- Влад! - возмущенно воскликнула Вика.

   - Девочка моя, послушай теперь ты меня. - я вперил в нее спокойны и серьезный взгляд. Все-таки мы не чужие. Я много лет знаю Вику, будет очень жаль, если она закончит свои дни в дурдоме или с бомбой на шее. - Я, конечно, не образец порядочного человека. Я прошел и испытал в жизни многое. Я встречал различных фанатиков, которые под действием массового гипноза и наркотического одурманивания готовы поклонятся отбивной, солнцу, деревянному божку или кукле Барби. Сейчас в моде культы, различные религиозные движения. Кто-то здорово поковырялся в твоих мозгах, Вик. И тебе нужно линять из этой общины просвещенных, пока ты совсем не слетела с катушек. А нас с Диной оставь в покое. У нас все хорошо. Я не собираюсь ни убивать ее, ни бросать.

   - Да? А это кто?

   Я проследил за выразительным взглядом Морозовой. На пороге кухни, пошатываясь стояла кудрявая блондинка, босая и в моей футболке. Вот ведь нечистая принесла.

   - А это Маша. - пожав плечами сказал я. - Она уже уходит.

   - Вопрос в том, что Маша, вообще, здесь делала, если у вас с Динарой все хорошо?

   Я не ответил. Да, и что тут можно было сказать? Я совершил ошибку. Во всем виновата Лера, алкоголь, и слишком откровенное платье Маши(сейчас я его вспомнил). Однако, я не уверен, что подобная ошибка не повториться в будущем.

   Маша прошлепала к раковине, и налила себе воды в стакан, так же незаметно исчезла.

   - Я предупредила ее, Влад. - внезапно произнесла Вика, после длительного молчания. - Она не поверила мне. Сочла сумасшедшей. Она вся светилась, когда пришла ко мне. Но, что останется от этого света, если она войдет сейчас в двери и наткнется на Машу, и остальных? Можешь не верить мне, но послушай здравого смысла. Пожалей ее, Влад. Она необыкновенная. Добрая, любящая, очень одинокая девочка. Так легко сломать ее. Пусть в твоей жизни останется память об единственном хорошем поступке, сохрани ее такой, какая она есть. И она будет жить в твоем сердце вечно.

   Не знаю, как ей удалось, но эти последние искренние и трогательные слова, с налетом грусти и мольбы пробили мой холодный панцирь недоверия. Черт, она ведь права. Что я делаю? Что же я делаю? Я закрыл на мгновение глаза, чувствуя, как сердце болезненными толчками разгоняет кровь.

   - Я не могу сейчас. - произнесли мои губы. Эгоистичный, достойный меня, ответ. - Она нужна мне. С ней я снова дышу. Я люблю ее. Так, как умею....

   Вика печально улыбнулась, встала со стула, и обойдя стол, обняла меня. Ее руки ласково, нежно, по-матерински погладили мои волосы.

   - Ты не умеешь любить, Влад. - сказала она, и, развернувшись, молчаливо ушла.

   Выпроводив всех гостей, кроме одной, остаток дня я провел в уборке. Один бы не справился, и привлек Леру, не забыв попутно обвинять во всех своих грехах. Тихомирова не возмущалась, а лишь посмеиваясь, смотрела на меня всезнающими глазами. Я мысленно обзывал себя последними словами, взывая к совести, посыпая голову пеплом стыда и раскаянья ( в переносном смысле слова). Лера долго терпела мою кислую физиономию и колкие замечания, но уже прощаясь не смогла не высказаться:

   - Ты можешь убедить себя в том, что начинаешь новую жизнь, что больше ни разу не оступишься, что завязал с водкой и клубами, но это самообман, Влад. Я все еще жду, когда ты одумаешься. И я не попрошу тебя меняться. Ты мне нравишься именно таким. Помнишь, как в "Маугли"? Мы с тобой одной крови, ты и я.

   - Давай уже, вали, собрат. - усмехнулся я, выпроваживая юного философа. Как же они меня все достали!

   Приняв душ, я заказал себе на дом китайскую еду и позвонил Динаре. После долгих душевных экзекуций, я как-то успокоился, чувство вины улеглось. И мой голос звучал бодро и спокойно.

   - Малыш, ты домой собираешься? Я голодаю без тебя. Еду из ресторана заказываю.

   - Только собиралась звонить тебе. - отозвался такой родной и нежный голос. У меня под ложечкой засосало и снова стало тошно от собственного поведения этой ночью. А я ведь даже ничего не запомнил. И все равно противно.

