Снова замерев, Тони с огромным трудом втянул воздух в легкие. И это у него получилось. Сердце стало биться ровнее, в ушах перестало звенеть. И он, наконец, открыл глаза,

Он боялся, что Алекс отпустит его руку. Но знал, что она этого не сделает. Мысленно Тони умолял ее взять его никчёмное сердце и на время спрятать в убежище своего сердца, пока он ступает по знакомой земле. Пока её рука была в его руке, с ним пребывало и тайное благословение небес, которое вело его по тернистому пути. Так близко, как дыхание к телу, так близко как бессонная ночь к воспоминаниям, так близко, как мечты к глазам, так близко как радуга к облакам, так же близко должна была быть к его душе душа Алекс.

И опираясь на руку своего ангела, Тони медленно зашагал к каменной лестнице, поднялся и подошел к двустворчатым дубовым входным дверям.

Но и здесь его поджидало очередное испытание, потому что ноги отказались снова подчиняться ему. Тони замер, едва дыша. Перед глазами всё поплыло. Ему казалось, что вот сейчас отец выйдет из дома, чтобы встретить его. Так бывало всегда, пока он не убил его собственными руками. Сердце вдруг пронзила такая острая боль, что Тони согнулся, схватившись за грудь. Боже, пусть сейчас явится Дьявол и немедленно заберёт его отсюда, пусть прекратит его мучения, потому что он больше не мог этого выносить! Это было выше его сил. Ощущение утраты, ощущение того, что он натворил тяжким грузом легли на его душу, вызывая нескончаемое отвращение и ненависть к самому себе.

И снова Тони почувствовал, как что-то мягкое и теплое касается его лица, а потом маленькая рука до боли сжала его руку. Пытаясь разглядеть того, кто стоит рядом с ним, он увидел очертания очаровательного лица, словно к нему явился невыразимо прекрасный ангел. Затем и услышал доносящийся будто издалека хрипловатый, обожаемый голос, который однажды уже вытащил его из того света.

- Энтони! Посмотри на меня! Тони!… - звала его до смерти напуганная Алекс, пытаясь вывести из оцепенения Тони, который буквально умирал у нее на глазах. Она схватила свободной рукой его за локоть, чтобы не дать ему упасть, когда он согнулся. Боже правый, она до последнего не представляла, насколько сильны его терзают угрызения совести, но увидев это! У нее разрывалось сердце, и последней каплей стали его остекленевшие от мучений глаза, когда он посмотрел сквозь нее. Алекс поняла, что задыхается. Вместе с ним. Страх сотрясал ее так, словно на улице стояла лютая зима. Не обращая внимания на бежавшие по щекам слёзы, она хрипло взмолилась: - Тони, любовь моя, посмотри на меня. Всё хорошо, я с тобой. Я рядом. Ты видишь меня?

У него как будто что-то лопнуло в груди. Тони всматривался в расплывающиеся черты лица, пытаясь соединить их воедино, словно собирал пазл своей разлетевшейся на мелкие осколки жизни. А потом он увидел. Круглые очки в золотой оправе. Мокрые синие глаза. И алые, дрожащие губы, которые этой ночью целовали его с самозабвенной отреченностью. Он увидел лицо своей Алекс, и только потом смог кивнуть:

- Д-да…

- Тогда иди за мной, - прошептала Алекс, шмыгнув носом, и сделала шаг назад. - Смотри на меня и иди за мной.

И он пошёл за ней. Как в тот день, когда она повела его пить чай. Он шагал по твердому полу, не чувствуя своих ног. Вскоре они оказались в большом просторном холле, на стенах которого висели старинные гобелены. Но ни Тони, ни тем более Алекс не замечали этого. Алекс старалась изо всех сил старалась сделать так, чтобы он пришёл в себя, но чем глубже они проникали в дом, тем дальше уходило от неё его сознание. И всё же, несмотря ни на что, она сумела завести его в дом.

Тони моргнул, остановившись, повернул голову налево и застыл, увидев двери кабинета, за которым должно было лежать тело убитого им отца. Море боли, которое было заключено в его сердце, разом взорвалось, обдав его разрушающей волной. Тони снова стал задыхаться. В горле перехватило. Он схватился за плечо Алекс, чувствуя колотившую его дрожь. У него подкосились ноги, и он едва не упал. Опустив голову себе на грудь и закрыв глаза, Тони почувствовал, как на лбу выступает холодная испарина. Как силы медленно оставляют его. Как он становится самым жалким на свете убийцей, который должен когда-нибудь понести наказание.

