– Если я правильно понял, ты хочешь метать в них самодельные бомбы, начиненные железным ломом, – вмешался Мишель. – Но где ты возьмешь взрывчатку?

– В каменоломне осталось килограммов триста динамита, его завезли перед самой катастрофой, – сказал Луи.

– Ну, с этим замка не захватишь, – покачал головой Мишель.

– А мы и не собираемся. Пусть думают, что мы зря тратим силы и боеприпасы. Главное – выиграть время, чтобы успеть начинить ракеты.

По приказу Совета Бевэн направил патрули прощупать вражескую оборону. После этого приступили к сооружению катапульты: сколотили раму, выточили ложку и попробовали метнуть несколько камней. Дальность боя оказалась удовлетворительной, и мы построили еще два таких же допотопных орудия.

Вскоре наша маленькая армия во главе с Бевэном выступила в поход на замок.

Первая неделя прошла в незначительных стычках. Все это время на заводе лихорадочно кипела работа. На девятый день мы с Мишелем приехали на позиции.

– Ну как, готово? – спросил Бевэн.

– Первые ракеты прибудут завтра, – ответил я.

– Наконец-то! Признаюсь, нам здесь было не очень спокойно. Если бы они вздумали сделать вылазку...

Мы прошли на аванпост.

– Не высовывайтесь, – предупредил нас панаша Борю. – За гребнем все простреливается пулеметами. Если не ошибаюсь, их там штуки четыре.

– А что с другой стороны замка?

– Они укрепили его кругом: там завалы из деревьев.

Ползком мы добрались до гребня; его обстреливал двадцатимиллиметровый пулемет.

– Этот можно, пожалуй, подавить, – заметил Мишель.

– Наверное. Только атаковать не стоит, пока нет ракет.

В назначенный час из деревни прибыли на грузовике мой дядя, Бреффор и Этранж и принялись сгружать многочисленные ящики.

– Гранаты, – коротко пояснил Этранж. Это были обрезки чугунных труб, начиненных взрывчаткой с детонаторами.

– А вот ракеты, – сказал дядя. – Мы их испытали. Дальность – три с половиной километра; точность боя достаточная; в головках – чугунные обломки и заряд взрывчатки. Сейчас подойдет грузовик с направляющими устройствами

– Ха-ха! – потирал руки Бевэн. – Наша артиллерия пополняется!

В этот момент в лощину скатился один из добровольцев.

– Они машут белым флагом!

Со стороны противника, размахивая носовым платком, шел человек. Папаша Борю встретил его на ничейной земле и отконвоировал к командиру. Это оказался Шарль Хоннегер собственной персоной.

– Что вам угодно? – спросил Бевэн.

– Я хочу говорить с вашими главарями.

– Перед вами четыре «главаря».

– Мы против бесполезного кровопролития. Предлагаем следующее: распустите Совет, сложите оружие и передайте власть нам. Тогда вам ничего не будет.

– Ну ясно, вы просто превратите нас в рабов, – ответил я. – Вот наши предложения: возвратите похищенных девушек и сдайтесь. Ваших людей мы возьмем под наблюдение, а зачинщиков посадим до суда в тюрьму.

– Наглости у вас хоть отбавляй! Посмотрим, что вы сделаете с вашими охотничьими хлопушками.

– Предупреждаю, – вмешался Мишель, – если у нас будет убит хоть один человек, мы вас повесим.

– Постараюсь не забыть!

– Раз вы не желаете сдаться, – сказал я, – поместите похищенных девушек, вашу сестру и мадемуазель Дюшер для безопасности вон на ту скалу.

– Ничего не выйдет! Ни Мад, ни сестра ничего не боятся, а на остальных плевать. Если их убьют, после победы найдутся другие. Хотя бы Мартина Соваж.

В ту же секунду негодяй шлепнулся на землю с разбитой физиономией – Мишель оказался быстрее меня.

Шарль Хоннегер поднялся, бледный от ярости.

– Вы ударили парламентера, – прошипел он.

– Сволочь ты, а не парламентер. Убирайся, покуда цел!

Едва Хоннегер скрылся за гребнем, в лощину въехал второй грузовик, и мы быстро установили направляющие для запуска ракет.

– Через десять минут начнем обстрел, – сказал Бевэн. – Жаль только, что у нас нет наблюдательного пункта.

– А вон тот холм? – спросил я, показывая на крутую возвышенность позади наших линий.

