Скилл криво улыбнулся:

— И много их было, гостей?

— У Аримана всегда гости. В его замке можно встретить и эллинского архонта, и парсийского сатрапа, и простого земледельца. Ведь слуг Аримана неисчислимое множество. Но наиболее часто к нему приходят маги — черные и белые. Белые величают себя послами Ахурамазды, держатся важно, но на деле все они большие пройдохи и норовят выведать какое-нибудь из заклинаний Аримана. Тот ласков с ними, но не более. И белым магам остается лишь обжираться от пуза редкими яствами, пить волшебное вино да приставать к нэрси. Черные маги — более серьезные ребята. Они служат Ариману, а за это он наделяет их колдовскими чарами. Но стоит им позабыть о том, что они не более чем слуги Хозяина, и настает расплата. Она бывает разной. Иногда Ариман лишает их волшебного дара и изгоняет, иногда посылает к провинившемуся нэрси с шелковым шнуром. Получив этот подарок, маг понимает, что прогневил Хозяина и должен оставить этот мир. Если маг не хочет уйти из жизни добровольно, с ним расправляются слуги Аримана. Но, прослужив долгие годы владыке тьмы, многие маги мнят себя достаточно могущественными и пытаются сопротивляться. У некоторых это неплохо получается. Очень много хлопот доставил Ариману вавилонский маг Кермуз. С помощью колдовства он отразил нападение посланных уничтожить его харуков и нэрси, а вызванный им горный обвал похоронил целый отряд рыжебородых. Ариман потерял многих своих слуг. Тогда он был вынужден поручить это задание дэвам.

— Дэвам? — заинтересовался Скилл. — А что, они действительно существуют?

— А то как же!

— По-моему, это сказки.

— Но ты считал сказками и нэрси, и самого Аримана.

Скиф усмехнулся:

— Ну, допустим, в Аримана я не верю и сейчас. Это какой-то ловкий проходимец, скрывающий под маской уродливое лицо.

— Ты похож на задиристого мальчишку. — Нэрси мягко, почти по-матерински улыбнулась, обнажив острые зубки. — Ариман существует. И дэвы. Но я никогда не видела их. Девушки-нэрси рассказывали мне, что дэвы — очень большие, чрезвычайно сильные и злые. Они — порождения Аримана, но Хозяин не доверяет им из-за того, что дэвы слишком своенравны. Будучи на словах преданы Ариману, они нередко пытаются устроить ему какую-нибудь пакость. Их тяготит власть Аримана. Поэтому Хозяин прибегает к их помощи лишь в исключительных случаях. Дэвам также не удалось одолеть Кермуза. К тому же он подбил на восстание десять других могущественных магов, но Ариман победил всех. Он — самый могущественный.

— Я слышал, — вымолвил скиф, борясь с одолевающей дремотой, — что дэвы живут здесь, в Красных горах.

— Да. Раньше они охраняли Заоблачный замок Аримана, но затем он удалил их подальше от себя и поселил здесь, приказав хватать и убивать путников, которые рискнут пересечь пустыню и вторгнуться во владения Аримана.

— А как же попадают к нему гости, о которых ты рассказывала?

— С помощью колдовских чар, именуемых световыми окнами.

— Смешно! — пробормотал Скилл.

— Что смешно? — не поняла нэрси.

— Я и в мыслях не имел намерения попасть во владения Аримана, но его рыжебородые и стервятник сделали все, чтобы я направился именно сюда.

— Значит, такова воля Аримана. Он хочет, чтобы ты пришел в его владения. Кстати, ты не рассказывал мне, почему рыжебородые преследуют тебя. Что ты натворил? Чем прогневил Аримана?

