Из комнаты неподалёку, вход в которую в отличие от остальных помещений закрывала решетчатая дверь на роликах, выскочил громила в экзоскелете, откинувший створку как пушинку. Однако поскольку производимый им шум послужил предупреждением о приближении наёмника, то едва он попал в поле зрения, как Меченый тут же срезал его очередью. Сталкер стрелял не на авось, а хладнокровно в подмышку, где для сохранения подвижности броня отсутствует, благо противник из-за спешки выбежал к ним боком. Сдавленно матюгнувшись перед смертью, наёмник рухнул, выронив австрийский Steyr AUG. Хоть он и не успел выстрелить, но падение такого броненосца достаточно шумное само по себе.

— Живее, Коля. Если этот муравейник проснётся разом, то это может плохо кончится.

У Меченого имелись все поводы для опасений. Блок, в который они проникли, разительно отличался от разгромленных верхних уровней: на полу здесь не было даже пыли, не говоря уже про мусор, стены покрашены, освещение исправно полностью, а не местами. У убитых на входе наёмников лица открыты, что свидетельствует о безопасном воздухе по эту сторону шлюза. Короче говоря, они явно добрались до обитаемой части тайной лаборатории. Товарищи бегом достигли помещения, откуда выскочил штурмовик. Оно оказалось обширной оружейной комнатой, заставленной стеллажами и ящиками, и, судя по их количеству — хватит, чтобы вооружить роту. Оставалось надеяться, что это изобилие хранилось впрок, а не по числу охраны на уровне. Несмотря на опасения за потерю внезапности, Меченый потратил десяток драгоценных секунд на то, чтобы отсоединить с пояса дежурного (как он про себя окрестил наёмника в экзоскелете) единственный металлический ключ и закрыть от греха подальше дверь оружейки. Стрельба из бесшумного оружия вроде бы выручала, более к ним пока никто не торопился. Возможно, на грохот просто не обратили внимания, но нельзя исключать, что им просто готовили приём погорячее. Далее по коридору располагались две пластиковые двери с шумоизоляционными накладками, расположенные почти напротив друг друга. Правая — без обозначений, а на левой имелся значок туалета. Если они обе будут одновременно открыты, то при самом худшем раскладе напарники вполне могли попасть под перекрёстный огонь. Поэтому Жердев знаками показал, что пока он будет присматривать за коридором, дверью напротив, а заодно подстраховывать товарища, Меченому предстоит проверить уборную.

Сталкер присел на колено, поскольку по опыту знал, что в таких ситуациях нервничающий противник рефлекторно стреляет на уровне груди, затем выдохнул и толкнул дверь левой рукой, после чего сразу вернул её на цевьё автомата и изготовился к стрельбе. У раковин и писсуаров никого, зато над кабинками плавали белёсые ленивые изгибы, выдавая засевших там курильщиков. Запах слишком специфический — то, что Меченый никогда не баловался марихуаной, не помешало ему опознать эту дрянь.

— Сухарь, ты что ли, ортопед, оружие роняешь? — обратился к нему неизвестный наёмник, судя по выдоху и новой струе дыма, продолжавший смаковать косячок.

— Да за месяц бессменного караула в этом склепе у нас тут у всех уже отклонения пошли: у кого крыша едет, у кого мухи в руках сношаются, — ответил ему другой с соседнего унитаза. — Скорей бы сменили, надоело уже их отговорки про форс-мажор слушать.

— И не говори! Я уже месяц никого не убивал, у меня депрессняк на этой почве!

Сталкер вошёл, прикрыв плотно за собой дверь.

— Есть у меня одно средство от твоей депрессии, — сказал он и разрядил половину магазина сквозь дверцы по любителям украсить жизнь при помощи наркотиков. Убедившись, что дело сделано, Меченый вернулся в коридор.

— Минус два.

— Молодец. Теперь напротив. На этот раз я захожу.

