Смитсон превратился в столб, его лицо перекосилось от страха и отвращения. Моника снова посмотрела на Добера и сделала шаг вперед.

— Стой! — зарычал он. — Или я буду стрелять!

— Стреляй, — разрешила она и добавила: — Если у тебя появилась привычка верить первому встречному. К тому же стрельба в Долине может иметь печальные последствия для всех.

— Плевать! — рявкнул Добер. — Все равно взорвут!

— Не взорвут. Пока. — Она прищурилась.

— С чего ты взяла?

— А вот, — Моника кивнула на трясущегося Смитсона, — гарантия!

Добер отвел в сторону дуло автомата, смотревшее до этого Монике в грудь.

— Что тебе нужно в Долине? — спросил он.

— А тебе?

— Отвечай! — заорал Добер. — Отвечай… ребеночек!

Моника вздохнула:

— Ладно… Ребенок действительно удобнее, чем женщина.

— Это я уже понял. Зачем ты пришла сюда?

— Проверить напоследок одну догадку.

— Какую?

— Там увидишь.

— А ты уверена, что дойдешь?

— А почему я не дойду? Только потому, что этот… наговорил тебе чего-то?

Добер посмотрел в сторону Смитсона, припоминая все его слова.

— Вполне достоверно, — сказал он.

— Что? То, что он тебе наплел? Еще бы, он всю жизнь этим занимается.

— А ты, похоже, всю жизнь занимаешься предательством. То-то у тебя так хорошо получилось: девочка, одиночка, Черные болота.

— Ну, — она развела руками, — работа.

— А как поживает твой парень с усами, а?

Брови Моники сошлись на переносице. Она резко развернулась, подошла к Смитсону и, схватив его за локоть, подтащила к Доберу.

— Ну, шеф! — сказала она, встряхивая Смитсона так, что у того лязгнули зубы. — Расскажи мне, откуда он знает про Мориса?

— Вы сидели в кафе, а он видел, — отозвался Смитсон.

Моника со злостью отшвырнула его в сторону:

— Тварь! Специально привел и показал! И наплел с три короба — в качестве комментария к картинке!

— А что, тебя там не было? — поинтересовался Добер.

— А, собственно, твое какое дело?

— Я ведь не просился лететь с тобой, — напомнил Добер.

Она все помнила, поэтому снова со злостью глянула на Смитсона:

— Да, я привезла тебя туда. Я была уверена, что цепкие руки моего шефа до тебя не дотянутся.

— Те две девушки сослались на тебя, — ляпнул Добер, понимая, что выдает свою несообразительность.

— Две девушки! — хмыкнула Моника. — Милые, веселые, да? А привет от Черного Джека они не передавали?

Добер медленно повесил автомат на плечо — она была права. Попав в чужой мир, он забыл основное правило: не верить никому, кроме старых и проверенных друзей. Смитсон, видимо, долго тренировался, поэтому все, что он сказал, было так похоже на чистую правду. Добер вынужден был признать, что в новой обстановке он растерял все свои положительные качества.

Он изучал камни под ногами. На Монику он смотреть не мог — он слишком привык к Медянке, а в этой женщине от нее осталось так мало, что почти невозможно было поверить, будто это — один и тот же человек.

— Пошли, — проговорила она. Добер молча повернулся и двинулся по проходу между скалами. За его спиной слышались уверенные легкие шаги. Этот звук был ему хорошо знаком и поэтому внушал уверенность. Ведь надежнее спутника, чем Медянка, Добер не знал.

Они оба, занятые похожими мыслями, даже не обратили внимания на мохнатое существо на краю скалы. Они успели привыкнуть к нему, и истерический визг Смитсона застал их почти врасплох. Коротко выругавшись, Моника бросилась к своему шефу, который пятился, глядя на огромные желтые клыки.

— Стой! — крикнул Добер. Было поздно. Мохнатое существо угрожающе заурчало, Моника настигла Смитсона, но тот, отпихнув ее, бросился бежать. Женщина отшатнулась, на рукаве свитера проступило темное пятно.

— Живым! — крикнула она, теряя равновесие. Добер бежать не смел — он знал, насколько это опасно. Поэтому он сдернул автомат с плеча и, почти не целясь, выстрелил Смитсону по ногам. Тот упал и остался лежать без движения. Вопреки всем ожиданиям роковых последствий это за собой не повлекло.

