Через три дня в коттедж Б-4 приехали две молодые парочки. Вечером они решили посмотреть какой-нибудь фильм и, включив видеомагнитофон, обнаружили в нем кассету, которую все вместе и посмотрели. Наверное, угроза только раззадорила их. Трудно было поверить, что ровно через неделю все они умрут, если не выполнят какое-то дурацкое требование. По-видимому, никто из них не отнесся серьезно к пророчеству, записанному на видеокассете. Поэтому они решили сыграть злую шутку над всеми будущими постояльцами номера Б-4 и стерли «магическую формулу». Разве стали бы они это делать, если бы предположили, что существует хотя бы малейшая вероятность осуществления того, чем им угрожали? На следующий день ребята разъехались по домам. Кассету нашел администратор, унес ее к себе и положил на полку. Где она, забытая, лежала до тех пор, пока в «Пасифик Лэнд» не приехал Казуюки Асакава.
Так каким же образом запись могла оказаться на видеокассете? Решив, что речь идет о так называемом «пиратском вещании», Асакава попытался отыскать транслятор. Так ничего и не обнаружив, он вернулся домой и тут узнал, что во время его отсутствия кассету посмотрели его жена и годовалая дочка. Теперь Асакаве предстояло бороться не только за себя, но и за всю свою семью.
Тем временем Рюдзи совершил потрясающее открытие. Прежде всего, просмотрев кассету несколько раз подряд, он пришел к выводу, что ее можно разбить на двенадцать сцен, которые, в свою очередь, делятся на две группы: реальные (то, что было на самом деле) и абстрактные (ментальный видеоряд – игра воображения).
Так, например, извержение вулкана явно происходило на самом деле, да и мужчина из последней сцены выглядел вполне реальным человеком – то есть эти два отрывка относились к первой группе. А, скажем, начальные кадры со светящейся точкой, перемещающейся туда-сюда по экрану, скорее смахивали на мультик – картинку, созданную чьим-то воображением.
Поделив сцены на две группы, Рюдзи обнаружил, что в так называемых «реальных сценах» через более или менее равные промежутки (примерно раз в четыре секунды) происходит полное затемнение экрана. А в «абстрактных сценах» нет ни одного затемнения. Что это могло означать? Только одно, что мгновенное затемнение – это нечто иное, как реальное смаргивание. Это предположение объясняло, почему затемнения встречались только в реальных, увиденных собственными глазами сценах.
Более того, частота затемнений соответствовала среднестатистической частоте моргания у женщины. Так что вполне можно было принять это в качестве рабочей гипотезы. Однако такая гипотеза подразумевала, что видеоряд, попавший на кассету, был записан не с помощью видеокамеры, а путем ментальной проекции на пленку чьего-то сознания, содержащего реальные и воображаемые образы.
В это Андо просто не мог поверить. Что за бред! Как можно серьезно рассуждать о том, что кто-то взял и усилием мысли записал на видеокассету поток своего сознания. То есть Андо не собирался оспаривать существование такого общеизвестного феномена, как ментальная фотография. Но «ментальная проекция движущегося изображения»?! Это уже слишком.
Начать с того, что весь процесс передачи движущегося изображения организован совсем иначе, чем фотографирование... Андо с огромным уважением относился к Рюдзи и всегда удивлялся его проницательности, но на этот раз он не мог согласиться со своим уже покойным сокурсником. Впрочем, спорить с мертвецом не имело смысла, да и жаль было тратить на это время, поэтому Андо принялся читать дальше.
Приняв за рабочую гипотезу предположение, что кто-то записал видеокассету с помощью паранормальных способностей, Такаяма и Асакава встали перед следующим вопросом: кто же мог это сделать? За ответом они направились в Мемориальный музей Тэцуо Миуры в Камакуре.
Профессор Миура занимался исследованием паранормальных возможностей человека и всю свою жизнь посвятил составлению базы данных о проживающих на территории Японии людях с экстрасенсорными способностями.
Вся информация, которую удалось собрать Миуре, весь его архив перешел по наследству к сыну профессора и хранился в Мемориальном музее.
Асакаве и Такаяме удалось получить доступ к архиву Миуры. Они справедливо предположили, что человек со способностями к «ментальной проекции» наверняка попал в поле зрения дотошного исследователя. И действительно, несколько часов поисков в четыре руки, и друзья обнаружили возможного кандидата. Вернее, кандидатку.
