Выпускной поход — первый в истории дошкольного воспитания на Прерии — был описан со многими подробностями. Да уж, о подобных приключениях мечтают все мальчишки и девчонки. У Эль даже зависть проснулась, когда она смотрела кадры убегающего по собачьи поджав хвост саблезуба, на которого, словно палкой, замахнулся ружьём воспитатель (ну чисто безголовый бабуин), а потом — облепленный малышовым «десантом» шестиногий хитиновый танк, стремительно рассекающий по умеренно пересечённой местности под одобрительные детские крики.

Шов на попе — след неудачного общения с личинкой фермиков. Домашний скандал, где будущий избранник настаивал на том, что вместо поступления в скучную школу он должен немедленно приступить к изучению физики твёрдого тела под руководством самого Ярна. Потом — тяжёлая жизнь подмастерья, без конца моющего пробирки и собирающего хитровымудренные установки из колбочек и трубочек. Сдача школьных экзаменов экстерном, первый научный труд в пятнадцать лет — «О ковалентно напряжённых связях в кристаллах с продольной незавершённостью». Дальше работ стало много, и все с не менее «закрученными» названиями.

А вот и первая жена — красивая статная женщина. Запись о рождении Даши, о гибели её мамы при глубоководном погружении (отказ техники)…

Эль вернулась из файла личного дела на начальную страницу и выбрала «Принять предложение». Прозвучала короткая тема марша Мендельсона. — Поздравляю с вступлением в брак, — сообщил всё тот же глубокий бархатистый голос. — Примете ли вы фамилию мужа?

Отменила — ей больше нравится своя.

«Не возражаете ли против того, чтобы Станислав Иванович Пузиков удочерил ваших детей — Оливию и Камиллу?»

Не возразила.

«Будете ли удочерять Дарью Станиславовну Пузикову? Согласие самой удочеряемой получено»

Ответила, что будет.

Последовала пауза — с виду ничего не происходило. Потом появилось сообщение о том, что Оли и Ками согласились на удочерение Стасиком.

На стене тут же возникли изображения четырёх свидетельств: Одного о браке и трёх об удочерении.

— Подлинники оформлены и приняты на хранение адвокатской конторой «Юрик» по адресу: Ново-Плесецк, ул. Деловая, дом 14. Собственноручные подписи можете поставить, при желании, в любое удобное для вас время. У меня всё. Сеть, — прозвучал всё тот же голос, и изображение со стены пропало.

Эль некоторое время оторопело взирала на пустое место.

«Ничего себе — ухваточки у местных! — подумала она озадаченно. — Вот так за считанные минуты выйти замуж… заочно» — рука её невольно коснулась головы в районе затылка и почувствовала заколку, удерживающую прядь… заколка вдруг ни с того, ни с сего слегка «отпустила», переползла чуть в сторонку и снова ощутимо зафиксировалась.

От понимания, что это довольно крупное насекомое, захотелось испуганно взвизгнуть и броситься бежать, но… взяла себя в руки, сделала три спокойных вдоха-выдоха, пошла в ванную и посмотрелась в зеркало — идеальный «двойной колосок». Только в задней части пара неприметных «заколок» удерживают пряди — остальное скреплено плетением. Пока разглядывала это при помощи второго зеркальца — тараканы в волосах не шелохнулись. И вообще, если не знать, что это насекомые, даже мысли ни о чём подобном не возникает — симпатичные неприметные зажимчики.

Папа планировал сразу после окончания занятий в школе отправиться с ней на Мокрые Зубы. Там обещала собраться прекрасная компания, и ещё намечались занятия на курсах русалок. Поговаривали, что вести их будет сам Мямлик. Но, ничего из этого не вышло — прошла тревога по аварийному каналу и, в соответствии с регламентом, папу вызвали на заправщик. Он выглядел раздосадованным, когда через сеть торопливо объяснял, что ему нужно срочно жениться на женщине с Земли, у которой две дочери старше Даши, что Ева их привезёт, но он очень рассчитывает на то, что доченька позаботится о встрече и устроит свою будущую мачеху и сводных сестёр.