— Я и сам толком не знаю, — признался скиф. Он привстал на локте и подпер голову рукой. — Три луны назад отряд кочевников-киммерийцев — я присоединился к нему в землях карманцев — разорил царскую резиденцию в Парсе. Это было славное дело! — Кочевнику было приятно вспомнить о событиях тех дней, глаза его загорелись. — Нас было не более трех десятков, а стражников — неисчислимая тьма. Но мы налетели подобно волкам, и охрана прозевала наше нападение. Атака была стремительной. Мы ворвались во Дворец прямо по парадной беломраморной лестнице, пересчитав все ее сто одиннадцать ступенек. На конях! Осыпая стражников стрелами! Их луки отвечали нам, но то были парадные, украшенные золотом и серебром луки, годные лишь для дворцовых церемоний, но не для стрельбы. Находившиеся в парадном зале придворные ударились в панику. Киммерийские кривые мечи вдоволь напились кровушки. Незадолго до этого киммерийцы потеряли, попав в засаду, своего предводителя Гатуга, сына Лимра, и были злы как черти. Я до сих пор отчетливо вижу, как не знающие пощады клинки обрушиваются на покрытые тиарами головы сановников, и те разлетаются, словно переспелые арбузы. Славная выдалась охота! Я не испытывал жажды мести, поэтому уделил основное внимание царским сундукам и ларям. Когда мы выбрались из дворца, моя переметная сума была доверху набита золотыми дариками и драгоценными безделушками. Но их, увы, хватило ненадолго. Часть я отдал ушедшим в степи киммерийцам, часть прогулял, остальные истратил во время странствий. Не прошло и трех дней после налета на дворец, как на меня напали стражники Аримана. С тех пор они следовали за мной по пятам и отстали, лишь когда я углубился в пески Тсакума.

— Они выполнили свою задачу, хотя и не смогли схватить тебя. Теперь ты сам идешь в руки Аримана. Но мне многое непонятно в этом деле. Ариману совершенно безразлично, что кто-то причинил неприятности парсийскому царю. Он слишком могуществен, чтобы лезть в дела земных владык. Золото не имеет для него никакой притягательной силы. Его люди не стали бы гоняться за тобой из-за двух горстей золотых монет.

— Не двух горстей, а переметной сумы! — воскликнул, обидевшись, Скилл.

Девушка махнула рукой:

— Какая разница! Замок Аримана доверху набит сокровищами, какие не снились ни одному из царей. Но для Аримана богатство не более чем средство для осуществления его планов. Ты даже не представляешь, сколько у него золота! Сокровища, что заполняют замок в Заоблачных горах, превосходят казну всех земных владык, вместе взятых. Аримана интересует не золото, а серый металл, который изредка попадается в глубоких горных ущельях. За каждую крупинку этого металла он готов платить горсть золота. Нет, дело не в золоте и не в царе. Ты имел неосторожность сделать что-то такое, что не на шутку разгневало Аримана. Вспомни, может быть, ты осквернил какую-то статую?

Скилл пожал плечами:

— Вроде бы нет. Я не верю ни в одного бога, кроме скифского бога-лучника Гойтосира. Но не в моей привычке оскорблять какое-либо божество, если под луной остался хоть один человек, приносящий ему жертвы.

— Может быть, ты взял что-нибудь еще, кроме золота?

— Нет. — Скиф вновь пожал плечами. — Кроме нескольких побрякушек — ничего.

— Покажи мне их.

— Да я их все продал… — Скилл постеснялся сказать, что, едва оторвавшись от парсийской погони, он забрался в придорожный кабак, где и гулял два дня без отдыха, щедро оделяя золотыми украшениями похотливых девок. — Правда, осталось одно, самое дешевое колечко. Никто не захотел купить его.

— Покажи, — потребовала Тента.

Скилл нехотя привстал, дотянулся до вьюка, порылся в нем и извлек на свет крупный перстень из серого металла. На ромбической поверхности перстня было изображено солнце в окружении двенадцати звезд. Нэрси взяла кольцо в руки и в тот же миг с криком отшвырнула его от себя. Оно исчезло в наступившей ночной темноте.

— Перстень Аримана!

— Зачем ты выбросила его?! Он должен обладать магической силой!

Скиф вскочил на ноги и направился было в сторону улетевшего в темноту перстня, но нэрси крепко вцепилась в ногу кочевника.

— Не ходи! Перстень Аримана принесет беду!

— Чепуха! — не слишком уверенно заявил Скилл и попытался освободить ногу из объятий нэрси. Но она отчаянно сопротивлялась, и все попытки Скилла вырваться на свободу оказались безуспешны. Впрочем, ему самому не очень хотелось уходить от костра.

— Дэв с ним! Разыщу утром.

Скилл будто бы нехотя опустился на землю. Тента обхватила его теплыми руками, и они затихли в объятиях друг друга. Лишь негромко потрескивал костер да фыркал Черный Ветер. Скиф усмехнулся: