— Ну, так что, рискнем? — лукаво прищурился на них Тай.

— Добром это не кончится, — со вздохом произнес Савелий и неожиданно для масочника обнял того за плечи. Улыбнулся, — но куда я теперь без тебя?

— Обещай мне, — неожиданно потребовал Шельм, как только Снежная Дама прервала свой безрадостный рассказ, чтобы перевести дух. Она выглядела подавленной. Но не это вынудило шута обратиться с неясным требованием и не кому-нибудь, а к Рамирату, который даже растерялся от его напора.

— Смотря, что пообещать? — осторожно начал дракон.

— Ты знаешь, — еще более неожиданно выдал шут.

Даже Ставрас нахмурился. Что это нашло на его беззаботного арлекина? И почему он с этой странной просьбой не к нему обращается, а к кому-то третьему? И тут Рамират, кажется, понял, к чему все это.

— А, — протянул он многозначительно и очень неприятно ухмыльнулся. Даже вечно невозмутимый Арно, которого было непросто пронять, занервничал. О чем эти двое договариваются? Но Рамират быстро все разъяснил, задав один лишь дополнительный вопрос: — Яйца, что ли, оторвать, чтобы впредь неповадно было? А чего ж ты сам этого не сделаешь? Боишься, рука не поднимется?

— Мне с ней танцевать. Другого варианта я не вижу. Но я не уверен… — начал он и перевел взгляд на Ставраса.

Радужный окончательно нахмурился.

— Не уверен, что живым от девочки уйдешь? — негромко уточнил он.

— Она Скарамуча, но для меня это полбеды. Ей всего лишь пятнадцать. Но и это не так страшно, рука бы у меня поднялась. Но она беременна. И, судя по силе, которую в ней ощущает вольто даже отсюда, отпрыску ее быть палачом.

— И что это значит?

— Например, то, — вмешался в их разговор Мак, — что я не берусь спрогнозировать, какую силу она применит в танце. Последний срок беременности… это сложный момент, особенно, если еще внутриутробно ясно, что ребенок родиться одним из нас. У нас особая магия, несхожая с традиционной магией маски.

— Есть способ подстраховаться? — по деловому спросил у масочников Рамират, которому тоже не улыбалось лишиться за один присеет не только вольто, но и радужного, который уж точно не пожелает оставаться в этом мире после гибели его ненаглядного мальчика. И кто тогда будет выступать гарантом союза драконов и масочников? Да некому больше, вот в чем загвоздка! А если верить все тем же масочникам, перемирие это таит в себе целую плеяду подводных камней, с которыми без неугомонной парочки точно никто не сумеет разобраться. И что тогда, еще один мятеж маски по вине какой-то нечистоплотной скотины, которая не постеснялась девочку совратить и ребенка ей заделать?

— Не думаю, — начал Шельм, но тут… — Есть! — Выпалил он и бросился к радужному с неожиданно горящими глазами. Схватил опешившего Ставраса, который в первый момент даже отшатнулся, за грудки и выпалил в лицо. — Я поймал весть от Тая!

— И что он?

— Ты сможешь почувствовать ту… безумную… — отрывисто выдохнул шут.

— Э… — начал лекарь, потом поднапрягся под этим волнующим взглядом сияющих бирюзовых глаз и… почувствовал. Дракониха летела, рассекая крыльями воздух. Но не это его поразило, а то… — Они украли яйцо, — почему-то шепотом выдохнул он в лицо Ландышфуки, который тут же расплылся в счастливой улыбке и отпустил ткань чужой рубахи, за которую уцепился от переизбытка чувств.

— Это наш выход. Главное, чтобы девочка и ее ребенок выжили. Ну и этих двух, брата с сестрой размазать по самое не могу…

— Яйца, например, оторвать кое-кому, — почти мечтательно протянул в сторону Рамират, искусно делая вид, что он вообще тут не причем, вот ни капельки.

