Возможно, Сандер был очень близок к смерти, потому что понял: только воля говорившего удерживала животных от нападения, но он покачал головой.

— Я не повинуюсь приказам неизвестных, которые говорят из тьмы, — возразил он. — Я не охотник и не приношу никому вреда.

— Кровь требует крови, чужак! — послышалось в ответ. — За тобой кровь, кровь моих родичей. В Педфорде больше нет живых…

— Я пришёл в посёлок мёртвых, — сказал Сандер. — Если тебе нужна кровь за кровь, ищи в другом месте, незнакомец. Когда я приехал с юга, среди полуобгоревших стен были только мёртвые.

Свет продолжал слепить его, но ответа не было. Однако Сандер видел, что незнакомец не нападает немедленно, и счёл это благоприятным признаком.

— Да, ты не Морская Акула, — наконец медленно произнёс незнакомец.

Сандер понимал его слова. Но акцент был незнакомый, так не говорят ни в кочевьях, ни Торговцы.

— Кто ты? — снова резко прозвучал голос.

— Я Сандер, из Кочевья Джека, я кузнец.

— Да?.. — протянул голос недоверчиво. — И где же шатры твоей Кочевья сегодня, кузнец?

— На западе.

— Но ты идёшь на восток. Кузнецы не бывают бродягами, чужак. Или за твоей спиной кровная вина и смерть родичей?

— Нет. Мой отец, кузнец, умер, и мне сказали, что я недостоин занять его место. Поэтому я ушёл… — Он почувствовал раздражение. То, что приходилось терпеливо отвечать на вопросы, вызвало его гнев. И он смело спросил:

— А ты кто такой?

— Тот, с кем не стоит связываться, чужак! — послышалось в ответ. — Но, похоже, ты говоришь правду и поэтому не послужишь для нас пищей сегодня ночью.

Свет неожиданно погас. Сандер услышал шорох в темноте. Рин облегчённо заскулил. Хотя койот — опасный боец, но он, очевидно, предпочитал не вступать в схватку с этими животными и тем, кто ими руководил.

Сандер и сам чувствовал, как отступает напряжение. Голос исчез, вместе с ним ушли и странные животные. Сандер лёг и через некоторое время уснул.

Глава 2

Сон Сандера был полон видениями мертвецов, державших в своих расслабленных руках сломанное оружие. Время от времени молодой кузнец просыпался весь в поту, не в силах понять, где сон, а где реальность. Иногда негромко рычал Рин, как будто снова чувствуя какую-то угрозу. Но голос и свет исчезли окончательно.

В предрассветном сумраке Сандер был готов двинуться дальше. Эта местность казалась ему населённой призраками. Может, на его настроение действовали непогребённые мертвецы из посёлка. Чем быстрее он уйдёт из этого злополучного места, тем лучше. Но он всё же быстро осмотрел место, где в ночи стояли незнакомые животные.

Нет, это был не сон; на земле виднелись следы лап. За ними ещё один отпечаток, небольшой, отчётливый, несомненно, оставленный человеком. Рин принюхался к следам и снова зарычал. По повороту головы было ясно, что койоту не нравится то, что говорили ему обострённые чувства зверя. Ещё одна причина уходить отсюда побыстрее.

Сандер даже не стал есть. Он сел в седло, и вскоре Рин понёс его среди жёсткой травы вдоль берега моря. Проснулись птицы, Сандер развернул свою пращу, подготовил камень и вскоре сбил двух. Теперь, когда удастся развести костёр, у них будет еда.

Он направлялся прямо к отдалённой линии леса, так как ему казалось, что на открытой местности он обнажён и уязвим, хотя он вырос на открытых равнинах и раньше никогда не испытывал подобного чувства. На ходу он присматривался к земле в поисках каких-либо следов. Но кроме тех, что видел у своего временного лагеря, больше ничего не обнаружил. Можно подумать, что они с Рином ночью были одни.

Он решительно удерживался от взглядов назад, на полуразрушенный посёлок. Может, ночной посетитель вернулся туда; по тем словам, которыми они обменялись, ясно было, что он искал тех, кто уничтожил посёлок. Как его назвал незнакомец?.. Педфорд. Сандер вслух повторил это слово. Такое же чужое, как и акцент незнакомца.

