Он снова вышел наружу. Вран доедал мясо. Прежде чем сесть на пони, Мирддин отыскал ещё один кусок.

— Маленький брат, — сказал он, и при звуке его голоса ворон перестал рвать мясо и взглянул на Мирддина чёрными бусинками глаз, как будто знал, куда он собирается.

— Прощай, будь здоров! Когда я вернусь, ты попируешь снова.

Пообещав это, он повернул лошадь в сторону долины, где располагался дом клана.

Самейн давно прошёл и жестокие волчьи ледяные челюсти зимы крепко сжались на человеческом мире, когда Мирддин оказался в комнате, где сидел Утер. Огонь в очаге яростно ревел, но тепла давал мало. Как и предполагал Мирддин, король был один. Он явно не хотел ни с кем делиться тайной, связанной с колдуном.

— Итак, ты вернулся, колдун, — сказал король вместо приветствия. Ни в его лице, ни в голосе не было ни капли приветливости. — Я не звал тебя.

— События позвали меня, господин король. — ответил Мирддин. — Я выполнил твоё желание и не просил награды…

Утер с силой опустил на стол кубок с вином. «Если дорожишь жизнью, колдун, попридержи язык в своём грязном рту!» — взревел он.

— Я говорю не о прошлом, господин король, это твоё дело. Я прошу того, что лежит в будущем.

— Все стонут и клянчат у трона. Что тебе нужно: золото, серебро, поместье? — насмехался Утер. Но в глазах его мелькало беспокойство, и ему не нравилось то, что он увидел, взглянув на Мирддина. Лицо собеседника даже смутило короля.

— Мне нужен приёмыш, господин король.

— Приёмыш… — от удивления Утер широко раскрыл рот. Потом его глаза угрожающе сузились. — Что это за заговор, колдун?

— Никакого заговора, господин король. Вскоре та, кого ты любишь, родит ребёнка. Этот ребёнок — для тебя угроза. Всегда иметь его перед глазами…

Утер оттолкнул кресло, готовый прыгнуть на юношу, и даже замахнулся рукой для удара. Но остановился, подавив свой гнев.

— Зачем тебе этот ребёнок? — хрипло спросил он.

— Я отчасти ответственен за его рождение, господин король. И я человек Силы. Многое, во что я верю, я предал в ту ночь, чтобы помочь тебе. Теперь я должен платить за вмешательство в события. Ребёнок вырастет в безопасности, о нём будут хорошо заботиться. А люди забудут о нём. При твоём дворе перестанут шептаться. У тебя и у королевы полегчает на сердце. Если же он останется здесь, наверняка найдутся такие, кто захочет использовать его как оружие для переворота. Не все сторонники Голориса мертвы, хотя сейчас они и молчат.

Лицо Утера стало задумчивым. Он ходил взад и вперёд у очага, сосредоточенно размышляя.

— Колдун, в твоих словах есть мудрость. Я хотел бы убрать ребенка от двора, как из-за королевы, так и ради его собственной безопасности. Как ты и сказал, здесь есть такие, кто не смирился. Если ребёнок окажется мальчиком, они станут связывать с ним надежды на будущее. Жена считает… она верит… — Утер помолчал. — Но иногда ей кажется, что она зачала от демона в обличье её мужа. Она боится родить чудовище. Возьми ребёнка, колдун, если хочешь, и не говори мне, где ты его будешь воспитывать и как. Лучше совсем забыть о нём.

— Хорошо. — Мирддин внутренне расслабился. Ему удалось добиться своего без опасных споров. — Я остановился в трактире Лебедя. Дай мне знать о рождении ребёнка, и я приду и уйду незаметно.

Утер кивнул, и Мирддин вышел. Предстояло многое сделать. Несмотря на все свои знания и мощь, он не мог так просто уехать домой на север с новорождённым младенцем. Но он не случайно выбрал себе гостиницу. Жена хозяина недавно родила и теперь кормила здорового ребёнка, гостиница чистая, а у Мирддина имелись средства спрашивать молча и получать ответы на свои вопросы. Ему оставалось только ждать.