Шельм хищно улыбнулся. Коломбина, который захватил трон, женившись на нынешней королеве Верлиньи, совратил юную дочку Снежной Дамы, которая отчего-то отказалась назвать свое имя. Вольто не стал настаивать. Хотя, один из вопросов, который не мешало бы задать перебежчице, почему Вестники настолько возненавидели драконов и все драконье королевство, что решили поднять против него бабочек Верлиньи. Но, после того как она объяснила, почему вообще пришла к ним с этой глупой просьбой не убивать дочку, которую коварный Коломбина науськал так, что юная Скарамучча, не смотря на поздний срок беременности, собирается танцевать танец Смерти, как-то не до того всем стало. Шельму было так жаль совсем еще юную масчоницу, которая даже маску свою толком не обрела, ведь никто не проводил ее через полноценное посвящение. Она родилась на территории Верлиньи, куда Снежная Дама сбежала, уже будучи беременной, вместе с Коломбиной и его сестрой — Дамой Пик. Но вот от кого же они убегали, так и осталось загадкой, если бы не заговорила настоятельница Серпокрылых.

— Говоришь, что не знала, что это он ее обрюхатил? — ледяным тоном уточнила бабочка, — Но, судя по всему, не особо и хотела узнать, от кого это дочь родная понесла. Что же это за ненависть такая, что готова даже на такие жертвы? Обычно женщины, которые не из наших, как-то трепетнее к своим детям относятся.

— О, да, конечно, — неожиданно вызверилась на нее Вестник, — вам же вообще не грозить узнать радость материнства.

— Глядя на тебя и твою мелкую, что-то сомневаюсь, что такое вообще можно назвать радостью. Что же ее отец за вами не последовал, бросил, да? И в этом твое счастья?

— Его дракон съел! — выкрикнула масочница и… обратила против бабочки нити судьбы, но у нее на пути встал юный Эр, подсмотревший прием у Рамирата.

На дракона невозможно было воздействовать ни магией маски, ни нитями судьбы верлиньских бабочек, поэтому ничего ему не сделалось, зато имаго от разбушевавшейся масочницы спас. Хотя, та, наверное, и сама бы могла показать зубки. Но зачем напрягаться, когда есть такие заступники? Так что Ирайсо не стала ничего выговаривать молодому дракону, хотя, будь он простым человеческим мальчишкой, как тот же Грэг, получил бы сполна.

— Не может такого быть! — одновременно воскликнула Рамират и Ставрас.

— Я сама видела!

— А с этого места поподробнее, — вмешался Арно. И после того, что рассказала им отчаявшаяся масочница, они отправились прямиком во дворец. Только Эра отослали за подмогой. И не за кем-нибудь, а за самим Лютикмилшем. Тем масочником, который чуть цыганский город вконец не изничтожил и очередной мятеж масок чуть было не развязал.

20

Лениво и неспешно разгорался рассвет. Небо порозовело, утренний туман окрасился в теплые тона, словно в белый-белый творог кто-то капнул немного клубничного варенья и хорошенько размешал. Небо прорезали мощные крылья. Бронзовая чешуя засверкала в первых лучах рассвета. Ставрас нес на себе Шельма и Снежную Даму, Рамират — Арно и Макилюня. Все остальные, как было решено на общем совете, выдвинулись на час раньше и уже сейчас залегли в окрестностях королевского дворца. Ирайсо со своими серпокрылыми взяла на себя роль главной ударной силы. Бабочки должны были начать штурм четко по сигналу. Гине и Муру, которые тоже покинули резиденцию королевича одновременно с бабочками и окопались в дворцовом саду, было поручено весьма ответственное дело — самый главный отвлекающий маневр, посредствам которого предстояло выманить в сад как можно больше мертвоголовых. На поводки мятежной Вестника-Коломбины и трех его дам были посажены только вельможные имаго. Рядовые куколки мертвоголовых даже не подозревали, что своим сопротивлением поддерживают узурпирующих власть чужаков, ведь им приказала сражаться и защищать сама королева — послушная кукла в руках новоявленного супруга. И тогда Ставрас рискнул предложить воспользоваться Северным сиянием — особым умением радужного дракона. Когда-то он сказал Шельму, что лучше бы тому никогда не видеть, что оно из себя представляет. Но на этот раз, пошушукавшись с Макилюнем, сам выдвинул весьма безумное предложение. И его поддержали. Правда, Ирайсо, самая трезвомыслящая из всех, потребовала для начала провести полевые испытания.

— На ком? — изумился лекарь.

И серпокрылая выпихнула вперед Грэга.