Сергей еще после того избиения не пришел в себя, а чтобы драться с очередным “желающим” нужно потратить много сил, которых у него не было. Да и раздумывать у него времени нет. Сергей увидел, что противник на него пошел без лишних раздумий и движений, тараном, надеясь на силу удара, выносливость и знание того, что противник не в форме. Желание уничтожить меня с первого удара у них у всех превалирует, и надеются сразу отправить меня в нокдаун. И, как правило, стало в этих драках, оказывалось, что неверное это их решение. Вот и сейчас.

Первая попытка ударить встретила пустоту, вторая увязла в защите, третья и четвертая не получилась, поскольку прилетел хороший ответ от меня. Противник запоздало закрылся, попытался уйти, но слишком медленно. Я энергично наседал, и, не смотря на слабость в теле смог сконцентрироваться и провести серию ударов, которых противник не ожидал. Слишком был уверен, что больной шурави не в силах ему противостоять, и не сможет как-то ему ответить. За что и поплатился. Получив в правый бок и в ухо, оторопел, не смог поставить правильно защиту, и, непроизвольно открывшись, тут же поймал удар в лоб открытой ладонью. Попытался уйти в глухую защиту, одновременно увеличивая дистанцию, тем самым, дав возможность противнику, мне то есть, нанести удар ногой. Чем я и воспользовался. Нанесенный удар ногой с разворотом в грудь, опрокинул противника на спину, а последовавший за этим удар всем телом, выбил из него дух. Я вроде как даже услышал треск рёбер противника под его телом, а может и своих так и не успевших срастись после предыдущего боя. Сил чтобы сползти с поверженного бойца у него уже не было. И хоть в этот раз мне не нанесли травм, он всё равно, выложившись полностью, не мог даже пошевелиться. Подбежавшие к лежащему без движения шурави, бородатые рефери оттащили меня в сторону, и занялись моим противником. Медицинская помощь наверняка нужна была ему и, причем срочная, судя по его состоянию.

Зрители шумно выражали свои эмоции. Не всё было мне понятно, но отдельные крики, которые смог понять, дали мне возможность уяснить что “монетка” некоторых не удовлетворила, а некоторых наоборот воодушевила. На чьей стороне сыграла моя победа, было пока не понятно, да и честно говоря, мне было на это глубоко ….., главное я жив, и убивать меня пока не собираются.

- Значит, ещё поживем, не пришла пока та, которая с “косой”. - Я, наконец-то смог принять сидячее положение и окинуть взглядом поле боя.

Пострадавшего куда-то понесли, видимо в больничку.

- А лекаря то нет, умер бедолага, кто теперь будет пользовать пострадавшего? А, в общем, какое мне дело до этого, главное меня не нужно лечить. - Сергей удовлетворённый этим стал вслушиваться в то, что говорилось вокруг него.

- “Альхамдулаллах” (Да восславится Аллах) правоверные, неверный сам того не ведая, подсказал своей победой каким путём нам идти дальше. Спор наш, таким образом, решился. Нам остаётся только попросить Аллаха простить нас за столь необычное получение результатов решения в нашем споре. Бисмаллах (Во имя Аллаха) мусульмане, начнем делать то, что подсказывает нам он. Пусть наш путь к победе в этот раз будет верным.

Что там говорил еще Мухаммед-хан, я уже не слышал. Меня быстренько увели с площади и препроводили в мой гостиничный номер, в мое “жилище”.

- “Мавр сделал свое дело - мавр может уйти” пошутил я про себя. Хоть и устал до дрожи в ногах, но всё-таки смог умыться и попить. Отключился моментально, едва коснувшись головой своей импровизированной “подушки”.

Глава двадцать восьмая. Побег из плена намечается.

