— Подождите! О какой девушке вы толкуете?

Болан вытащил фотографию Жоржетты и поднес ее к выпученным глазам Саймона. Тот вспотел и съежился в комок, стараясь стать совсем маленьким.

— Эта?

— Да, эта!

— Э-э, я думаю, что она еще жива, — задыхаясь, произнес Саймон, ибо черный «зрачок» «беретты» вовсе не внушал ему спокойствия. — Послушайте, давайте поговорим. Я хочу вам помочь. Но не смогу сделать этого, если вы меня убьете.

Болан сделал вид, будто обдумывает его предложение, затем опустил ствол «беретты» на пару сантиметров и произнес:

— У тебя есть десять секунд.

— Но что я успею за десять секунд?

— Осталось пять, — бесстрастно сказал Палач.

Глаза Саймона вылезли из орбит, и он заорал:

— Они раскололи ее!

— Кого раскололи? Не понял.

— Она служила в полиции. Я не имел к этому никакого отношения. Я только поставляю девочек!

— Очень плохо, — от фигуры незнакомца повеяло арктическим холодом, а «беретта» опять уткнулась в лоб хозяина бара.

Тот завизжал от ужаса и сдавленно выкрикнул:

— Она жива! — из уголка рта Саймона потекла слюна, жилы на шее набухли и посинели.

Болан опустил пистолет, чтобы чертов сводник, не дай Бог, не помер от страха — это не входило в его планы.

— О'кей, ты купил себе еще десять секунд.

— Благодарю тебя, Господи! Я сработаюсь с вами, мистер Болан. Я хочу вам помочь, верьте мне!

Но Болан не очень-то верил его болтовне. Обреченный на смерть человек может пообещать все, что угодно. Мак отступил на шаг и сунул «беретту» в кобуру. Но Саймон еще долго не мог прийти в себя. Он сидел, бессмысленно раскачиваясь из стороны в сторону, помутневшие глаза его никак не могли сфокусироваться на окружающих предметах. Через пару минут Саймон пришел в себя и тут увидел на полу трупы своих сообщников. Он быстро отвел взгляд, отшатнулся от Болана и на лице его застыло выражение ни с чем не сравнимого ужаса. Хозяин заведения с такой силой впился в подлокотники кресла, что пальцы его побелели и их свела судорога.

— Мне нужна девушка, Саймон, — спокойно произнес Болан. — А у тебя уже нет ни одной секунды, ни одной...

Охрипшим от волнения голосом Саймон торопливо забормотал:

— Я покажу все, что вас интересует. Но мне вначале надо встать на ноги. Я все покажу...

Болан выдернул его из кресла и поставил на ноги у края стола. Он не испытывал жалости к этому человеку, дельцу, развращающему человеческие души. Мак безо всяких колебаний раздавил бы тысячу таких гадин, если бы это хотя бы на час продлило жизнь девушки, которая попала в руки к варварам-каннибалам. Не скрывая брезгливости, Болан бросил торговцу живым товаром:

— Ну, что ж. Показывай.

Тоби уже забеспокоилась и начала нервно поглядывать на вход в «Грот Саймона», когда Болан появился из дальней двери, быстро подошел к автомобилю, уселся рядом с ней и приказал:

— Поехали.

Отъехав от тротуара, она спросила:

— Как это ты вышел совершенно в другом месте?

— Эти парни очень любят туннели.

Порт давно уже остался позади, и они ехали по автостраде, когда Тоби первая нарушила молчание:

— Ну, что скажешь, сержант?

— Я получил то, за чем приходил, — уклончиво ответил Болан. — Мы возвращаемся к самолету.

Он увидел блеск нетерпения в ее глазах и добавил:

— Еще есть надежда, Тоби. Жоржетта пока жива. С аэродрома позвони своему другу и скажи ему, что он работает не в том направлении. Наркотики переправляют из заведения Саймона по старой дренажной трубе, затем грузят в небольшие катера, которые могут пройти под причалом. Место передачи товара — в двухстах ярдах к западу от заведения Саймона. Так же они переправляют и девушек. Только их пересаживают на более крупное судно за пределами акватории порта. Новеньких доставляют сюда тем же маршрутом, только в обратном порядке.

Тоби нетерпеливо кивнула головой.

— Я передам. А что насчет Жоржетты?

— А вот эту информацию мы пока попридержим. Для полиции сейчас не это главное. Зато нам нельзя терять ни секунды. Мне бы не хотелось, чтобы полицейские путались у нас под ногами.

