— Вы можете объяснить мне, что происходит, черт возьми?

— Как только это станет возможно, вы узнаете все детали. Пока же я прошу вас действовать и в темпе.

— Это имеет отношение к визиту представителей НАТО?

— Разумеется.

— Боже мой! Только сегодня утром я говорил своим людям... это был бы идеальный момент для... А, черт возьми!

Он перегнулся через стол и снял с аппарата телефонную трубку. Это был как раз подходящий для Болана тип людей: мало воображения и желание действовать. В этот самый момент в кабинете появился еще один человек. Но это был не Карстерс. Болан понял это сразу, едва взглянул на него. Не потому, что в незнакомце было нечто особенное, а просто потому, что его сопровождало еще одно лицо.

Никто даже не успел пошевелиться, а Болан с пистолетом 45-го калибра в руке уже пересек комнату и приставил дуло пистолета к виску сопровождающего.

Это был совершенно необыкновенный человек: правая рука капитана Хэрлсона — лейтенант Томпсон из Тулароза Пик собственной персоной.

А несколько минут спустя, к великому удовольствию полковника Феникса, Гримальди уже заталкивал упирающегося Томпсона в «Кобру».

Болан же как ни в чем не бывало продолжил разговор с начальником охраны. Он протянул ему карту с обозначенными на ней номерами телефонов и секретными радиочастотами.

— Теперь закройте ваше воздушное пространство. Ничто впредь не должно попасть в него без разрешения «Алисы».

— Алисы из страны чудес?

— Именно, — ответил Болан. — Но в данном случае «Алиса» — это мужчина. Не перепутайте. Мне не нужны ни вертолеты, ни перехватчики, ни даже частные железки в вашем воздушном пространстве, если не будет на то разрешения «Алисы». Я дам код идентификации для вашего командования. В случае необходимости они могут напрямую проверить его через Вашингтон. А пока, полковник, ваше небо будет закрыто. Я надеюсь на вас — берегите бесценный покой.

— Я должен поставить в известность штаб ВВС...

— Ни в коем случае, — перебил Болан. — Вы разве не поняли меня? Никого не ставьте в известность. Враг проник в наши ряды, и пока никто не знает, где и как это произошло. Хоть это вы понимаете?

— Конечно, — ответил полковник с некоторой долей поспешности.

Болан уже выходил, но в шаге от двери внезапно обернулся:

— В небе чисто?

— Как никогда, — ответил шеф безопасности. — Но вам лучше поторопиться и поднять в воздух вашу «Кобру», пока я и вас не посадил на прикол.

Болан напоследок улыбнулся ему и вышел. Над ним простиралось самое чистое в Америке небо.

Глава 20

Нет, речь шла вовсе не о гражданской войне, когда люди убивают друг друга во имя веры или какого-то идеала. Люди Хэрлсона были простыми наемниками, и главным стимулом для них были деньги. Их даже не связывала кровная клятва, как тех, кто оплачивал их услуги.

Поэтому Болан вовсе не удивился, когда увидел, что лейтенант Томпсон готов перейти на другую сторону. Тем более, что Болан предложил ему это в весьма убедительной форме:

— Мне совершенно наплевать, умрешь ты своей смертью или подохнешь, как собака с пулей в башке. У меня нет никакого уважения ни к тебе, ни к твоей жизни, поскольку для тебя нет ничего святого. Я без малейшего сожаления всадил бы тебе пулю промеж глаз, а затем сбросил бы твой вонючий труп с вертолета. Во всем этом деле есть лишь одно «но»: мне нужна твоя помощь. Думаю, ты способен помочь и сделаешь это. Лишь по этой причине ты все еще жив. Ты — первый мой пленник за весь день. Я захватил тебя, поскольку ты занимал достаточно близкое положение к верхушке, так что не сомневаюсь: ты должен располагать некоторыми сведениями, которые могут меня заинтересовать. Но у меня нет ни времени, ни терпения выуживать их из тебя силой. В любом случае я не люблю терзать плоть, живую или мертвую. Поэтому я предлагаю тебе сделку, ставка в которой — твоя жизнь. Решай сам. Никто тебя не заставляет. Но я не хочу, чтобы ты питал какие-то иллюзии. Нужно, чтобы ты знал: выбирать придется между верной смертью и ничтожным шансом выжить. Этот шанс я тебе даю. Итак, решай! Ситуация проста: ты останешься со мной до конца сражения. Если победит Хэрлсон, ты умрешь. Если же победа улыбнется мне, ты будешь жить, вернее, я тебя не убью. Впрочем, это и без того ясно. Короче, если ты хочешь сохранить себе жизнь, нужно остановить Хэрлсона; а поскольку ты не в силах сделать это в одиночку, твой единственный шанс — это помочь мне. И моли Бога, чтобы я победил. Теперь, мой друг, я достану ствол пистолета из твоего рта, но на 30 секунд, не больше. Если ты будешь говорить разумно, все о'кей. Я оставлю тебя в покое, и мы отправляемся на войну с Хэрлсоном. Если же ты попытаешься вилять, я засовываю пистолет обратно и нажимаю на курок. По твоим глазам вижу, что ты меня понял. Итак, для решения у тебя 30 секунд.