Мохнатое существо, делая громадные прыжки, приближалось к Смитсону. Звук выстрела отвлек чудовище лишь на мгновение. Оно повело головой в сторону и, сделав еще один прыжок, нагнулось над Смитсоном. Добер держал существо на мушке, но стрелять не решался. Смитсон лежал как труп. Существо осмотрело его и заковыляло в сторону Моники. Передвигалось оно неуклюже и поэтому достаточно медленно, но Добер успел покрыться холодным потом. Женщина сидела на камнях, держась за плечо и негромко, но витиевато ругаясь.

Существо обошло ее по кругу, заурчало. Она не шевелилась. Тогда чудовище сделало прыжок и очутилось на том самом камне — в стороне от тропинки, куда всегда прыгало. Добер, двигаясь очень осторожно, повесил автомат обратно за спину и подошел к Монике.

— Зачем ты его потащила с собой? Оставила бы в ракете. Он нас еще не раз подставит, — сказал он, усаживаясь перед ней на корточки.

— Ничего! Пусть хоть раз сам ощутит прелесть тех миров, в которые он посылает десятки людей. Да и на купол ему надо взглянуть лично.

— Что будем делать с рукой? На этот раз у нас ни рюкзаков, ни тряпок нет.

— Зато рукавов полно. Режь.

Добер замотал ей руку, и у него невольно вырвалось:

— Хейзер был значительно надежнее!

— Надежный, — согласилась она. — Если бы не он, я бы до сих пор не знала, что ты улетел. И про купол он кое-что разузнал.

— Что будем делать с этим? — Мужчина кивнул на неподвижное тело.

— Потащим, если ты его не угробил. Смитсон оказался жив.

Пуля Добера только задела ему голень, но он был в обмороке. Едва он пришел в себя, его затрясло от страха, и он стал жаловаться на дикую боль.

— Куда ты меня затащила? — говорил он Монике. — Ты настоящий суперпредатель! Ты предала всех, кого только могла! И этому человеку — без души и без сердца — я платил деньги и оказывал покровительство!

— Ты только таких и брал на работу, — отозвалась женщина, занимаясь его ногой.

— А сколько тебе лет? — неожиданно спросил Добер.

Моника усмехнулась:

— Двадцать.

— А сколько ты на него работаешь?

— Всю жизнь!

Мужчина качнул головой:

— А я все никак не мог понять, почему ребенок так спокойно расстрелял банду Черного Джека.

— Это она умеет! — вставил Смитсон.

— Заткнись, или я оставлю тебя здесь! — заявила Моника.

— Нет! — взревел тот.

— Тогда вспомни мой отчет: эти существа никогда не нападают, если ты не стреляешь или не пытаешься бежать! Вставай, пошли!

Они двинулись дальше, предварительно связав Смитсона так, чтобы он мог идти, но не бежать. Относительно спокойно миновав проваливающийся участок дороги, они вышли к существу, похожему издали на груду камней. Здесь они остановились, заранее вцепившись в Смитсона.

Когда существо двинулось на них, тот заорал и начал биться.

— Надеюсь, оно не среагирует на эти звуки, — заволновался Добер.

— Не знаю. Впрочем, если ему захочется опять нас близко рассмотреть, у моего шефа может случиться разрыв сердца.

Все обошлось. Существо сделало положенные четырнадцать шагов и исчезло в голубоватой дымке. Смитсона била крупная дрожь, по лицу стекали капли пота.

Добер брезгливо отстранил его от себя.

— И такая размазня указывала тебе, что надо делать? — спросил он.

— Эта «размазня» платила мне большие деньги за то, чтобы я исполняла его указания!

— Странно. Весь ваш мир странный.

— Не замечала.

Под ногами зачавкало. Это началось болото.

Туман совсем сгустился. Моника почти тащила Смитсона на себе — Доберу было противно прикасаться к этому хлюпику. Ему вспомнилось, как старательно переставлял ноги Хейзер, как он спокойно смотрел на всех чудовищ Долины, как ударил степняка прикладом автомата… И потом у купола старик несколько раз повторил: «Я ничего не могу сделать!» Добер никак не мог уяснить, как столь надежные люди, Моника и Хейзер, могли подчиняться такому слизняку.