Алекс успела подхватить его, и вдруг услышала над ухом взволнованный голос.

- Уведите его наверх, - сказал быстро Марк, показывая на широкую лестницу. - Он увидел двери кабинета. Быстро уводите его отсюда. Наверх, налево и до конца. Живее!

Подстегнутая словами Марка и крепко держа Тони двумя руками, она почти потащила его к лестнице, и неожиданно поняла, как можно будет отвлечь его… Спасти!

- Тони, - начала она дрожащим голосом, борясь со слезами. - Я ведь обещала тебе прочитать лекцию об уходе за фикусами. Так вот, ты уже знаешь, что они очень чувствительны к резким перепадам освещения. Но ты не знаешь, что их нужно пересаживать с весны на лето для лучшей адаптации, - всё быстрее говорила Алекс, пытаясь уследить за тем, чтобы он не споткнулся. - Для молодых фикусов землю делают из листовой земли, торфа и песка в равном соотношении. Их нужно постоянно опрыскивать и вытирать пыль с листьев, а поливать следует тёплой водой.

Она вела его до самого конца левого крыла, где и находились покои его матери. Дойдя до больших дверей, Алекс остановилась и замолчала, и тяжело сглотнув, посмотрела на Тони. Здоровый цвет лица постепенно возвращался к нему, но неестественная дрожь не прошла. Она коснулась ладонью его щеки и тихо попросила:

- Посмотри на меня, Тони… Ради Бога, открой глаза!

Дыхание его стало ровным. Тони вдруг понял, что находится не в аду, а у себя в Пембертоне. Каким-то чудом ему удалось переступить порог отчего дома и уцелеть. И теперь он стоял перед дверями, ведущими в комнату его матери. Как он дошёл до этого места и не умер? Почему Дьявол не забрал его грешную душу? Почему Бог не сразил его смертоносным разрядом молнии? Открыв глаза, он увидел перед собой лицо своего ангела, и осознал, кому обязан за своё спасение. Если бы не Алекс, если бы не её хрупкая рука в его руке, он бы прямо там, у порога сложил бы голову. Он не понимал, о чём она говорит, ведя его по тёмным коридорам большого дома, но всё же услышал её последние слова и вдруг севшим голосом молвил:

- Я… я солгал тебе…

Радость от того, что он заговорил, смог заговорить так сильно вскружила голову, что у Алекс перехватило дыхание.

- Что? - выдохнула она. - Что ты сказал?

- Я солгал тебе, родная.

- Солгал в чём?

Он снова тяжело сглотнул и тихо ответил:

- Я не позволил нашему фикусу погибнуть. Я заботился о нём с тех пор, как ты оставила нас… И я… я поливал его тёплой водой.

Алекс показалось, что у нее сейчас действительно разорвётся сердце. От беспредельной любви к нему. Слёзы снова выступили на глазах. Не в силах больше сдержаться, она так крепко охватила его дрожащие плечи, так крепко прижала к себе, что чуть было не задушила его. Она не могла остановить слёзы, которые всё текли по глаза. За свою боль. И его.

Они стояли так до тех пор, пока их сердца не стали биться ровнее. Немного успокоившись, Алекс отстранилась от него, вытерла слёзы и поправила очки. Она посмотрела на Тони и снова сжала ему руку. И почувствовала, как тепло постепенно возвращается к нему. Он приходил в себя! Господи, он прошел самый трудный путь в своей жизни и уцелел! И теперь был готов встретиться со своей матерью.

- Пойдём, - нежно шепнула Алекс, сжав его руку, и направилась к двери.

Они, наконец, вошли в большую, погруженную в темноту комнату, которую освещали лишь несколько свечей, стоявших на каминной полке и на столе недалеко от большой кровати. Бледная, с тёмными волосами женщина лежала в огромной кровати с балдахином, укрытая тёплыми одеялами. Рядом стояла взволнованная Эмма, сжав свои дрожащие руки.

Алекс с Тони медленно подошли к ним. Взглянув на слегка побледневшую девушку, Алекс тихо спросила:

- Как ее светлость?