Разумеется, Томпсон вовсе не нуждался в таком большом промежутке времени. Свое решение он принял задолго до того, как дуло пистолета 45-го калибра освободило его язык. Тем не менее, ему понадобилось две-три секунды, чтобы проглотить слюну и заговорить внятно. В его ответе не было и тени сомнения:

— Который сейчас час?

— Без пяти минут пять. Может быть, у тебя свидание?

— Отвлекающий маневр назначен на пять часов. Его нужно предотвратить в первую очередь.

— Какой вид маневра?

— Паралитический газ. Чтобы объявить состояние полной боевой готовности. По метеосводкам мы предусматривали, что газ со скоростью около 15 километров в час распространится на северо-восток, со стороны большой равнины, зона поражения находится в 300 метрах от нее.

— Как это должно произойти?

— Мы взяли под контроль полигон N 3 — сегодня утром, в 9 часов. Разумеется, бесшумно. Газ хранился в контейнерах с прозрачными крышками, чтобы шишки из НАТО могли увидеть, на что он похож. Мы добавили туда катализатор и начинили снаряд, один из наиболее современных. Снаряд подготовлен для демонстрационной стрельбы в пятницу утром. Но, по случайности, он окажется в той серии, которую предстоит расстрелять сегодня в пять часов вечера.

— А как же гражданское население? — тревожно осведомился Гримальди.

— Намеченная цель расположена не очень далеко, — быстро ответил Томпсон. — Птичка должна пролететь немного к северу от Туларозы, всего в 30 километрах от закрытой зоны. По нашим подсчетам, шансы на заражение гражданского сектора составляют менее одного процента.

— А как бы вам понравился этот один процент, если бы в Аламогордо жили ваша жена и дети?

— Метеосводка...

— И ты еще говоришь о метеосводке! — с отвращением воскликнул пилот.

— Ладно, — сказал Болан, — стало быть, мы имеем отвлекающий маневр, предусмотренный на пять часов. А затем?

Томпсон продолжил, обращаясь скорее к Гримальди:

— Горы остановят распространение газа. В любом случае его действие закончится намного раньше, чем он достигнет зоны проживания гражданского населения. Мы всего лишь хотели посеять панику на территории базы.

— Что дальше? — настаивал Болан.

— Вот уже неделю мы играем в улитку и ее раковину. Девяносто процентов вооружения, присланного сюда для показа руководителям НАТО, было разобрано на составные части и упаковано в контейнеры.

— Куда вы намеревались их отправить?

— В пять часов в Холломан должен быть направлен конвой — по причине объявления полной боевой готовности. Там немало больших транспортных самолетов, а все члены экипажей — наши люди. Они ждут лишь сигнала и готовы подняться в воздух для выполнения тренировочного полета до Пуэрто-Рико. Там они заправят баки горючим и пересекут Атлантику. Место посадки пока держится в секрете, это одна из североафриканских стран. Что будет дальше, я не знаю.

Томпсон тараторил в темпе классного спортивного комментатора.

— А кто в курсе? — спросил Болан.

Томпсон пожал плечами:

— Капитан, наверное. Или банкир. Я лишь знаю, что тренировочный полет заканчивается в Пуэрто-Рико. Мы составили план продолжения полета до базы ВВС в Испании, но в последнюю минуту самолеты изменят курс на Северную Африку.