Эти планы опирались на прочную реальную основу. Крупные победы, одержанные осенью 1943 года, ярко демонстрировали возросшую мощь Советских Вооруженных Сил. Повысилась маневренность войск, улучшилось управление ими, выросла ударная и огневая сила. То, чем мы располагали в третью военную зиму, стояло качественно несравнимо выше того, что мы имели в начале войны. Огромный боевой опыт накопил Генеральный штаб. В начале 1944 года отдел по использованию опыта войны был преобразован в управление. Непрестанно разрабатывались пособия для офицеров, памятки воину, выпускались сборники теоретических статей по отдельным проблемам, в которых анализировалось все лучшее, достигнутое советскими войсками, становясь затем общим достоянием. 4,2 млн. человек — такова цифра пополнения, пришедшего в действующую армию в 1944 году».

2

В «Воспоминаниях и размышлениях» Маршал Советского Союза Г.К. Жуков пишет:

«Для более детального ознакомления с положением на фронтах, рассмотрения и уточнения плана дальнейших наступательных операций в середине декабря я был вызван в Ставку. Прибыл и А.М. Василевский, с которым мы встретились в Генштабе и сразу же обменялись мнениями об итогах 1943 года и перспективах на ближайший период.

Александр Михайлович выглядел усталым. Ему, как и мне, пришлось, начиная с апреля, почти непрерывно находиться в движении — то в полетах, то в поездках по фронтовым дорогам. Обстановка в это время была довольно сложная, напряженная и изобиловала чрезвычайно острыми сменами больших успехов и досадных неудач. Все это, вместе взятое, плюс систематическое недосыпание, физическое и умственное перенапряжение особенно сказывались тогда, когда мы оказывались в Москве, в тиши кабинетов, где не слышно было ни налетов авиации, ни артиллерийских обстрелов, ни тревожных докладов с опасных участков фронтов.

На декабрьском совещании в Ставке присутствовали большинство членов Государственного Комитета Обороны. Скорее, это было расширенное заседание Государственного Комитета Оборота с участием некоторых членов Ставки Верховного Главнокомандования.

Совещание было довольно длительным. В обсуждении итогов и опыта борьбы на фронтах, а также оценки обстановки и перспектив войны приняли участие А.М. Василевский и А.А. Антонов. По вопросам экономики и военной промышленности докладывал И.А. Вознесенский. О проблемах международного характера и возможности открытия второго фронта говорил И.В. Сталин. (…)

В результате глубокого и всестороннего анализа обстановки Ставка решила в зимнюю кампанию 1944 года развернуть наступление от Ленинграда до Крыма включительно.

При этом главные наступательные операции имелось в виду провести на юго-западном театре военных действий, с тем чтобы прежде всего освободить Правобережную Украину и Крым. Было решено полностью освободить Ленинград от блокады и отбросить врага за пределы Ленинградской области. На северо-западном направлении войска должны были выйти к границам прибалтийских республик. Западному направлению ставилась задача возможно большего освобождения территории Белоруссии.

Планируя действия советских войск на зиму 1944 года, имелось в виду главные средства и силы сосредоточить на 1,2,3-м и 4-м Украинских фронтах, чтобы создать там более значительное превосходство над противником и в короткие сроки разгромить войска групп армий “Юг” и “А”».

3

Сегодня существуют совершенно противоположные мнения о роли Г.К. Жукова в Великой Отечественной войне. Однако, заглядывая в хронику деятельности Маршала Советского Союза в эти годы, невозможно отрицать его важную роль в планировании и осуществлении стратегических замыслов в период 1941—1945 гг. Об этом говорят следующие факты.

С 24 сентября по 29 сентября 1943 года работал в Ставке ВГК в Москве.

С 27 сентября по 3 декабря координировал действия Центрального (с 20 октября — Белорусского) и Воронежского (1-й Украинского) фронтов по разгрому киевской группировки противника и овладению городом Киев.

1 октября — в штабе Воронежского фронта.

2 октября — утром выехал на Центральный фронт в 60-ю и 13-ю армии.

2—3 октября — на Центральном фронте. 5 октября — на Воронежском фронте в 27-й армии. 7—8 октября — в штабе Воронежскою фронта. 8 октября — на Воронежском фронте в 27-й армии, в 3-й гвардейской танковой армии.

10 октября — в 40-й и 27-й армиях, в 4-й и 3-й гвардейских танковых армиях.

11 октября — в 38-й армии.

17 октября — в штабе Воронежского фронта.

23 октября — на 1-м Украинском фронте и в 38-й армии.

