— Ну что же, жирняга. Можешь не идти… Но я сейчас доплачу тебе. Вот…

Огромный кулак негодяя ударил, как молот, в солнечное сплетение Хи, и тот согнулся, подставив затылок, по которому капитан рубанул ребром ладони. Хи рухнул и остался валяться огромной кучей тряпья, подвывая и повизгивая.

Золтан тут же отвернулся от жертвы и, схватившись за ручку тележки, бросил Фарнлею:

— Пора, Дейвид, время поджимает. Мы должны поднять якорь до рассвета…

— Вы не думаете, капитан, что лучше бы нам было убрать этого толстого пузыря Хи?

У Золтана опять вырвался смешок.

— Убрать?

— А если он донесет полиции?

— Зачем же это ему? Он ведь был нашим сообщником… К тому же вряд ли ему захочется, чтобы полиция совала нос в его делишки…

Оба замолчали, и в тишине раздавался только стук колес. Через минуту Фарнлей заговорил снова:

— Я все думаю, прав ли был Хи, говоря, что эта пара, — он кивнул в сторону тел Морана и Баллантайна, — навлечет на нас неприятности? Ведь их пропажу действительно засекут. А поскольку они еще и иностранцы, то шум поднимут их консульства…

— …и будет уже поздно, — продолжил Золтан, — так как мы отплывем далеко. Ты же сам прекрасно знаешь, Дейвид, что мы должны любой ценой набрать экипаж и выйти на рассвете, чтобы не упустить встречу на острове Йелюк-Йелюк. А поскольку нам попались эти двое, то выбора не было…

Разговаривая так, сообщники миновали скопление сампанов и вышли к давно не используемому причалу. Он выходил в лагуну, заполненную полугнилыми баркасами, джонками, притопленными катерами-торпедоносцами, находящимися здесь со времен взятия Сингапура японцами, и прочей никчемной рухлядью.

Подальше в море, которое теперь было залито серебристым светом высоко поднявшейся луны, виднелось довольно крупное суденышко — полуджонка, полушхуна, — стоявшее на якоре без единого огонька на борту.

Тележка остановилась, и Золтан негромко проговорил:

— Эй, Конг, ты здесь?.. Конг?..

В тени кто-то завозился, а потом прозвучал ответ:

— Конг здесь, капитан!

На причал взобрался приземистый вьетнамец.

Золтан, сдернув тряпку, прикрывавшую тележку, проговорил:

— Вот двое последних… Быстренько их на «Тайпей», и готовимся к отплытию…

«Тайпей», хотя и крепкий кораблик, явно насчитывал уже немало лет. Джонка это была или шхуна? Трудно сказать. С годами он претерпел много изменений, так что его вполне можно было называть гибридом. Три мачты были переделаны по европейскому образцу, а мощный дизель-мотор заставлял предполагать, что суденышко имеет приличный ход.

Шлюпка неслышно пристала к носовой части, и Конг с помощью каната быстро забрался на борт. Потом были подняты Боб и Билл…

Когда оба пленника легли рядом на палубе «Тайпея», Золтан с удовлетворением посмотрел на них.

— Ну, теперь мы в полном составе… Спустите-ка эту парочку к остальным, и берем направление на Йелюк-Йелюк… А уж затем семь свинцовых крестов будут в наших руках…

Возможно, капитан Золтан не столь откровенно выражал бы свой триумф, если бы заметил человека, укрывшегося в тени, который с ненавистью разглядывал «Тайпей». Это был не кто иной, как жирный Хи.

— Капитан побоялся ударить сильнее… А жир — хорошая подушка… Хи следил за капитаном и знает, что тот идет за сокровищами… Остров Йелюк-Йелюк отличное место… Принцесса наверняка будет довольна, когда узнает… — бормотал он.

Толстяк повернулся и довольно легко для своего веса двинулся в обратном направлении, мечтая о мести. Он без конца повторял:

— Принцесса будет довольна, когда узнает!.. Принцесса будет довольна!..

Глава 3

Боб Моран открыл глаза, мало-помалу приходя в себя. Сумеречное состояние, в котором он находился, постепенно исчезало, как будто отдергивались одна за другой все более и более прозрачные занавеси. Потом появилось пятно света — покачивающийся фонарь, подвешенный к низкому потолку. Одновременно Боб услышал мерный звук мощного мотора и ощутил вибрацию пола.

