— Проблема, согласился Нагульнов. Чтож, я тебе обещаю, даже не так, — гарантирую. Сделаешь генератор, и рабочих на заводе обучишь, — диплом будет! Любого вуза Киева, хоть физический, хоть химический! У меня выход на центральное руководство Киева есть, так что пробьем тебе диплом!
— Лады, согласился Макаров. Неплохо бы нашу договорённость бумажно оформить.
— Ах ты, жук! — воскликнул Макар. Ладно, напишу бумагу.
— Макар, ты меня пойми правильно. Эта бумага даст мне возможность обосновать своё руководство на заводе.
— Молоток! Будет тебе бумага. Завтра сюда в это время приходи, и Аркадий Павлович тебе её передаст.
— И ещё, вспомнил Матвей. Я уже работаю в горсовете. Во вторую смену. Так что могу работать по вашему заданию только в первую.
— Лады, — согласился Нагульнов.
— Аркадий Павлович, обратился к преподавателю Матвей после того, как комиссар ушёл по своим делам. Для генератора нужен ведь не только электрогенератор. Но и его привод. Обычно это бензиновый двигатель.
— Двигатели есть. От мотоциклеток, у буржуев конфискованных. Кстати, Матвей, не поможешь разобраться, как такой двигатель в рабочее состояние привести? А то уже несколько дней с ним возимся.
— Тогда и у меня будет к вам просьба — пусть меня проэкзаменует математик, — выдвинул встречное предложение Макаров. И бумагу со списком математических дисциплин и оценками за своей подписью выдаст.
— Хорошо. Я сейчас Александра Валентиновича позову, он у нас высшую математику преподаёт. Только не затягивай экзамен надолго, Матвей. Помоги нам.
— Итак, молодой человек, спустя десять минут спрашивал преподаватель математики, что вы знаете из анализа? Теорию пределов проходили?
— Теорию пределов, производных, ряды Тейлора и Фурье, интегралы, дифференциальные уравнения, линейную алгебру и аналитическую геометрию, векторы и тензоры, топологию… — Матвей прервался, поскольку увидел на лице математика выражение, которое можно охарактеризовать словами «упала челюсть».
— Собственно, вот список того, что я самостоятельно изучал, — Матвей протянул математику листок с записанным им совместно с Макаровым позавчера списком известных им обоим научных дисциплин.
Математик на минуту углубился в изучение списка, затем вновь посмотрел на Матвея расширившимися глазами и произнёс:
— Однако! Батенька, да не всякий московский академик таким багажом знаний похвастать может!
Было видно, что список задел математика за живое.
В следующие полчаса Александр Валентинович гонял Матвея по разным разделам анализа. Дал задание найти несколько пределов, решить дифференциальное уравнение первого порядка, найти интегралы. Проблем эти задания Матвею, а точнее — Макарову, который приходил на помощь Бронштейну при малейших признаках затруднения, не составили.
— Да-с, сударь, анализ вы знаете, как бы ни лучше меня. Так что, коллега, поздравляю, с отличными оценками! — математик проставил оценки по проверенным им дисциплинам анализа и протянул бумагу Матвею. Надеюсь увидеть вас в числе преподавателей электротехникума.
— Спасибо, Александр Валерьевич!
Матвей вышел из аудитории, и направился в мастерские.
Движок, что пытались «гальванизировать», причём в буквальном смысле, работники техникума, был 3-сильным DKT производства одноимённой германской фирмы. Движок мастера уже перебрали, устранили механические неполадки, но запускаться он не хотел.
Задав очевидные вопросы, Макаров выяснил, что нет искры от магнето.
Посмотрев на магнето, Макаров быстро обнаружил, что оно — практически копия магнето известного ему ещё с детства двигателя Д-8. Возможная неполадка — замыкание в высоковольтной части и обнаружилась.
Матвей предложил разобрать трансформатор магнето, снять высоковольтную обмотку, и, используя катушки Румкорфа, которые в электротехникуме были ещё с дореволюционных времён, попытаться реанимировать магнето. После короткого препирательства с мастером, которому не понравился скоропалительный вывод «гимназиуса», предложение Матвея было принято, и аккуратно смотав провод, проверили «ампутированный трансформатор». Как и ожидал Макаров, ток на первичной обмотке трансформатора восстановился, что было видно по искрению контактов прерывателя, прежде отсутствовавшего. Подобрав катушку Румкорфа, Матвей добился возникновения стабильной искры на свече зажигания мотора. Новинкой для мастеров, работавших с двигателем, стало предложение Матвея зашунтировать конденсатором контакты прерывателя, для более эффективного использования энергии магнето и уменьшения искрения контактов прерывателя.