Сандер мало знал о землях за пределами территории Кочевья. Из осторожных рассказов Торговцев он понял, что такие посёлки существуют. Но кочевники ничего о них не знали. Он пожалел теперь, что не осмотрел внимательнее тела погибших. Теперь, вспоминая, он думал, что мертвецы показались ему необычно смуглыми, гораздо более смуглыми, чем он сам, и волосы у всех них были одинаково чёрные. У людей его племени, обладавших смуглой кожей, цвет волос был разным; от светлого красновато-золотого до темно-каштанового.

Помнящие иногда рассказывали странные вещи; что до Тёмного Времени не все люди были одинаковыми. Впрочем, у них были и другие невероятные утверждения; что люди могли летать, как птицы, и плавать в лодках, которые двигались «под» водой, а не на ней. Поэтому не стоило верить всему тому, что они рассказывали о прошлом.

Рин неожиданно остановился, прервав размышления Сандера. Койот вздрогнул; а это сигнал опасности, значит, он должен быть свободен от всадника, чтобы противостоять противнику. Сандер соскочил, а Рин повернулся туда, откуда они шли, губы его разошлись, обнажив грозные клыки, рычание перешло в рёв.

Сандер сунул пращу за пояс, достал самострел и убедился, что стрела лежит в бороздке. Вокруг не было камней, которые могли бы защитить спину. Их захватили на открытой местности.

Ясно видны были два небольших зверя, похожие на куниц, передвигавшиеся прыжками вверх и вниз на огромной скорости, которую можно было бы сравнить с полётом. За ними, как охотник за собаками, бежала небольшая двуногая фигура. Впрочем, животные совершенно не напоминали собак. Сандер опустился на колено, держа наготове самострел. Сердце его забилось быстрее. Эти животные, кем бы они ни были, очень быстры, они постоянно поворачиваются, уклоняясь, и в то же время неуклонно приближаясь. Попасть в них стрелой почти невозможно.

— Эээйхии!

Прозвучал крик, такой же резкий, как у морских птиц. Бегущий сзади поднял обе руки, как будто обращался к своим спутникам. Сандер решил, что именно он должен быть его целью.

— Эээйхии!

Переднее животное остановилось и село, глядя на кузнеца. Мгновение спустя остановилось и второе. Но Сандер не расслабился, не опустил самострел. Расстояние, решил он, слишком велико для точного выстрела. Рин рычал непрерывно: койот был готов к защите. Похоже, Рин считает противников серьёзными.

Человек приблизился к животным, и они все трое направились к Сандеру и койоту. Но теперь уже не бежали. Сандер встал, держа оружие наготове.

Зрелище, которое он увидел, показалось ему очень странным. К нему подходила женщина. Это было ясно видно из-под скудного одеяния. Как и у жителей посёлка, она обладала очень смуглой кожей и была одета в один кусок алой ткани, от подмышек до колен. На шее красовалась массивная золотая цепь, на ней подвеска — круг, украшенный драгоценными камнями в сложном рисунке. Тёмные волосы были зачёсаны и чем-то смазаны, отчего стояли над головой, как чёрный нимб. На лбу — татуировка, как и у Сандера. Но не гордый знак профессии кузнеца — молот, а какой-то завиток, значения которого он не мог понять.

Ноги облегали кожаные сапоги почти до колен, впрочем, не такой хорошей работы, как у людей Кочевья, а талию обхватывал пояс из переплетённой золотой и серебряной проволоки, с которого на крючках свисал целый набор небольших мешочков из ткани разных цветов. Шла она гордо, как человек, которого уважают, как мать клана, а руки держала на головах животных.

Животные одной породы, подумал Сандер, но очень разные по размеру и окраске. Большее — желтовато-коричневое. Меньшее — тёмно-коричневое, с чёрными ланами и хвостом. Животные на ходу хлестали себя хвостами по бокам. Сандер понимал, что они не разделяют уверенности своей хозяйки в безопасности встречи; они были готовы к схватке. Только она удерживает их от нападения.

На небольшом расстоянии она остановилась, рассматривая его холодным взглядом тёмных глаз. Животные сели рядом с ней, голова большего поднималась над головой женщины.