Уже год как я в плену, ничего у меня пока не изменилось, регулярно вытаскивали с целью проведения тренировочных боев с воинами хозяина, иногда использовали в качестве все той же “монетки”, иногда в боях с собаками. Никому дела не было, что на моем теле появлялись периодически все новые и новые шрамы. Никто их не зашивал, никто не лечил. Я все время вспоминал добрым словом безвременно скончавшегося лекаря. Мне кажется, что именно его лекарства привили мне иммунитет к ранам. Именно благодаря всем этим невежественным с моей точки зрения процедурам я до сих пор живой, даже после укусов собачьих зубов. Никто не сомневался в том, что эти тренировочные бои необходимы для воинов ислама и именно они повышают свое мастерство. Но почему-то забывали, что эти тренировки повышают мастерство и мое. Я уже не мучился вопросами, что неосознанно помогаю своим врагам в деле повышения их мастерства. Почему-то был уверен, что вместе с навыками боя они получают и уверенность, что русские сильные и умелые воины с которыми не стоит связываться. Это помогало мне спокойно жить и наращивать свои навыки в этих боях без правил. Главное что я ощущал, как окреп не только физически, но и морально. Наметив один раз себе цель, уверился, что она верна и старался как можно дальше продвинуться в ее выполнении. Меня уже не коробила мысль, что помогаю своим врагам, мне было глубоко нас…ть на планы духов в отношении себя.

Выжить и уйти в побег - вот две цели стоящие передо мной и я делал все возможное и не возможное для их выполнения.

Никто меня не пытался теперь разговорить и привлечь на свою сторону, меня даже перевели в более приличное помещение. Во всяком случае, я мог стоять спокойно в своем закутке, а не перемешаться на карачках, как в клетке до этого. Дали более приличную одежду и кормили два раза в день с обязательным куском хлеба, чему я был особенно рад, так как понимал, что для выполнения задуманного побега ему необходимы силы, да и для продолжавшихся боёв тоже нужно где-то брать силу и выносливость. Меня, конечно, не водили в баню и не давали возможность привести себя в порядок. Если иногда обливали водой из ведра для более быстрого приведения в себя, то это для меня было счастьем, и я иногда этим стал пользоваться. Борода и отросшие волосы, а также многочисленные шрамы и синяки сделали меня похожим на какое-то страшилище, что видимо, способствовало моему “имиджу” и страшно нервировало его соперников на ринге. Мне иногда казалось, что только один мой вид заставлял тех, кто выходил на ринг считать, что уже проиграл бой, ему уже не выиграть. Поэтому меня никто еще не свалил, так как пока не было “достойных”. Меня стали бояться и, хотя мне не давали возможности калечить соперников, но, тем не менее, их всегда выносили на носилках. Меня не наказывали, хозяин видимо хотел, чтобы солдаты проходили через такие процедуры с участием русского “зверя” или “скифа”. Именно так меня и называли теперь все кто, так или иначе, сталкивался со мной в повседневной жизни. Они даже не подозревали, что угадали мою кличку, вернее мой позывной. У них, по всей видимости, еще по генам передался тот страх, что навели на них в далеком прошлом эти самые скифы, проходя с опустошительным конным рейдом по территориям тогдашней Персии.

Меня забавляло такое положение дел, но и напрягало. Так ли уж всё хорошо? Не ждет ли меня очередной “поворот” судьбы? Ведь я уже смог научиться доставать запор двери и отодвигать, это оказалось и не так уж сложно. Уверенные в невозможности открыть запор с его стороны охранники не запирали дверь на замок. А собаки, выпускаемые по ночам, признали его за своего, еще тогда, когда он “жил” в соседнем “номере” и не пытались ему мешать в ночных вылазках, которые он иногда предпринимал с целью разжиться чем-то из съестного. Кушать я хотел всегда.

Передвигаться ночью приходилось очень осторожно. Ведь любой шум мог привлечь внимание охранника. Те хоть и дрыхли к середине ночи самым бессовестным образом, но шум мог их разбудить. Приходилось очень внимательно смотреть под ноги. Я смог таким образом наметить возможные варианты для предполагаемого побега. Теперь оставалось собрать небольшой запас продуктов и хоть что-то из подобия оружия. Убивать охранников с целью завладеть оружием я почему-то не хотел. Они хоть и были теми же душманами, то есть по идее моими врагами, но я понимал, что в таком случае стану “кровником” для окружающих и тогда все будут заинтересованы в моей поимке. Это в планы побега не входило. На сегодняшний день я для окружающих был чем-то вроде тех же собак. Злой и опасный, но свой.