— Что с Жоржеттой, черт бы тебя побрал?!

— Тебе придется поверить мне на слово, Тоби. Даже больше, чем я верю тебе. Когда...

— Стоит ли об этом говорить? — запротестовала она.

— Может, тебе это и не нравится. Но другого пути нет. Ты можешь надеяться, но не всем надеждам суждено сбыться. Кроме всего прочего тебе придется верить, что я поступаю правильно, и спокойно продолжать работать.

Она вскипела:

— Послушай, Мак, сейчас не время вешать мне лапшу на уши.

Да, он поступил не лучшим образом, но Тоби сама по уши вляпалась в эту историю и, если бы Болан рассказал ей все, что узнал о ситуации, в которой оказалась Жоржетта Шеблё, и о том, что ее ждет, то вполне вероятно, что Тоби потеряла бы профессиональное хладнокровие и натворила немало глупостей. Ей вовсе ни к чему было это дополнительное бремя, и Болан ничего не собирался ей рассказывать, независимо от того, что Тоби думала о нем в этот момент.

— Ты должна мне верить, — повторил Мак и надолго замолчал.

Пальцы Тоби, сжимавшие руль автомобиля, побелели в суставах, она устремила напряженный взгляд на дорогу и свистящим шепотом произнесла.

— О'кей, сержант. Но смотри, как бы мое мнение о тебе не изменилось в худшую сторону.

Мак пожал плечами и отвернулся.

Несколько минут они ехали молча, затем Тоби опять спросила:

— Кто-нибудь там остался в живых?

Мак холодно ответил:

— Ты что, шутишь? — Он начал вытаскивать из карманов забрызганные кровью пачки денег. Глядя на них, Болан немного помолчал и добавил: — Я сделал так, чтобы все выглядело как ограбление. А другую версию выдвинуть некому...

— Кажется, ты все продумал как следует, — выдохнула она сквозь сжатые губы.

Да, Болан надеялся, что все обстоит именно так.

Он возвращался в Детройт, чтобы вновь выйти на вахту смерти. Ему представился шанс нанести удар с нового направления. И совершенно не случайно Жоржетта Шеблё — мертвая или живая — оказалась на этом пути.

Глава 11

Совещание в центральном управлении полиции Детройта прошло в деловой обстановке и закончилось как никогда быстро. Координатором действий объединенных сил полиции был назначен инспектор из центрального управления Джейсон Гарви — умный и способный человек, ранее занимавший должность адьюнкт-профессора в Министерстве юстиции. Начальником штаба стал специалист по борьбе с организованной преступностью из аппарата окружного прокурора в Лансинге. Представители полицейских округов, входивших в юрисдикцию Детройта, составляли «стратегический совет» — нечто вроде комиссии по планированию совместных действий.

Для оперативной работы было создано подразделение под командованием лейтенанта Джона Холзера из Кросс Пойнта. Представители федеральной и канадской полиции присутствовали на совещании в роли советников и офицеров связи. Не забыли пригласить и двух «наблюдателей» от законодательной власти штата.

По приказу начальника полиции Детройта началось развертывание специальных сетей связи, а начальники региональных отделов полиции приступили к выполнению мероприятий, предусмотренных планом совместных действий по борьбе с мафией.

Заместитель начальника полиции напомнил присутствующим о напряженной криминогенной обстановке в районе и предупредил о возможных последствиях, если Мак Болан попытается вмешаться в их операцию.

Офицер по связи и взаимодействию из ФБР коротко доложил о «деятельности» Мака Болана, особо обратив внимание на его методы ведения боевых действий. Обращаясь к собравшимся в конференц-зале, он сказал:

— Несмотря на слухи и предположения, федеральное правительство не давало Болану никаких санкций на проведение этой незаконной войны. Министерство юстиции США считает его преступником, скрывающимся от правосудия. Полицейским не следует рисковать жизнью, полагаясь на то, что этот опасный беглец, который до сих пор не произвел ни одного выстрела в представителей правопорядка, не сделает это и сейчас. Характеристика на этого человека, подготовленная известными медиками-психиатрами, свидетельствует о том, что субъект уже давно перешагнул рубеж психической устойчивости и, возможно, находится в состоянии глубокого психологического кризиса и уже не контролирует свои поступки. Другими словами, он способен на все, что угодно. Следовательно, вывод напрашивается сам собой: человек с неустойчивой психикой, завернутый к тому же на убийствах и разрушении не имеет права свободно разгуливать по нашим улицам.