Наконец, полностью собранный двигатель установили на стенде. Макаров настроил магнето на небольшое опережение зажигания, чем вновь было породил дискуссию о его необходимости, но пригрозив уйти, Матвей «пробил» своё предложение.
Движок, после того, как Макаров произвёл предпусковое обслуживание — закапал топливную смесь в цилиндр двигателя и продул карбюратор, запустился «с полпинка». Чем вызвал уважительное похлопывание Матвея по плечу мастером.
Ещё полчаса ушло на присоединение к мотору через шкивы и ремень асинхронного двигателя.
Возникли проблемы — вращающийся на бешеной скорости асинхронник не хотел генерировать. Несмотря на подключённые к обмоткам батареи конденсаторов. Подумав, Макаров ввёл в схему получившегося генератора пусковой конденсатор, заряжаемый от магнето. И две кнопки — зарядка и пуск. После этого, асинхронник наконец выдал ток.
Матвею рукоплескали все — и мастер, и рабочие, и преподаватели, что консультировали работы над электрогенератором.
Спросив время, Матвей засобирался домой. Нужно было успеть на работу в горсовет.
— Знаешь что, сказал Макаров Бронштейну на улице. Мы возможно, сглупили. Впредь проявлять рвение не стоит.
— Почему?
— Ну, не ожидал от тебя, еврея, такого вопроса. Нам наш труд оплатили?
— Оплатили. Экзаменацией.
— Э, нет. Это не то. А вот «залип» мы себе могли нажить. Теперь нас всякие «халявщики» могут начать дёргать. А то и вообще, обязать нас работать «на коммунизм», и возникнут трудности с передвижением. На мораль начнут давить, типа, все напрягаются, строят новое общество, а ты…
Глава 11. Как не попасть в «сомнительную историю»
— Макаров, ты мне хотел что-то рассказать про Бекаури и Термена, которые по твоим словам «влипли».
— Бекаури — изобретатель радиоуправляемого фугаса. Директор ОСТЕХБЮРО. В тридцать восьмом был репрессирован. Ну и ежу понятно, что после начала работ по «разработкам стратегического значения» он не мог рассчитывать на поездки за рубеж. Вообще, это был «пунктик» Советов, — невозможность ездить за границу, по своему усмотрению. Понятно, что мотивировали это необходимостью бороться со шпионско-диверсионной деятельностью. Причём не без оснований — времена «железного занавеса» были самыми спокойными в истории СССР. Но для известности тебя как учёного, это минус, затруднения с выездом за рубеж. Ведь ты, если пошлёшь свои, точнее уже наши труды по квантовой электродинамике, например в тот же журнал «Nature», то, после оценки твоего труда, скорее всего получишь приглашение в какой-нибудь западный исследовательский центр. Возможно, в Кембридж, от Резерфорда. Вот сейчас, например, молодой физик Пётр Капица, учиться, и работает под руководством Резерфорда в Англии. И, надо сказать, добьётся признания у своего шефа. Имя успеет сделать за границей. А вот для Бекаури подобный путь УЖЕ исключён.
— А с Терменом что? Кстати, я, кажется, что-то о нём слышал. Это не он случайно изобрёл электромузыкальный инструмент «терменвокс»?
— Он, он самый. Пока у него всё в ажуре. Он завоюет бешеную популярность своими концертами в США, и, кстати, сделает миллионы на своих выступлениях и изобретательской деятельности! Так, например, охранная система знаменитой тюрьмы Алькатрас была разработана именно Терменом! И это послужит причиной его «депортации» в СССР. После чего на долгие полвека, если не больше он словно исчезнет с горизонта научной и музыкальной общественной жизни. В СССР его заставят работать на НКВД — это, как я тебе уже рассказывал, преемник ОГПУ. Самое удивительное, что после распада СССР Термен, который всю предшествующую жизнь был беспартийным, вступит в КПРФ! И будет мотивировать это тем, что дал обещание вступить в партию Ленину.