Чуть посадите цвет небесный вы, голубой цветок, и как снег,

Чуть посадите нежно-алый цвет, слышен тихий шаг, слышен

бег.

Над цветком — часы и толпы минут, вот подкралися, вот

бегут,

Стерегите их, а не то они всех не бережных стерегут.

И когда впадут во внимание, в них воздушный звон, нежный

цвет,

И когда впадут в невнимание, это — вороны, свита бед.

Созидатели, насаждатели, вы, садовники сих садов,

Цепки травы — прочь, и глядите в Ночь, тьмы минут —

дадут вам цветов.

КАКТРАВА

Человек на Земле

Как трава растет.

Зачинаясь во мгле,

Утра ясного ждет.

За селом возрастет,

И цветком расцветет,

А в селе —

Воск и мед.

Почему же светла

Божья служба в ночи?

Потому что жила

Здесь трава, и пила

Божий дождь и лучи.

Почему же была

Свадьба душ весела,

Обошел мед кругом?

Потому что пчела

Над травою была,

В брак вошла

Со цветком.

Чтоб Корабль построить наш,

Из златых мы пили чаш,

Все испили мы, до дна,

От столетнего вина.

И пошли во старый бор,

Острый выбрали топор,

Твердый выбрали мы дуб,

Чтоб построить верный сруб.

Снасти вили мы рукой,

И не то что час-другой,

И не то что целый год,

Сколько-только Бог сочтет.

И для паруса — в закон

Был введен небесный лен,

И зазыбилась, чиста,

Вздутость белого холста.

Вздулся ветер и подул,

И пошел по Морю гул,

Вздулся парус, задрожал,

Терем в Море побежал.

И чтоб шел корабль легко,

Был посажен глубоко,

Чтоб легко он в Море шел,

Груз богатый был тяжел.

Опрокинуться нельзя,

В Море — верная стезя.

Чтоб корабль построить наш,

Из златых мы пили чаш.

По синему Морю Корабль наш плывет,

От края до края — сияние вод.

Корабль — драгоценный, товары на нем —

Услада для взора, играют огнем.

И хочется многим товары купить,

Но Рок им велел прихотливыми быть.

Коль скуп ты, давай немудреную медь,

Но, раз дешевишься, не будут гореть.

Коль беден, давай нам последнюю медь,

И будут рубином играть и алеть.

А если обманом иль силой возьмешь,

Ты вместо сокровищ — чудовищ найдешь.

Так едем мы Морем, причалим, и ждем,

Товары волшебным сияют огнем.

И многие думают — мы колдуны,

И многие думают — просто лгуны.

Ни тем, ни другим не сказав ничего,

Мы дива даем с Корабля своего.

Одних осчастливим, других же смутим,

И снова мы в Море, и снова мы с ним.

В безбрежном и нежном кораллы найдем,

И много рубинов с кровавым огнем.

ВЕЩАНЬЕ

Мы плыли по светлой вечерней воде,

Все были свои, и чужого нигде,

А волны дробились в своей череде

Живые они, голубые.

Играли мы веслами, чуть шевеля,

Далеко, далеко осталась земля,

Бел Сокол — названье того Корабля.

Родные на нем, все родные.

Сидел у руля златоокий Пророк,

И был он как будто совсем одинок,

И страшный внезапно пропел он намек.

Морские в нем страсти, морские.

Год скрепился, день сосчитан, миг бежит и не вернется,

Час назначен, в диком плаче словно пыль

взметнутся все,

Кто тебе казался Богом, волколаком обернется,

Сорок громов, водоемов, сорок молний в их красе.

Бойтесь, бойтесь! Безвозвратно! Ничего уж

не исправишь!

Все убитые — восстали. Все задавленные — тут.

Горше всех лукавств убогих — что теперь еще лукавишь,

А глаза твои — как щели, сам себе назначил суд.

Сядешь — пламень, ляжешь — камень, в пропасть

кинешься — замкнется,

В ночь склубишься — сорок молний миру выявят

уклон,

Вся Вселенная смутится, и в седой клубок свернется.

Слышишь громы? Сорок громов! Падай, падай,

осужден!

Был бледен и страшен Пророк у руля,

И все мы дрожали, вещаньям внемля,

И волны качали оплот Корабля.

Живые они, голубые.