   - Мы уже едем. Я на своем "Форде". Так что получиться быстрее.

   - Чем занималась?

   - С Лариской сплетничали, к бабе Любе с тортом ходила, а то давно обещала.

   - Отличный выдались выходные. - иронично заметил я. - А с Лариской не обо мне сплетничали?

   - А о ком еще мне сплетничать? - рассмеялась в трубку моя девочка. Отпустить ее? Да, как я могу. Вика - просто ненормальная.

   - И что Лариса?

   - Говорит, чтобы я бросала тебя на съедение московским пираньям и возвращалась домой. И занялась, наконец, делом.

   - Хммм. - я даже смутился. Попахивает заговором. Но зато как романтично. Одни против мнения всего света.

   Но, ни Динкина подружка, ни Морозова не понимали, что все их попытки образумить нас и отвернуть друг от друга только делают нас ближе. Ничто не бывает более желанно, чем запретный плод.

   - Влад, я через выходные снова уеду, хорошо?

   - Я не узурпатор. А что? Повод есть?

   - Ага, у Ларки юбилей. Двадцать пять лет.

   - Ну, конечно, такое пропустить нельзя. Ты очень далеко, малыш?

   - Нет, еще часа два.

   - Умираю без тебя, моя маленькая.

   - Я тоже, Владик. И Кирилл очень соскучился. Постоянно тебя вспоминал.

   - Завтра освобожусь пораньше, и сходим погуляем все вместе.

   - Замечательно. Ой, пост Гаи. Все, целую, люблю, пока.

   Целую, люблю, пока.... Она ни разу не говорила мне, что любит. Да, я не в том возрасте, чтобы с трепетом ожидать признаний. Однако брошенное невзначай короткое "люблю" меня не устроило.

   Следующая неделя пролетела, как одно мгновение. И мы снова были близки, как в первые дни. Я - не идеален, полон пороков, эгоистичен и неверен, но она - единственная, к кому я всегда захочу вернуться. Очень давно я потерял совесть, чувства и сердце - Дина все это вернула мне. Рядом с ней мне хочется быть лучше, чем я есть, и чище, чем когда-то был. А когда просыпаюсь утром, чувствуя рядом ее нежное тепло, я по-настоящему счастлив. Как могла Морозова предположить, что однажды Дина мне станет мешать? Это просто невозможно.

   Но ничего невозможного нет....

Глава 27

"Цветы яблони падали ей на волосы и она смеялась.... Мы должны были уехать сегодня на рассвете. Но вдруг я решил оставить ее такой же прекрасной и чистой, какой встретил ее."

О.Уайльд "Портрет Дориана Грея."

   Выходные без Динары, я провел, как рак-отшельник. Праведно и трезво, за просмотром телевизора и чтением рукописей, которые прихватил на дом. Было ли мне одиноко? Да. Тоскливо? Безумно. Звонил ли я Динаре каждый час, чтобы спросить, не чувствует ли она того же? Ни разу.

   В воскресение вечером Дина позвонила мне сама, и сообщила, что хочет задержаться еще на неделю. Лариска взяла отпуск, а провести ей его не с кем. И Дина решила остаться с подругой, пригласив ее в коттедж на набережной. Мне оставалось только догадываться, чем занимались две молоденькие симпатичные девушки без мужского присмотра. Дине я доверял безраздельно, но вот вертихвостка Лариса меня напрягала. Со слов Динары я понял, что ее подруга относится ко мне весьма предвзято, а не хотел бы, чтобы в течение целой недели Диночка выслушивала советы Ларисы. Но моя девочка решила провести неделю в Ярославле, я не нашел разумных доводов, чтобы заставить ее остаться.

   Я давно понял, что лучшее лекарство от скуки и меланхолии - это полная безоговорочная занятость, и ударился с головой в работу. Издательство разрабатывало идею запуска нового женского журнала, и здесь, как нельзя кстати пригодились мои организаторские и творческие навыки. У меня нюх на все, что может принести мне или моей команде хороший заработок. Я пригласил лучших журналистов, светских обозревателей, маркетологов и дизайнеров, заключил выгодный контракт с известным в узких кругах талантливым фотографом, и работа закипела. Камнем преткновения, как всегда, стала обложка журнала. Мне не нравился ни один из предложенных дизайнерами и художниками вариантов. А точнее, не устроили лица моделей, позировавших для обложки. Было решено провести дополнительный кастинг.