Папа был взволнован, тороплив и сбивчив, и Даша понимала его — мужчины всегда чувствуют себя виноватыми, оставляя семью, когда долг призывает их. Поэтому, как могла, успокоила его — пообещала, что справится.

Так что времени у неё хватило только на осуществление одного-единственного замысла — спуститься на плоту от мостика до океана. Увы — она не учла времени начала прилива, да и через заросли донной травы продраться не смогла. Даже встреча с саблезубым не рассеяла огорчения — ничего-то толкового от хвостатого добиться не удалось. В общем — невезуха.

Неприятный осадок в душе стал гуще, когда она увидела папину избранницу — в высшей мере привлекательная особа, к тому же, влюблённая в папу до неприличия — Даша способна улавливать человеческие настроения — почувствовала. Но эта влюблённость на будущую падчерицу не распространялась. Скорее — наоборот. Вид девочки вызвал в душе мачехи эмоции отчётливо негативного характера, которые (эмоции) потребовали определённых усилий, чтобы воздержаться от их наружного проявления. В общем — нрав у этой Эльвиры, судя по всему, крутой. В будущих сёстрах тоже сквозило какое-то напряжение — казалось, обе готовятся напасть и только ждут удобного момента.

Пришлось напустить на себя невыносимо серьёзный вид и ограничиться самыми необходимыми словами — отчаянно хотелось надерзить этим наряженным в многочисленные маечки-футболочки фифам, чтобы не слишком много о себе полагали. Сдержало только чувство долга перед папой и… эти расфуфыренные кикиморы отчётливо её опасались, а связываться с тем, кто чувствует себя уязвимым — не много чести.

Надо сказать, хлопоты по приготовлению дома к прибытию новых жильцов оказались не напрасными. Доводя до кондиции ужин, Даша прислушивалась к чувствам нежданных родственниц — их охватывало домашнее спокойствие и умиротворённость. Струи воды, пушистые полотенца и мягкие халаты — великое дело. Начиная с этого момента напряжённость стала отпускать папину избранницу и её дочек, хотя, время от времени, Эльвира отчего-то взвинчивалась, не показывая, однако, виду.

В общем, правильно Даша сделала, что заранее приказала фермикам-стражам спрятаться под домом, а рабочих отправила в стройфирму Санька — крупные инсекты и коренного прерианина способны озадачить своим видом и манерами, а уж приехавших с Земли неподготовленных людей запросто вогнали бы в ступор или привели в неописуемый ужас. Видела она, как мачеха вздрогнула при виде почти безобидных мухоловов! Умница Йода, изображавший статуэтку на краю раковины, почему-то никого не испугал.

То, что мачеха подзадержалась дома — это, скорее, хорошо. Сдав сестричек в яхт клуб Даша получила возможность перестать изображать предупредительное гостеприимство и могла нормально оттянуться среди сверстников — сейчас на набережной их время. Тут в каникулы царство детворы. В волнах, накатывающих на пляж, выкаблучиваются начинающие серфингисты. По мостовой летают на скейтбордах дети Хомо и мегакоты-подростки. Из игрового клуба через распахнутые двери проникают на улицу звуки стрельбы и взрывов. Веранды кафе тоже не пустуют — где-то шьют игрушки из поролона, где-то лепят из глины. Поют хором или танцуют брейк. В верхней, дальней от воды части пляжа, режутся в карты. Или в шахматы — кому что любо. Тут же и самая обычная беготня вроде казаков-разбойников. Кто-то примкнул к группе, возглавляемой воспитателем, а кто-то носится сам по себе.

Осталось только выбрать, куда податься. Хотелось игры, простой и подвижной, вроде выбивал… Вот тут и начало Дашу заметно «плющить». Что-то вокруг было не совсем хорошо, веяла какая-то неправильность в обычно столь различных, но всегда бесшабашно удалых детских настроениях, словно холодным сквознячком тянуло. Причём, источник этой тревожности не идентифицировался, как это случалось обычно.

«Цель групповая, малоподвижная, — подумалось на „военном“ языке. — Не иначе, среди лекционных групп повествуют сейчас на какую-то необычную тему. Такую, что и коня на скаку остановит» Стало очень интересно.