– Он простреливается.

– Но зато оттуда будет виден даже замок! Зрение у меня отличное, и я возьму с собой телефон.

– Я с тобой, – сказал Мишель.

Мы полезли вверх, разматывая на ходу телефонный провод, но не успели добраться и до половины подъема, как послышались резкие щелчки и полетели осколки камней: нас заметили. Прижимаясь к скале, мы обогнули вершину и начали пробираться дальше по противоположному склону.

Сверху вражеские линии открылись как на ладони. От выдвинутого вперед небольшого дота с тяжелым пулеметом к тылам шла глубокая траншея. По флангам были разбросаны гнезда автоматчиков и одиночные окопы, в которых шевелились люди.

– Портной говорил, что здесь человек пятьдесят-шестьдесят, но, судя по линиям укреплений, больше, – заметил Мишель.

На расстоянии около километра по прямой на склоне горы была ясно видна поляна с замком посредине.

Запищал телефон.

– Алло! Алло! Через минуту открываем огонь по замку. Наблюдайте! – приказал Бевэн.

Я бросил взгляд на наши позиции: половина добровольцев, развернувшись цепью, залегла под самым гребнем лощины; остальные суетились вокруг катапульт и ракетных установок.

Ровно в 8.30 шесть огненных струй вырвались из лощины и взлетели высоко в небо, оставляя за собой дымные хвосты. Потом след оборвался: ракеты израсходовали горючее. На парковой лужайке перед замком засверкали вспышки. Через несколько секунд до нас донеслись сухие разрывы.

– Недолет тридцать метров, – сообщил я.

На белой террасе замка появились четыре черные фигурки.

Снова взметнулись шесть ракет. На сей раз они упали точно. Одна взорвалась прямо на террасе, и маленькие фигурки попадали; потом три поднялись и потащили четвертую внутрь. Вторая ракета влетела в окно замка. Остальные попали в стены, которые, похоже, не особенно от этого пострадали.

– Цель накрыта! – прокричал я.

Обстрел замка продолжался. Следующим залпом была подожжена автомашина Хоннегера, стоявшая справа от дома.

– Теперь корректируйте огонь катапульт! – послышался в телефоне голос Бевэна.

Три первых снаряда упали за дотом.

– Небольшой перелет, – сообщил Мишель, привставая.

Я дернул его вниз: не в силах поразить наших людей, укрывшихся в лощине, враг начал обстреливать нас из пулемета и автоматов. В течение нескольких минут мы не могли поднять головы, свинцовый рой с жужжанием проносился над нами, заставляя прижиматься к камням.

– Надо будет укрепить наблюдательный пункт. А пока давай спустимся пониже, – предложил я.

Пулемет смолк, автоматы тоже затихли.

– Открываем беглый огонь по вражеским позициям! – сообщил телефон. – Наблюдайте!

Ракеты начали рваться на открытых местах или в чаще ельника, не причиняя заметного ущерба, если не считать загоревшейся копны соломы.

Враг вновь открыл огонь, но теперь по гребню лощины. Один из наших людей, раненый, сполз вниз. Вскоре подъехал грузовик с ракетами более крупного калибра; из кабины выскочил Массакр.

– Катапульты, внимание... залп!

На этот раз все бомбы взорвались на вражеском доте. Оттуда послышались стоны, однако пулемет продолжал стрелять.

– Вот тебе пример явного превосходства навесного огня, – сказал Мишель. – Настильным огнем они ничего не могут нам сделать, а мы рано или поздно разворотим их нору.

– Непонятно, почему они не пытаются захватить Гребень лощины?

– Атаку легко отбить.

– Смотри, смотри!

– Внимание! – крикнул Мишель в телефон. – Шесть человек ползут слева. Видите?

Четверо добровольцев переместились на левый фланг.

Враг поливал из автоматов гребень лощины с такой яростью, что держаться там стало невозможно, и папаша Борю со своими людьми отступил. Из окопов противника выскочили человек тридцать. Они бежали, ложились и снова вскакивали.

– Атака по фронту! – сообщил Мишель.

Слева вспыхнула перестрелка. Бевэн подпустил нападающих на пятнадцать метров к лощине и отдал приказ гранатометчикам. Гранаты сработали великолепно, уложив сразу одиннадцать человек. Прежде чем враг отошел, папаша Борю снял еще двоих из своего винчестера. На левом фланге у нас был один убитый и двое раненых, а противник потерял четверых.