Но осуществить задуманное капитан не успел, поскольку через мгновение безымянная дверь сама открылась, и на пороге показался с помятой после сна физиономией очередной наёмник. Увидев чужаков, он тут же попытался отпрянуть. Конечно, от пули он не убежал, но первые два слога слова «ТРЕВОГА!» выкрикнуть успел. В едва освещённом затемнённой лампой пространстве угадывалось два ряда двухуровневых армейских кроватей — очевидно, это помещение являлось комнатой отдыха караула. И сейчас, судя по звукам множественного шевеления, там с коек повскакивало энное число врагов. Недолго думая, Николай рванул гранату с разгрузки и швырнул её в уменьшающуюся по вине дверного доводчика щель проёма. Сразу за этим товарищи открыли огонь наугад сквозь пластик, повышая внутри накал хаоса и не давая противнику тем самым возможности что-либо предпринять. Причем, судя по вскрикам — они ещё и умудрились несколько раз в кого-то попасть. Когда сталкеры, прижавшись спинами к стене, начали менять магазины, дверные панели взрывом выбило в коридор. Жердев вошел в комнату, впотьмах которой в воздухе висела образовавшаяся после подрыва мутная взвесь из пыли, газов и размельчённой штукатурки. Включив спецфонарь, капитан без эмоций добрал всех, кого не отправила к праотцам лимонка. Меченый, оставаясь снаружи, тоже не прохлаждался. Едва из-за поворота коридора высунулся ещё один обладатель чёрно-синего комбинезона, сталкер тут же уложил его короткой очередью.

— Сергеич, я так смотрю, местные пассажиры тут совсем расслабились.

— Не сглазь, Коля, — сказал сталкер и трижды сплюнул через плечо.

— Ты же вроде набожный и не должен на приметы заморачиваться?

— Так оно и есть. Я-то верующий, а вот подсознание, чёрт его подери — суеверное. Говорят, всё тёмное и иррациональное, все слабости и пороки в человеке начало там берут. Пока не получилось в себе это полностью забороть. На нервах, видишь, выскакивает.

Дойдя до угла, где коридор сворачивал, Меченый достал из накладного кармана на рукаве маленькое зеркальце для бритья и высунул его наполовину, чтобы увидеть происходящее за поворотом. Не прошло и секунды, как пуля разнесла вдребезги этот примитивный перископ. Однако сталкер до этого уже успел тренированным взглядом увидеть всё, что нужно.

— Примерно через пятнадцать метров металлическая дверь. Перед ней за контрфорсами по одному стрелку с каждой стороны. До них справа и слева ещё по пластиковой двери.

В этот момент послышался цокающий звук и к ним припрыгал металлический шарик наступательной гранаты. Трудность заключалась в том, что спрятаться товарищам некуда, а чтобы откинуть смертоносный презент, надо подставиться под огонь противника.

— Сергеич, прикрой! — скомандовал Жердев и, высунув ствол за угол, не глядя отправил из подствольника гэпэшку вдоль по коридору, после чего практически сразу за разрывом прыгнул к лежащей гранате. Облако осколков не убило наёмников, но и не позволило им прицельно стрелять по Николаю. Когда Меченый высунулся за угол и открыл огонь, то один из противников лёжа корчился с посечёнными ногами, которые оказались не прикрытыми бронёй, а второй, более везучий или лучше оснащённый, не рискнул высунуться из укрытия. Жердев швырнул гранату в сторону её владельцев и, не поднимаясь, боком откатился за угол. Четыре секунды как раз вышли и раздался взрыв. Меченый высунулся снова — у металлической двери теперь лежало два неподвижных тела. Сталкер тем не менее «прощупал» их для надёжности из ВАЛа.

— Да, можешь считать меня параноиком, — сказал он после, обернувшись к капитану. — Ты чего морщишься?

— Руку жжёт. Похоже, осколок рикошетом прилетел, — ответил Николай, прижимая к телу левое предплечье.

— Потерпи минуту и подстрахуй пока мне спину.

Меченый метнулся к пластиковым дверям убедиться, что там не затаился враг. В принципе, обострённое на опасность чутьё подсказывало ему, что там пусто, но вдруг внутренний голос ошибается? В одном из помещений оказались продуктовое хранилище и морозильные камеры, а в другом вещевой склад. Наёмников по эту сторону металлической двери больше не осталось, что позволило заняться врачеванием Николая. Закатав окровавленный рукав напарника, Меченый после осмотра и прощупывания поставил диагноз:

— У тебя лучшее из того, что могло случиться: мягкие ткани навылет. Антисептик, бинт, обезболивающее — и можно дальше воевать. Сейчас обработаю рану.