Глава 9

Сообщение пришло в конце праздника Бриганты. Мирддин уже позаботился о пропитании ребёнка. На рынке рабов он купил маленькую смуглую пиктскую женщину, взятую во время набега за древнюю римскую стену. За три дня до этого она родила мёртвого ребёнка и находилась в таком состоянии, что торговец не запросил дорого. Мирддин, используя силы зеркала, смог поговорить с женщиной и пообещал ей свободу, если она позаботится о новорождённом. Возможно, она не поверила в его обещание, но и не сопротивлялась, когда он привёл её в гостиницу, велел умыться и снабдил платьем и плащом, вероятно, лучшими в её жизни.

Ребёнок оказался мальчиком, в чём Мирддин был уверен заранее. Поскольку имени у него не было, Мирддин поступил так же, как некогда Лугейд. Заменив отца, он взял ребенка на руки и, глядя в маленькое красное личико, произнёс имя, которое услышал от зеркала: «Артур.»

Три недели спустя он нанял конные носилки и договорился с отрядом, едущим на укрепление северной границы. Ведь придётся проезжать через всё ещё необитаемые земли, и отряд послужит хорошей защитой. Так он добрался до земель Эктора, где его встретили как родного. Эктор настаивал, чтобы Мирддин остался у него жить. Но юношей владело такое беспокойство, что он не согласился. Чем скорее он уедет отсюда, тем меньше у людей короля или королевских врагов будет возможностей выследить Артура.

Мирддин не думал, чтобы король желал ребенку зла, но Утер, несомненно, чувствовал бы себя спокойнее, если бы отослал сына за море. Там имелось много семей, родственных британцам. И Утер мог бы так спрятать мальчика, что никто его не нашёл бы.

— Когда он подрастёт и сможет начать учиться, — ответил Мирддин на предложение Эктора, — я вернусь. — Он был уверен, что Артуру необходимо сообщить те же знания, что перевернули его жизнь. — А до того времени забудь, что он не твоей крови.

Тринихид, держа своего сына Кея у полной груди, улыбнулась.

— Родич, он будет в безопасности…

Эктор энергично кивнул. «Клянусь кровью в этом, если ты пожелаешь…»

Мирддин тоже улыбнулся в ответ. «Родич, зачем клятвы тем, у кого общая кровь? Я не сомневаюсь, что он станет твоим вторым сыном.»

И вот ранней весной он уехал, направляясь на юг, но такой дорогой, которая привела бы его к Месту Солнца, потому что он чувствовал себя очень одиноким. Может, в Лугейде он найдёт товарища. К тому же так он запутает возможных преследователей: Мирддин никак не мог избавиться от чувства, что за ним охотятся.

Правда, если король изменил своё решение, его люди искали бы более открыто. Нет, его как будто преследовала тень, облако, что-то неосязаемое. И он знал, что только Нимье могла распоряжаться такой тенью.

Он не знал глубины её познаний и решил, что благоразумней подозревать самое худшее. Поэтому следует считать, что она узнала об Артуре.

Более всего он боялся за ребенка. Если, когда он уйдёт от Эктора, чувство, что за ним наблюдают, исчезнет, значит ребёнок в опасности. Тогда он немедленно вернётся, чтобы подготовить защиту. Но, к его облегчению, невидимый соглядатай продолжал сопровождать его.

Мирддин тщательно осматривал местность, по которой проезжал, каждую ночь расставлял мысленные тревожные сигналы, чтобы его не застали врасплох. Но нападения всё ещё не было, сохранялось лишь постоянное неприятное чувство, что за ним наблюдают…

Он надеялся, что избавится от него в Месте Солнца. Мирддин хорошо помнил, какое необыкновенное чувство силы испытывал он, касаясь каменных часовых древних времён. Насколько сильна Нимье? Очень многое зависело от ответа на этот вопрос. И какие ходы она сделала за годы после их последней встречи? Он был уверен, что соперница не сидела сложа руки.

И вот он подъехал к большому кругу стоящих камней, спешился и смотрел, как рассвет исчезает, поглощённый восходящим солнцем. Он оказался прав: впервые за последнее время не чувствовалось присутствия наблюдателя. Но он знал, что Нимье не будет обманута долго; в нём всё время стыл страх, что она пройдёт по его следам обратно — и доберётся до Артура. Безопасность Артура — превыше всего.

Мирддин пересёк лужайку у хижины Лугейда. Ему необходим совет друида, необходим товарищ в той странной битве, которую он ведёт. Но не доходя до примитивного сооружения, он увидел обвалившуюся крышу. Здесь больше никто не жил.