Мы поняли, что он хотел нам сказать,

О бездне скорбел он, скользя через гладь,

Мыв Свете, но Бездна должна отстрадать.

Родные грехи нам, родные.

Мы плыли по тихой в светлой воде,

Все было свое, и чужого нигде,

Молитву мы пели Вечерней Звезде.

Мария! Мария! Мария!

КОРАБЕЛЬЩИКИ

Будьте тверды в буре дикой, корабельщики мои,

Он придет, кто нам обещан в быстротечном бытии.

Он поставить мачты крепки, паруса несокрушимы,

Он направит руль глядящий, он пронзит пожаром дымы.

Вспыхнет с нами он огнями, как комета в бурной мгле,

Он уж с нами, между нами, на плывущем корабле.

Бросит якорь в добром месте, как дойдем к заветным далям.

Корабельщики, он с нами. Мы причалим. Мы причалим.

ПЛАВАНИЕ

Как по синему по Морю все мы плыли без печали,

Легки ветры нам шумели, тихи ветры восставали.

Говорили нам, шептали, что богатый брег вдали,

И по синему потоку нас к Востоку понесли.

В синем Море с каждым часом ярки птицы вам мелькали,

И невиданные рыбы островами возникали.

Мы проплыли три недели, счетом ровно двадцать дней,

Мы не пили и не ели, в изумленное™ своей.

Души были в нас певучи от крылатостей летящих,

В ароматах были тучи, как в цветущих вешних чащах,

И от радости иные низвергались к грудам рыб,

Но никто меж них, пловучих, из певучих не погиб.

Так мы плыли в синем Море, и проплыли три недели,

Мы от рыб засеребрились, вместе с птицами мы пели,

И когда приплыл Корабль наш на сияющий Восток,

Каждый был певуч, и светел, и угадчив, и высок.

ДУХ СВЯТОЙ

Дух Святой по синю Морю над водою ходит,

Невод шелковый по Морю Дух Святой заводит.

Белу рыбицу он ловит для садков садовых,

Золотых Он манит рыбок, сам в златых покровах.

Ходит утром, ходит ночью, ходит на рассвете,

Вы доверьтесь полномочью, Духу верьте, дети.

В тонкой сети миг побывши, выйдите из Моря,

В сад предивный вы войдете, светом свету вторя.

В голубых прудах садовых, в хрусталях-озерах,

Поплывете, пробуждая по осоке шорох.

В хороводы ваши глянут яблони в расцвете,

Вы не бойтесь, не оковны шелковые сети.

Дух Святой во грозном Море дал побыть вам вволю,

Раз берет вас, золотую вновь Он даст вам долю.

ТРУБАЧИ

По горам, по горам,

Трубачи,

Чу! поют и кличут вам.

Солнце встало, шлет лучи.

По лугам и по лесам,

По широким небесам.

Словно рдяные мечи,

Словно вытянулись в бой,

По стремнине голубой,

Исполинские мечи.

Над отшедшей тьмой слепой.

С золотой своей трубой

Встали, кличут, трубачи,

Обещают гулко нам

Золотые дать ключи

К тем жемчужны воротам,

За которыми прильнем,

Над рубиновым путем,

Мы к невянущим цветам.

Так вещают трубачи,

По горам, по горам.

ЕДИНСТВЕННЫЙ

Лес забыт. Лишь сад пред нами.

Он с высокими стенами.

Год придет, и год уйдет,

За железными вратами

Здесь мы тешимся цветами,

Мы мудреными замками

Возбранили чуждым вход,

Братья наши — вечно с нами,

Сестры наши — здесь, пред нами,

Пенны чаши за пирами,

Но чего-то сердце ждет.

Он за дальними Морями,

Он, Единственный, не с нами,

Он над бездной вечных вод.

Мы здесь нежимся струнами,

Мы здесь ходим под стенами,

Он над вечными волнами,

Он над пропастью идет.

Спорит с ветром и с громами,

Вихрь уводит в вышний свод,

Гром пред ним над кораблями

С свитой молний не падет.

Мраку светит он глазами,

Ум овеет голосами

И взовьет в живой полет.

Тот, кто стонет, здесь он, в храме.

Буря спит за облаками.

Но чего-то сердце ждет.

Он, Единственный, не с нами,

Он ушел за жемчугами,