В 1804 г. было решено вдвое увеличить гарнизон на Корфу. Адмирал де Траверсе получил приказ переправить на остров более двух тысяч солдат (мушкетерский полк и казачий эскадрон вместе с лошадьми) и большое количество пушек и боеприпасов. Фрегаты, бриги и транспортные суда проходят в виду батарей турецких “замков”, охраняющих побережья Босфора и Дарданелл, и турки внимательно досматривают все суда несмотря на конвенцию, заключенную между Санкт-Петербургом и Константинополем. Впервые после Ушакова русские военные корабли идут проливами. В 1805 г. еще одна экспедиция: корабль “Святой Павел” взял на борт в Севастополе тысячу солдат и доставил их на Корфу, вновь не миновав турецкого досмотра. Соглашения двух держав о свободном плавании в проливах держатся буквально на волоске.

В составе Черноморского флота не было транспортов, Траверсе вынужден фрахтовать торговые суда, хозяева которых запрашивали непосильные суммы. Адмиралтейство было завалено неоплаченными счетами. Адмирал де Траверсе не раз обращался в Санкт-Петербург с просьбами выделить деньги. Наконец император отдал распоряжение министру финансов графу Васильеву перевести графу Мочениго значительную сумму через Николаевское адмиралтейство.

В 1806 г. Траверсе получил от князя Адама Чарторыского уведомление о перечислении денег по чрезвычайным статьям — ста двадцати пяти и ста семидесяти тысяч голландских дукатов[144], с рекомендацией соблюдать строжайшую секретность, переправляя их на Корфу, так как отношения с Блистательной Портой в последнее время серьезно осложнились. Князь Адам, обращаясь к Траверсе писал:

“Его Императорское Величество полагает, что надо снарядить военное судно, бриг или люгер, которое будет готово выйти в море, как только вами будут получены все деньги. Командование судном надобно поручить опытному и надежному офицеру, который в случае необходимости мог бы представить вымышленный предлог для своего плавания и не дать проникнуть до истины лицам, заинтересованным в ее открытии; это особенно важно при проходе Константинопольским проливом и Дарданеллами “.

Плавание должно было пройти без осложнений, но все предусмотреть невозможно. Деньги разделили на две партии и погрузили на бригантины “Феникс” и “Ясон”; на “Ясоне” во время плавания сломалась брам-стеньга и пришлось сделать остановку для ее починки. В конце концов обе бригантины благополучно достигли Корфу. В письме от последних чисел августа Мочениго осыпал Траверсе благодарностями. Ему наконец удалось избавиться от бесчисленных кредиторов.

Это всего лишь один из примеров, демонстрирующих, какие проблемы приходилось решать командиру Черноморского флота вместо того, чтобы поднимать николаевские верфи, на что тоже катастрофически не хватало средств.

Отряд Черноморского флота в Средиземном море под командованием капитана Сорокина был усилен тремя эскадрами из Кронштадта и Ревеля. В январе 1805 г. прибыла эскадра вице-адмирала Грейга — два линейных корабля и два фрегата. Через год — эскадра вице-адмирала Сенявина, состоявшая из пяти линейных кораблей, одного фрегата и двух бригов. В конце 1806 г. подошла третья эскадра — три линейных корабля, один фрегат, один корвет, один шлюп и один катер под командованием капитан-командора Игнатьева.

Во главе соединенных балтийских и черноморской эскадр был поставлен адмирал Сенявин; силы русского флота на Корфу состояли из шестнадцати линейных кораблей, двенадцати канонерских лодок, восьми фрегатов, семи корветов, семи бригов и около сорока малых судов общим вооружением две тысячи пушек. В Европе внимательно наблюдали за усилением русского флота и наращиванием сухопутных сил в Средиземном море. Гарнизон генерала Лас-си был усилен корпусом генерала Анрепа. Все это чрезвычайно тревожило Бонапарта. В малоизвестном декрете французского правительства от июня 1806 г. военно-морским силам вменяется в обязанность вступать в бой со всеми русскими кораблями и кораблями Республики Семи островов. Первый консул не желал мириться с русским присутствием в центре Средиземноморья. Корфу сделался “горячей точкой” европейской политики.

