвана эпатировать окружающих. Удивительно, но факт: чисто женский коллектив — и вдруг такой дружный, доброжелательный, да еще столь преданный общему делу! Именно такими должны быть подлинные хранители искусства: радоваться любым посетителям — хоть в штанах, хоть без.