Ее звали Садако Ямамура. Родом она была с острова Идзуосима, из местечка Сасикидзи.
В возрасте десяти лет Садако уже умела проецировать образы на фотопластинку. В архиве профессора Миуры хранилось две фотопластинки: одна с изображением иероглифа «гора», вторая с иероглифом «непорочность» – первый иероглиф фамилии и первый иероглиф имени девочки.
И сами иероглифы, и манера их написания совпадали с тем, что Асакава и Такаяма видели на кассете. Сомнений не оставалось. Заночевав в Камакуре, они выехали на Идзуосиму на следующее же утро. Целью их поездки было собрать как можно больше информации о Садако и о ее семье. Они надеялись, что на Идзуосиме им удастся найти ключ к спасению. Чего могла хотеть Садако? Почему она угрожала смертью каждому, кто посмотрел ее кассету? Во что бы то ни стало нужно было узнать ответы на эти вопросы.
По мере приближения к Идзуосиме Рюдзи Такаяма начал подозревать, что Садако уже нет в живых. Он считал, что она вложила свое последнее желание в череду этих, казалось бы, не связанных между собой сцен и силой мысли спроецировала их на видеопленку в самый момент смерти. Кассета была ее завещанием, но в то же время и воплощением ее безудержной ненависти.
С помощью внештатного идзуосимского корреспондента еженедельника N., с одной стороны, и с помощью Ёсино, который вел расследование в Токио, с другой, Асакаве удалось составить довольно подробное досье на Садако Ямамуру.
Она родилась в 1947 году. Ее матерью была Сидзуко Ямамура, тоже обладавшая экстрасенсорными способностями, а отцом – Хэйхатиро Икума, доцент психиатрического отделения университета Т***.
Икума занимался исследованиями в области парапсихологии, и вначале Сидзуко была просто объектом его исследования. Но потом молодой доцент влюбился нее, а еще через некоторое время у них родилась дочь. Садако. Когда девочка не много подросла, все семейство начало появляться на публике. Икума хотел, чтобы Сидзуко продемонстрировала людям свои экстрасенсорные способности.
Они были встречены с любопытством и вскоре стали всеобщими любимцами. Но стоило одному авторитетному научному обществу объявить, что все, что проделывает Сидзуко, – это подделка и мошенничество, как публика отвернулась от них, а в газетах началась настоящая травля. Сидзуко, не сумев справиться с нервным потрясением, покончила жизнь самоубийством, бросившись прямо в кратер извергающегося вулкана Михара на острове Идзуосима. Икуму выгнали из университета, после чего он заболел туберкулезом и через некоторое время умер.
Оставшуюся сиротой девочку взяли к себе родственники, и Садако прожила в Сасикидзи до восемнадцати лет, пока не закончила школу. Однажды, когда девочка была в четвертом классе, она предсказала извержение вулкана Михара, после чего в школе о ней пошла дурная слава. Но кроме этого единственного случая ничего больше не указывало на то, что девочка унаследовала от матери экстрасенсорные способности. Сразу после окончания школы Садако уехала в Токио и поступила в театральную студию в надежде стать актрисой.
Именно на этом этапе к расследованию подключился Ёсино. Асакава позвонил ему из Саси-кидзи и попросил найти ту студию, в которой занималась Садако. Предположительно студия находилась в токийском районе Йоцуя. Ёсино удалось найти студию и узнать немало интересного о Садако от человека по имени Арима, который был одним из самых старых членов труппы.
С тех пор прошло двадцать пять лет, но Арима очень хорошо помнил тихую, молчаливую девушку, которая произвела на него сильнейшее впечатление. Если верить его рассказу, то получалось, что Садако умела проецировать изображение на экран выключенного телевизора. А это значит, что ее возможности намного превосходили возможности ее матери. Кроме впечатляющих подробностей Ёсино сумел заполучить две фотографии Садако – Арима вынул их из резюме девушки, которое все это время хранилось в студийном архиве. На одной фотографии Садако была изображена по пояс, на другой – в полный рост. Обе карточки были бесспорным доказательством не просто красоты, а абсолютного совершенства внешнего облика Садако Ямамура.