25 октября — переезд к Коневу (2-й Украинский фронт).

27 октября — в армиях 2-го Украинского фронта.

28 октября — 2 ноября — на 1-м Украинском фронте.

2 ноября — переезд на 2-й Украинский фронт, в 7-й и 37-й армиях и 5-й гвардейской танковой армии.

3 ноября — в 37-й и 7-й гвардейской армиях.

5 ноября — на 1-м Украинском фронте в 38-й армии.

6 ноября — был в Киеве.

12—13 ноября — на 1-м Украинском фронте в 3-й гвардейской танковой армии.

С 4 по 12 декабря работал в Ставке ВГК в Москве.

С 12 по 31 декабря работал на 1-м и 2-м Украинских фронтах.

16 декабря — на 1-м Украинском фронте.

17 декабря — в 18-й Воздушной армии, 3 8-й армии, в 3-й гвардейской и 1-й танковых армиях на 1-м Украинском фронте.

22 декабря — на 1-м Украинском фронте в 38-й армии. С 1 января по 18 февраля 1944 года координировал действия 1-го и 2-го Украинских фронтов.

2 января — в 17.45 на 2-й Украинском фронте.

3 января — в 5-й гвардейской армии.

7 января — в 17.00 на 1-м Украинском фронте.

Вот как описывает свое прибытие на подопечный фронт сам Георгий Константинович:

«Сначала я решил поехать на 1-й Украинский фронт, чтобы передать решение Ставки и помочь спланировать предстоящие действия войск.

Н.Ф. Ватутин, как я уже говорил, был прекрасный штабист. Он обладал завидной способностью коротко и ясно излагать свои мысли и к тому же имел на редкость красивый и четкий почерк. Большинство важных приказов, директив и донесений Верховному Главнокомандованию он писал сам. Я как раз застал его за составлением директивы о переходе в наступление главной группировки войск фронта в общем направлении на Винницу.

Николай Федорович работал в жарко натопленной хате, накинув на себя теплую бекешу. Посмотрев на него, я понял, что ему явно нездоровилось.

Коротко познакомив Н.Ф. Ватутина с решением Ставки о развертывании действий на ближайший период и заслушав его последние коррективы к плану действий войск фронта, я посоветовал ему принять что-нибудь и сейчас же лечь, чтобы быть вполне работоспособным к началу наступления. Он согласился.

Выпив стакан крепкого чая с сушеной малиной и приняв пару таблеток аспирина, Николай Федорович ушел к себе в комнату. Мы с начальником штаба А.Н. Боголюбовым направились в оперативный отдел штаба, чтобы еще раз как следует разобраться в обстановке и проверить готовность войск к действиям.

Не прошло и десяти минут, как раздался телефонный звонок. А.Н. Боголюбов взял трубку. Звонил Н.Ф. Ватутин, приглашая его зайти. Я решил пойти вместе с А.Н. Боголюбовым. И мы вновь увидели Н.Ф. Ватутина за рабочей картой предстоящего наступления.

— Мы же договорились, что вы пойдете отдохнуть, а вы опять за работой?

— Хочу написать донесение в Ставку о ходе подготовки к наступлению, — ответил Николай Федорович.

Насильно выпроводив его из рабочей комнаты, я предложил все необходимое выполнить начальнику штаба, тем более что это была его прямая обязанность. (…)

1-му Украинскому фронту в то время противостояла группировка противника в составе 30 дивизий, в том числе 8 танковых и одной моторизованной. Командовал войсками генерал танковых войск Э. Раус. Вражеское командование все еще мечтало ликвидировать советские войска, овладев большим плацдармом западнее Днепра и Киевом.

Во второй половине ноября противник, как я уже говорил, захватил Житомир и неоднократно пытался опрокинуть соединения 1-го Украинского фронта и прорваться к Киеву. Но эти настойчивые попытки не увенчались успехом. Больше того, в результате своих безрассудных действий немецкие войска понесли колоссальные потери, которые в отдельных дивизиях доходили до 60—70 процентов личного состава и материальной части. В результате истощения сил и средств гитлеровское командование прекратило наступление, но все еще не отказывалось от намерения вновь захватить Киев и выйти на Днепр. Ставка Верховного Главнокомандования потребовала от 1-го Украинского фронта подготовить и провести Житомирско-Бердичевскую операцию по разгрому противостоящей 4-й танковой армии противника и отбросить се к Южному Бугу. На усиление 1-го Украинского фронта Ставкой были переданы 18-я, 1-я танковая армия, 4-й гвардейский и 25-й танковые корпуса.