Проблем на Корфу меньше не становилось. К требованиям и просьбам Мочениго с 1805 г. прибавились претензии вице-адмирала Грейга, который требовал войскам провизию и флоту снаряжение. Траверсе с большим трудом удалось организовать доставку на Корфу большой партии солонины, приготовленной по рецепту, “секрет которого русские сообщили англичанам”. Грейг, извещая о получении продовольствия и конопляного масла для окраски судов, не находил слов для изъявления благодарности. Для нужд русских войск на Корфу в херсонских степях выращивались целые стада быков.

За своевременные и умелые действия по снабжению русского гарнизона и флота на Ионических островах командир Черноморского флота был награжден в 1804 г. орденом Александра Невского[145]. Эта высочайшая награда подчеркивала, какое большое значение Санкт-Петербург придавал русскому присутствию на Средиземном море.

Дюк де Ришелье в Одессе

Через девять месяцев после того, как маркиз де Траверсе перебрался в Николаев, другой француз, Арман Эмманюель дю Плесси герцог де Фронсак герцог де Ришелье был назначен военным и гражданским губернатором Одессы.

Между ними завязалась переписка, которая в течение шести лет шла почти без перерыва. Не раз признавался Ришелье, что не успев окончить одно письмо к Траверсе, он принимается за следующее. Первое его письмо Траверсе датировано 1 апреля 1803 г.

“Господин маркиз, позвольте мне в качестве соседа и соотечественника обратиться к вам с предложением дружбы в надежде возобновить это предложение при личной встрече. Я благодарю судьбу, которая привела нас друг к другу, и рассчитываю в ближайшее время с вами свидеться. Ваш шурин, господин Антон Брюин, с которым я имел удовольствие свести знакомство в Санкт-Петербурге, обещал мне рекомендательное письмо к вам. Но я от него так ничего и не получил, хотя он знал о моем предстоящем отъезде. Поэтому я испытываю некоторое беспокойство, обращаясь к вам без какой-либо рекомендации…”[146]

Это письмо доставил в Николаев французский путешественник, господин де Рейи, с которым герцог выехал из Санкт-Петербурга.

На берегу Черного моря Ришелье увидел крохотное поселение, где все надо было строить с самого начала.

“Мне поручено наблюдать за работами по строительству Одесского порта, но моя осведомленность в местных делах так мала, что любой совет такого человека, как вы, будет для меня драгоценен. Мне предложили план строительства, но прежде, чем что-нибудь решать, я хотел бы, чтобы вы все увидели собственными глазами: я был бы вам бесконечно обязан и, кроме того, это маленькое путешествие доставило бы нам удовольствие личного знакомства”.

Траверсе, серьезно заинтересованный в строительстве Одесского порта, не скупился на советы и пожелания. В чем причина обмеления гавани и как с этим явлением бороться? У адмирала была своя точка зрения: “Тут дело не в течениях, но в совместном влиянии сильных и частых ветров”. Действительно, в этой местности дуют сильные и непостоянные ветры: южный приносит жару, а северный и северо-восточный, не встречая препятствий в полупустынных степях — снег и холод.

Так началась подкрепленная взаимовыручкой дружба двух французов, которых судьба занесла на край света. Вернувшись из Одессы, Траверсе послал Ришелье шлюпку и четырех матросов, чтобы у нового одесского губернатора была возможность следить за работами в порту. К этому маркиз добавил личный подарок, двух собак, которому герцог, чувствовавший себя одиноким, был очень рад.

Разделенные всего сорока лье два уроженца Франции, не жалея своих знаний и талантов, трудились над созданием в Новороссии военных и торговых портов, которым было суждено славное будущее. Герцог Ришелье был назначен в марте 1805 г. новороссийским губернатором, но продолжал заниматься в основном Одессой, которую он за двенадцать лет превратил в цветущий город. Адмирал де Траверсе семь лет своей жизни отдал развитию Херсона, Николаева и Севастополя и продвижению России на восточное побережье Черного моря.