Он находился в широком, но низком помещении, похожем на трюм корабля. На полу растянулось с десяток человек, из которых некоторые слабо шевелились, другие же казались погруженными в глубокий сон.

Моран попытался встать, но не смог: ноги и руки у него были связаны. Во рту был какой-то странный вкус, как будто от горького лекарства.

Кто-то проговорил рядом с ним:

— Что это мы здесь делаем, командан, перевязанные, как окорока?

Француз повернул голову и заметил Баллантайна, лежащего, рядом с ним.

— Что делаем, Билл?.. Если бы я знал… Все, что могу сказать с уверенностью, не боясь ошибиться, — мы находимся на какой-то посудине, прущей куда-то полным ходом, судя по звуку моторов…

— Посудина?!.. Ну и зачем она нам?.. Если память мне не изменяет, мы должны быть в Сингапуре…

И тут, при этих словах друга, Моран все вспомнил.

— Забегаловка Хи! Золтан!

Одно слово тащило другое.

— Нам подсыпали наркотик! — в свою очередь воскликнул Баллантайн.

— Теперь-то ясно… Но зачем?..

— Чтобы похитить нас, может быть…

— Ну, если я хорошо помню, — заметил Моран, — денег у нас с собой было не так уж много. К тому же коли уж нас собирались обокрасть, то и оставили бы полумертвых на какой-нибудь пустынной улочке… Так что это не объясняет, почему мы на борту неизвестного судна.

— Пожалуй, ты прав, командан… Может, нас похитили, чтобы получить выкуп?

— Может быть…

Моран помолчал, потом добавил:

— Эх, знать бы нам заранее, что это за капитан Золтан, мы бы не попались на это виски с наркотиком…

У Баллантайна вырвался смешок.

— Да, чистая работа… Впрочем, чего строить догадки. Есть вопросы, на которые нет ответа… по крайней мере на данный момент… Лучше попытаемся освободиться…

— Боюсь, что это нам так быстро не удастся, — заметил Боб, пытаясь ослабить путы. — Должно быть, те, кто нас связал, в юности были хорошими бойскаутами.

— Это было бы удивительно, — проворчал Баллантайн. — Но все же интересно, кто их учил вязать эти узлы…

Теперь помещение наполнял смутный гул голосов других людей, лежащих здесь. Раздавались проклятия, сыпались вопросы по-английски, по-китайски, но больше всего на морском жаргоне.

— Не мы одни недовольны своим положением, — заметил Билл. — Однако если судить по тому, как здесь народ выражается, то мы явно не среди лучших представителей человечества…

— Да, скорее всего, их похитили, как и нас, на берегу Акульего порта…

— Точно, командан. С нашей привычкой болтаться по всяким заразным местам, да еще для того, чтобы отыскать какое-нибудь старье…

— Ну да, — продолжил в том же тоне Моран, — и еще с твоим бездонным желудком, нас, конечно, потянуло зайти в эту отравиловку Хи… Когда-нибудь твоя любовь к виски нас погубит.

— Не задевай, командан, мои патриотические чувства…

— Я тебе уже сказал: перестань называть меня команданом. Я абсолютно ничем сейчас не командую.

Они прекратили препираться и нервно захохотали, когда Билл, как всегда, ответил:

— Хорошо, командан…

Но смех застыл у них на губах, так как дверь в дальнем конце помещения открылась. Вошло шестеро мужчин с отвратительными лицами, одетых как каторжники и до зубов вооруженных. Двое держали наготове автоматы, встав по обе стороны двери так, чтобы простреливалось все помещение.

Один из них прокричал:

— Первый, кто попытается бежать или сделает малейший враждебный жест, будет безжалостно уничтожен. Так что советуем вести себя спокойно…

Вьетнамец, который помогал Золтану и Дейвиду поднимать Боба Морана и Билла Баллантайна на борт «Тайпея», скользя между пленниками, разрезал веревки у них на ногах. По мере того как узники освобождались, двое других бандитов помогали им встать.

Потом всех под стволами автоматов вывели из помещения.

Все эти операции выводили из себя Билла Баллантайна, но Боб велел ему заткнуться.

Все еще со связанными руками группа поднялась по деревянной лестнице и вышла на палубу корабля рядом с мостиком, на котором, скрестив руки на груди, стоял широкоплечий человек.